Страница 10 из 125
Новгородцы отвечали, что, несмотря на убийство сограждан, они еще имеют довольно силы, чтоб стать за своего князя против братоубийцы{108}. Как видно из этих слов, новгородцы не были очень сердиты на Ярослава, ибо. считали, по тогдашним понятиям, делом обыкновенным, что князь отомстил их согражданам за смерть варягов; притом считали обязанностию стать за своего князя, которого выгоды были связаны с их собственными, который хотел освободить их от зависимости и дани киевской и в случае бегства которого они должны были принять Святополковых посадников. Наконец, не должно упускать из виду того обстоятельства, что в городе, где господствовала вражда родовая, вражда сторон, князь, перебивший старшин одной стороны, мог всегда надеяться на содействие от другой. Ярослав собрал в Новгородской области 40 000 войска да наемных варягов 1000 и пошел на Святополка. Он выставлял причиною войны, во-первых, то, что старший в роде убил без вины младших родичей, а потом — право самосохранения{109}.
Оба брата встретились при Любече. Дружинники Святополка ругались над войском Ярослава, состоявшим преимущественно из горожан и сельского народонаселения; они кричали новгородцам: «Где вам, плотникам, сражаться с нами, ступайте прочь с хромым вашим князем: мы вас заставим строить нам домы»{110}. Но эти мирные промышленники, эти плотники умели так же хорошо владеть топором и на поле битвы; раздосадованные насмешками дружинников, новгородцы повестили своему князю, что на другое утро непременно вступят в бой, а если кто не пойдет с ними, того сами умертвят{111}. У Ярослава были доброжелатели в неприятельском стане: они известили его об удобном времени к нападению, когда Святополк с дружиною, пропировавши всю ночь, не был способен к защите. Ярослав одолел в битве и занял Киев; Святополк бежал к печенегам{112}, хотел с ними овладеть Киевом{113}, но был отражен и удалился в Польшу к тестю Болеславу.
Это заставило киевского князя вступить в союз с императором Генрихом II против Польши, вследствие чего Ярослав выступил в поход и осадил Брест, но, как видно, без успеха. Неприязненное движение с востока заставило Болеслава поспешить заключением мира с немцами, чтоб обратить все свои силы на Русь. Летом 1018 года вступил он в поход и 22 июля достиг Буга. Русское войско не выдержало натиска Болеславова и обратилось в бегство; Киев отворил ворота победителю. И здесь, точно как прежде у чехов, Болеслав заботился только о своих выгодах, а не о выгодах союзников: он велел развести свое войско по окрестным городам на кормление, причем обнаруживал намерение оставить Русь за собою и утвердить свою столицу в богатом Киеве. Наши летописцы{114} приписывают Святополку приказ убивать разведенных по городам польских воинов, но вероятнее, что сами поляки, как прежде у чехов, насильственными поступками возбудили восстание в жителях. Как бы то ни было, Болеслав должен был спешить уходом из Киева, оставив Святополка на жертву князю новгородскому.
Ярослав после Бужского сражения явился беглецом в свой Новгород и хотел уже бежать за море, как был остановлен гражданами, которые теперь не могли ожидать ничего хорошего от Святополка, показавши себя раз столь ревностными защитниками врага его, и потому должны были решиться на самые сильные меры. Они с посадником своим Константином, сыном Добрыни, след., двоюродным братом Ярослава, изрубили лодки, приготовленные князем для бегства, объявили Ярославу готовность свою биться и с Свято-полком и с Болеславом и не теряли времени: собрали деньги, наняли варягов, и скоро Ярослав мог снова выступить в поход. Святополк, оставленный Болеславом, должен был опять обратиться к печенегам. Оба брата встретились на реке Альте, на том самом месте, где пал Борис под ножами убийц. Святополк был вторично разбит и пропал без вести{115}. Скандинавские предания приписывают смерть его витязю Эймунду, служившему в войске новгородского князя.
Вступив вторично в Киев, Ярослав щедро наградил своих воинов, особенно новгородцев; но скоро ему представился случай поблагодарить последних за услугу, ему оказанную, тем же самым способом, именно защитою от врага.
Брячислав Изяславич, князь полоцкий, явился внезапно пред Новгородом, взял его, захватил множество граждан с имением и спешил назад в свою отчину, но на пути был насти гнут Ярославом, которому удалось обратить его в бегство и отбить пленников{116}. Брячислав, хотя по тогдашним понятиям не имел никакой возможности вступить в права отца своего Изяслава, который умер еще при жизни Владимира, не будучи старшим в роде, однако, по-видимому, добивался нового распределения волостей между родичами, более равного, и Ярослав, несмотря на победу, хотел склонить Брячислава к миру прибавкою нескольких городов к прежнему княжеству Рогволодову. Он хотел обезопасить себя со стороны Изяславича, ибо, вероятно, предвидел, что Мстислав Тмутораканский недолго оставит его в покое.
Этот Мстислав, славный удальством в поединках, отличался чисто варяжским характером: он любил только свою дружину, ничего не щадил для нее, но пренебрегал остальным народонаселением{117}; отдаленное владение на берегу моря и постоянная борьба с окрестными варварами благоприятствовали образованию такого характера. Так как теперь оставалось только трое Владимировичей — Ярослав, Мстислав и Суди слав, то князь тмутораканский считал себя вправе требовать нового, более ровного, распределения волостей в общей родовой собственности{118}. В 1023 году, когда в. князь был в Новгороде, Мстислав явился на Руси и сел в Чернигове. Ярослав, узнав о таком неприятном соседстве, призвал варягов, встретил Мстислава при Листвене, был разбит и принужден согласиться на ровное распределение волостей: земли на востоке от Днепра достались Мстиславу, на западе — Ярославу{119}.
Это распределение волостей очень важно, ибо впоследствии на нем основалось мнение, что князь, которому досталась восточная, тмуторакано-черниговская половина русских владений, не имел уже никакого права на западную, киевскую. В 1036 году Мстислав умер на охоте{120}, не оставив потомства, ибо единственный сын его Евстафий умер еще прежде него{121}. Оставался теперь из братьев только один Судислав Владимирович: Ярослав не дожидался, чтоб и этот брат стал требовать ровного распределения волостей, и поспешил заключить его в темницу{122}. Так окончились отношения между сыновьями Владимира Великого.
Глава III
О РАСПОРЯДКЕ МЕЖДУ СЫНОВЬЯМИ ЯРОСЛАВА I
По смерти Ярослава I области, занятые первыми варяго-русскими князьями, разделились между двумя владетельными родами: первый род составляло потомство Изяслава, старшего сына св. Владимира. Летописец рассказывает, что Владимир выделил Изяслава, дав ему Полоцкую область, княжение деда его по матери, Рогволода{123}. Но выделенный раз член рода не имел уже более права на родовое имущество, и потому полоцкие князья, потомки Изяслава, не могли иметь притязаний на остальную собственность Владимирова рода{124}. Но если бы потомство Изяслава и не было выделенным, то и тогда оно не имело бы права на старшинство и на участие во владении родовою собственностию, ибо Изяслав не был по смерти отца старшим, или великим, князем, не был для братьев отцом, и потому сыновья его остались навсегда младшими членами рода, не могли быть сонаследниками с дядьями своими.