Страница 14 из 36
Глава 15
Глава 15
Маркова Александра
«Куда он смотрит? Куда? На мои губы? Мне ведь не кажется?!» — сигналом бедствия стучало в моей голове.
Мысли, фантастические, нереальные и неправильные, тонули в горьковатом запахе его парфюма.
Просто показалось. Иначе и быть не может. К тому же, вон, как быстро он вернулся за стол, рассуждая о будущих покупках.
Стало так стыдно, что оставаться на месте я не смогла.
Быстро выпорхнула в гостиную, быстро добежала до кресла и быстро в него упала, спрятав в руках раскрасневшееся лицо.
Невероятная, вселенского масштаба глупость! Да не мог Мажор на меня так смотреть. Просто не мог. Даже если и смотрел, то это помутнение рассудка. А там уже моего или его, неважно.
Убрав от лица руки и повернув голову в сторону дивана, я встретилась взглядом с улыбающейся малышкой и вопросительно выгнула бровь:
— Эй? А ты давно не спишь? — наигранно возмутилась я.
Переместилась на диван и взяла дочь на руки, не забыв её чмокнуть в прелестный носик. Не успела даже подгузник сменить, как из кухни стрелой вылетел Мажарский, едва не убившись на собственном пороге. Взглянул на меня так, словно я была обязана прочесть его мысли — требовательно и раздражённо. Не задержался и на минуту. Махнул на меня рукой и выскочил из гостиной.
— Понимаешь что-нибудь, хорошая моя? — тихонько шепнула в макушку дочери. — Я вот ничегошеньки не понимаю.
Грохот входной двери озадачил ещё сильнее.
«Куда это его так понесло? На пожар?» — мысленно удивилась я.
…и только выходя из ванны с дочерью на руках, я обратила внимание на пальто мажора, которого по идее там не должно было быть.
— Интересные дела творятся. — буркнула себе под нос и, ненадолго задержавшись взглядом на мужской верхней одежде, качнула головой.
Неважно. Всё неважно.
— Кушать. — произнесла по слогам. — Мы идём кушать. Все интриги и загадки подождут. — оправдалась перед своей совестью и двинулась в сторону кухни.
Выбор пал на молочную рисовую кашу. Разумеется, из коробки. У Паши, конечно, не как дома, всё приходилось делать с Викой на руках. Не было ни столика для кормления, ни ходунков, куда можно было бы посадить ребёнка и взяться за дела обеими руками. Да и дома этого уже не было. Ходунки сломал пьяный хахаль матери, а столик для кормления она сама оттащила соседке с четвёртого этажа. Не за просто так, конечно. За пятьсот рублей! Я даже не знала, что меня больше раздражало в этой ситуации: то, что мать начала из дома выносить вещи, чтобы было на что забухать; или то, что её покупатели не продавали вещи обратно по той же цене.
— Осторожно, кипяток. — погрозила указательным пальцем тянущей ручки к вычурному красному электрическому чайнику малышке и сурово нахмурилась. — Обожжёшься. Бо-бо большое-пребольшое будет.
Вооружилась вилкой и принялась доводить кашу до состояния жидкой массы, тщательно разбивая комки и старательно перемешивая. Вика смеялась от моих потуг. Особо настырный комочек гулял от края пиалы к краю и никак мне не давался, а я, в свою очередь, мысленно материлась, не скупясь на проявление своих эмоций мимикой и рваным дыханием.
— Весело тебе, да? — хмыкнула я. — Вот дядя Мажор бы лучше справился. У него вон какие руки сильные. Качается, наверное. Дома мы в комбайне всё смешивали, а здесь приходится приспосабливаться. Вдруг он твой папка? А что это за папка, который не умеет манку варить или кашу из коробки запаривать, м?
Викуля зажмурилась и щедро выпустила мне на рукав поток слюней, улыбаясь при этом беззубым ртом так широко, что я невольно залюбовалась.
— Чего это ты такая весёлая? Что так веселит? — малышка нахмурилась. — Дядя Мажор? — дочь улыбнулась и тут же схватилась ручкой за мой свитер, норовя засунуть его кусок в рот. — Куда? Нельзя! Он акриловый. Синтетика. — хохотнула, отвоевав свою одежду из цепких пальчиков. — Сейчас кашка остынет и будем кушать. Может, и дядя Мажор к тому времени явится…
Обведя взглядом просторную кухню, я невольно вздохнула. Дорого богато, жутко неудобно и слишком пафосно. Тот же рукомойник был расположен в самом углу. Очень неудобно и далеко от плиты и других рабочих поверхностей. На какой ляд он там сдался?
— Пойдём в окошко посмотрим. — ещё раз перемешав кашу, я перехватила дочь под попу и поплелась к окну. — Чего там сегодня показывают?
… а показывали там то, что мне совсем не понравилось.
Обычное декабрьское утро. Для наших мест вполне обыденное. Снегом даже и не пахло. Парковка перед домом почти пустая. Несколько луж с намёрзшей корочкой льда. Унылый парк сбоку. Только там цветными пятнышками мелькали разноцветные шапки и шарфы.
Наклонившись, я заглянула вбок и увидела козырёк подъезда. Странно, что я сразу не посмотрела в ту сторону. Серая футболка притягивала взгляд. Я помнила, как она пахнет. Выйдя из ванной, Паша всю квартиру провонял своим парфюмом.
— Погоди-ка… — проследовав к другому окну, подход к которому затрудняла посудомоечная машина, я выглянула на улицу уже с другого ракурса и обомлела.
Он… Всё такой же — надменный, самоуверенный, с морщинистым, до жути неприятным лицом и взглядом повелителя мира. Старший Мажарский собственной персоной.
Укол совести, стыда и сожаления — один его вид. Я всё ещё чувствовала себя виноватой…
Осень щедро разбрасывала листья под мои полусапожки. Я шла туда, куда не хотела возвращаться уже долгие годы. Домой… Работа в офисе, ежедневный контакт с десятками людей… всё это давалось мне очень тяжело. Мне хотелось бы хоть раз побыть одной дома в нужный момент.
Ни своего угла, ни хоть какого-то уединения. Ни дома, ни на работе.
Иногда я могла часами сидеть в парке на лавочке и наблюдать за прогуливающимися парочками и спешащими по своим делам людьми, за детьми, которых мамы веди за руку на занятия, кружки, секции или в кафе, за мельтешащими самокатами и велосипедами… но холодало. Людей становилось меньше и меньше, а сидеть на лавочке, лишь бы не идти домой, всё удручающее и холоднее. Да к тому же прошлой осенью я решилась совершить невозможное — начать копить на собственное жильё и брать домой подработки.
В тот день именно так и совпало. Я не хотела идти домой, но не могла больше торчать в офисе. На меня и так уже охранники косились, когда я уходила затемно. Нужно было подготовить горячую аудиторию для нового салона красоты в нашем городе и настроить им хорошую рекламу.
Шла, не жалея носков обуви, швыряла опавшие листья, буцала их, расчищая себе путь, и не заметила, как упёрлась в иномарку, стоящую на углу моего дома.
Мне пришлось её обходить, потому что водитель встал вплотную к дому и над домом, как обычно, было уже не пройти.
— Не смей! Не смей так со мной разговаривать! — услышала крик сестры.
Вздрогнула. Осмотрелась по сторонам и у нашего подъезда увидела его… Старшего Мажарского. Донельзя противного и высокомерного старикана, каким посчитала его с первой минуты.
Он стоял, спрятав руки в пальто и ехидно улыбался, в то время как моя сестра взбешённой фурией бросилась в подъезд.
Я должна была тогда подойти к нему. Не должна была опускать голову и проходить мимо. Не должна была расспрашивать плачущую сестру об увиденном. Я должна была по факту, по умолчанию, не разбираясь в деталях, личностях и причинах, встать на её сторону и послать этого мерзавца ко всем чертям, заступиться за Машу… Я должна была быть просто хорошей сестрой…
Глава 16
Глава 16
Мажарский Павел
Не успел скинуть обувь, как Сашка уже атаковала меня шквалом вопросов:
— Ты что, прогнал отца? Поругались? Да? Что он говорил?