Подарок для Мажора

Я и в школу-то не пошла в семь лет. Маше нужно было проходить реабилитации, а мать мне пыталась объяснить, что мы сёстры-близнецы и обязательно должны пойти в школу вместе, в один класс, за одну парту, мы не должны различаться. Но мы ведь различались… Мне просто нужно было годик-два подождать, пока Маша окрепнет. И когда-то я ей верила. Не могла не верить, ведь она моя мама. Мне казалось, что в такие моменты я ей очень нужна и важна. Оттого я и стала не собой с детства — удобное приложение к маме и Маше, не более.

Отца очень не хватало… Когда мы наконец-то пошли в школу, он уехал на очередную вахту, да так и не вернулся. Спустя года три, я смогла перебороть обиду на него. Мать помогла, выливая на него ушаты помоев, не стыдясь никого и ничего. Он просто не смог с ней быть. Не смог, и всё. Как бросить женщину, не бросая своих детей? Да и он, наверное, привык уже к тому, что нас нет рядом. Он очень много работал и почти никогда не приезжал домой, оставаясь на переработки, чтоб заработать больше денег.

Я наивно ждала, что со школой в моей семье что-то изменится. Всё ведь наладилось. Сестрёнка здорова, мы вместе шли, держась за руки, с цветами на наш первый звонок, пошли в один класс, правда, не за одну парту, нас рассадила с мальчиками наша классная руководительница, но… для меня не стало больше мамы.

Что бы не делала одна маленькая девочка, а забота, внимание и любовь доставались другой. Хорошие оценки? Негодница, что не могла помочь сестре с заданием? Волейболом хочешь заниматься? Нет, Маша же не хочет. Какие соревнования? Опять денег надо? Нет денег, Маше занятия в театральной студии оплатили. Утренники и праздники? Ты в прошлогодний костюм или платье влезешь. А на Маше уже новое платье. Да такое, чтоб все одноклассницы обзавидовались. Включая меня…

Стыдно. Я вроде бы ничего и не делала, не могла в том возрасте ни на что повлиять, а всё равно стыдно об этом даже думать, не то что кому-то рассказывать. Да и кому это всё нужно? Если Паша поверил моей матери и своему отцу, то… я ведь всё равно ничего не рассказала бы. Даже не попробовала бы объясниться.

Да и какая разница, что обо мне подумает Паша? Он ведь и муж мне ненастоящий, и у самого хватало косяков…

Как всё уместить в голове?

— Встречай, жена, безработного мужа. — пробирающий до мурашек весёлый голос, разбавился хлопком входной двери.

Я не смогла заставить себя пошевелиться. Чувство стыда и паники опять накрывало.

«Зачем я только ходила в его комнату? Жужжал телефон и… жужжал бы дальше.» — шумно сглотнув, я не смогла выдавить из себя и звука.

— Сань?

Говорят, что лучшая защита — нападение.

Смятый лист в моих руках дрогнул. Дожилась — по мусорной корзине Мажора шарилась… Уже ведь не докажешь, что я хотела просто отключить мерзкое жужжание его телефона, что он оставил на планшете. Звук отбивался от экрана и так жутко тарахтел… Не докажешь ведь? Корзина, что я не заметила у кресла и опрокинула… Тоже ведь не докажешь, что я не специально там копалась, а смятый ком мне под ноги сам вывалился? Не поверит. Я бы тоже не поверила.

Голова Пашки застыла в дверном проёме гостиной, а я едва заставила себя взглянуть на него.

Заметил. Сам всё понял, пустившись в такие словесные излияния, что у меня глаза на лоб лезли.

Только каким-то чудом я вспомнила, что должна нападать, пока красочные эпитеты не полились уже в мой адрес:

— Что это? Зачем ты сделал повторный тест-ДНК?

У меня в голове не укладывалось, как подобное можно было провернуть за моей спиной. Я ведь сама ему предложила провести анализ в ещё одной клинике. Правда, тогда у меня не было результатов, свидетельствующих о Пашкином отцовстве, но всё же… Я бы ведь поняла.

Как не понять? Мы ему как снег на голову свалились. Всю жизнь его перевернули. Дом вверх дном поставили. Я бы обязательно поняла, если бы он только сказал, что хочет иметь ещё одно подтверждение.

— Я знал, что пожалею об этом. — Мажарский вздохнул и прошёл к креслу. — У меня были основания не верить лаборатории Маслова. Ты сама не отнеслась радостно к тому известию, что во всём этом замешан мой отец или наши друзья.

Я напряглась. По-настоящему. Перед глазами тут же заплясали совсем недавние картинки-воспоминания.

Неужели он всё это время притворялся?

Выходит, что он не поверил результатам. Не захотел верить, что именно он отец Вики… Искал способ от нас избавиться? Но зачем его отцу навязывать ему неугодную внучку, подделывая результаты на положительные? Оба теста ведь показали высокую степень родства… Зачем он выбросил второй? И почему дома, а не где-нибудь в переулке?

Меня бросило в жар от череды противоречащих друг другу мыслей. Мне хотелось понять этого мужчину, потому я, наверное, изводила себя предположениями, что могли бы его как-то оправдать.

— Ты потащил меня к своей бывшей… — пытаясь всё уместить в своей голове, опираясь на хронологический порядок недавних событий, протянула я. — Стал не только моим мужем, но и сам настоял на том, чтобы Вику записали на тебя… Но, получив подтверждение, что ты её биологический отец, а не просто на бумажке, ты бежишь и делаешь ещё один тест-ДНК. — голос невольно дрогнул. — Я, правда, пытаюсь понять... Если тебе так противно и беспокойно от мысли об отцовстве, то… — запнулась, нелепо взмахнув мятой бумажкой в своей руке, и описала круг вокруг себя, — Зачем всё это? Улюлюканья, какое-то участие, проявление заботы… интереса к… ко мне хотя бы.

— Видишь ли, Сашка, — широко раздвинув ноги и сложив перед собой руки, Мажор сгорбился и подался вперёд, — Я негодяй, который влюблён в хорошую и жутко закомплексованную девушку. Правильные, хорошие методы с тобой не работают. Да и на их проявление мне нужно как-то суетиться и выигрывать время, чтоб ты не сбежала, а честно и порядочно это делать не получается. Хочешь правды? Да пожалуйста. Я расскажу тебе всё. Но готова ли ты услышать то, что может поставить между нами жирную точку и повлиять на твои чувства к дочери?

Глава 34

Глава 34

Мажарский Павел

Маленькая, глупая девочка…

Куда она лезет? Зачем ей эта правда?

— Что ты несёшь? — простонала она. — Я тебя спросила о причинах повторного теста, а ты уже такого нагородил…

Не смог сдержаться от язвительной ухмылки и колкого замечания:

— Ты специально игнорируешь все мои признания и намёки о своих чувствах к тебе? В это так сложно поверить?

— Во что? В то, что ты ветреный? Что тебе сегодня одна нравится, а завтра какая-то другая? Конечно, я охотно в это верю. Просто не считаю чем-то важным и значимым, Паша. Ты перебесишься, а я… Что я? Мы почему вообще это обсуждаем? — разволновалась и раскраснелась Маркова. — Я про тест, а ты мне зубы заговариваешь…

Как всё сложно? Во что я ввязался? Почему нигде нет руководства для драконов по охмурению принцесс?

— Я как раз об этом и говорю, Сань. — кисло усмехнулся и кивнул на лист, что держала в руках девушка. — Ты бы относилась ко мне так же, если бы я принёс результаты теста, где сказано, что наше родство с Викой исключено? Ничего бы для тебя не изменилось?

— Да что за чушь? Я же сама, сама тебе предлагала провести тест повторно!

— Так я его и провёл. Почему ты злишься?

Ошалев от моей невозмутимости, Сашка тяжело задышала и замотала головой:

— Нет, ты точно придурок. Как ты его провёл? Втайне от меня? Очень интересно, когда ты только умудрился материал собрать… И зачем? Что тебя не устроило в первом результате? Его если и хотели подменить, то не успели же. Просто признайся уже, что пожалел о том, что с нами связался и покончим со всем этим!

Ну… держись, Маркова!

— Вообще-то, результаты успели подменить, Саша. Я даже склонен думать, что никаких результатов вообще не было, потому что вряд ли наши образцы вообще отправляли в лабораторию. Слишком всё быстро и слаженно вышло в клинике у дяди Бори.