Страница 37 из 49
Разрыв с консервативной Россией и сближение с парламентарной Англией в глазах немецкого общества имели то же значение, что и социальное законодательство и возвращение к системе торговых договоров: это был уклон влево от реакционных путей бисмарковской политики.
Таким образом, канцлерство Каприви приобретало вполне определенный либеральный характер. Либеральный курс, который принял Каприви, был в значительной степени результатом выборов 1890 г. в рейхстаг, принесших поражение правому крылу народного представительства. Как гибкий политик, Каприви не хотел править вопреки ясно выраженному народному настроению и стал искать себе совсем иных друзей, чем Бисмарк в последние годы своего правления. Он постарался привлечь к себе, с одной стороны, центр, число членов которого достигло в новом рейхстаге 106, а с другой — свободомыслящих, увеличивших свою парламентскую фракцию до 66 человек. К свободомыслящим примыкала немецкая народная партия (10 депутатов)[24], к центру — вельфы[25](11 депутатов) и поляки (16 депутатов). Свободомыслящих канцлер удовлетворил отказом от протекционной политики и полицейских приемов управления, центру он обещал уступки в школьном деле; мелкие национальные группы (вельфов, поляков и эльзасцев) он привлек к себе тем, что стал относиться с большим доверием к их германскому патриотизму.
Но между новыми союзниками канцлера не было спаянности и единства во взглядах. По многим вопросам они голосовали друг против друга, и канцлеру удавалось сохранять за собой большинство в рейхстаге только довольно искусственными парламентскими комбинациями и часто очень рискованными дипломатическими ходами. В конце концов, лавируя между партиями и отыскивая компромиссные пути, Каприви запутался в противоречиях и попал в конфликт как раз с теми, на кого первоначально опирался. Особенно резко обнаружились как противоречивость самой политики канцлера, так и невозможность сохранить в согласии те парламентские и общественные круги, на которые он хотел опереться в вопросе о свободе воспитания и мысли. В этом вопросе позиции свободомыслящих и центра было совершенно невозможно примирить: в то время, как первых само название партии обязывало стоять на страже интересов свободного развития личности, второй хотел отдать всю культурную жизнь страны под опеку духовенства. Каприви, нуждаясь в поддержке центра, не нашел для себя возможным бороться с притязаниями духовенства. В начале 1892 г. министра культов, граф фон Зедлиц Трюцшлер внес в прусский ландтаг законопроект относительно школьного преподавания. Им предполагалось, во-первых, разделить народные школы по принципу вероисповеданий. На будущее время смешанные школы не должны были более открываться. Если в какой-либо из школ число иноверных детей превысило бы 60, то для них должна была открываться особая школа. Уже этим делением школ по вероисповеданиям подчеркивалось то значение, какое в школах должно было иметь преподавание религии. Во-вторых, духовенству и церковным обществам отводилось огромное влияние на преподавание. В законопроекте говорилось: «Религиозным преподаванием в народной школе руководят соответственные религиозные общества… Духовное лицо или преподаватель религии, уполномоченные религиозными обществами для руководства религиозным преподаванием, имеют право присутствовать при таковом, делать существенные замечания учителю по окончании преподавания и снабжать его соответственными указаниями». Для всех школ учреждались особые конфессиональные дирекции. Все это показывало, что правительство стремилось сделать из религии главный предмет в народной школе и, в сущности, отдать все школьное обучение под надзор духовенства, ибо во многих школах был всего один учитель, который преподавал и религию, и все остальные предметы; и духовный ревизор, делая замечания ему о преподавании религии, едва ли избежал бы искушения подчинить своему контролю и другие стороны преподавания. Поэтому не только свободомыслящие, но и национал-либералы встретили законопроект решительным осуждением. Вождь национал-либералов Беннигсен в своей речи 22 января выразительно подчеркнул единство всех либералов в тех битвах, «в которых речь идет об идеальных благах, а не о материальных интересах». За центром пошли только одни консерваторы. Зато все огромное немецкое общество решительно высказалось против законопроекта. Поднялась целая буря петиций и манифестаций. Университеты и города стали во главе движения. Особенно встревожило всех пришедшее из Рима известие, что иезуиты собрали 7 миллионов с целью основать свои «свободные школы». Сам император, несмотря на то, что придавал большое значение религиозному воспитанию, не захотел идти в этом вопросе вопреки ясно выраженному общественному мнению. 17 марта в заседании коронного совета он заявил, что «нельзя проводить закон с помощью одних только крайних кругов». Таким образом, император выражал свое неодобрение министрам, которые потратили много труда на защиту законопроекта в прусском ландтаге. Следствием этого было то, что не только министр культов Зедлиц, но и сам канцлер подали в отставку. Император, однако, не нашел нужным расставаться с Каприви совершенно и, удержав его на посту имперского канцлера, дал ему отставку только в качестве прусского министра-президента. На этом посту Каприви был заменен Эйленбургом. Новый министр-президент уже в конце марта при живейшем одобрении всей левой фракции прусского ландтага заявил, что ввиду протестов, которые вызвал новый законопроект в палате и в стране, правительство отказывается от него. Общественное мнение, таким образом, победило, и Каприви имел случай убедиться, насколько непрочны те искусственные парламентские комбинации, к которым он любил прибегать.
Более прочным оказался союз свободомыслящих и центра в вопросе об увеличении армии; но этот союз обратился как раз против самого канцлера. Культ армии заставлял Вильгельма II не раз требовать от рейхстага новых военных средств, и в этом отношении канцлер, как военный генерал, шел рука об руку со своим императором. Еще в 1891 г. ему удалось провести законопроект об увеличении армии на 18 тысяч человек, но в глазах канцлера и императора этого было слишком мало, и в конце 1892 г. в рейхстаг был внесен новый законопроект, предлагавший увеличить численность армии более чем на 80 тысяч человек (до цифры 492 тысячи по комплекту мирного времени) и ежегодные расходы на армию на 64 миллиона марок (кроме единовременного расхода в 66 миллионов марок); новую цифру военного контингента предлагалось установить на 5 лет вперед (прежде эта цифра устанавливалась на 7 лет). Чтобы привлечь на свою сторону свободомыслящих, в законопроекте было выражено намерение сократить срок военной службы с трех до двух лет, чего свободомыслящие давно добивались. Но свободомыслящие не пошли на этот компромисс, их вождь Евгений Рихтер заявил, что согласие на новые военные контингенты и кредиты лишило бы их права на звание народной партии. Со свободомыслящими сошелся в данном случае и центр, который не мог простить правительству его отказа от школьного законопроекта. Некоторые члены центра и национал-либералы предложили было компромисс, но и он не удался, и 6 мая 1893 г. весь законопроект был отклонен большинством в 210 голосов против 162, причем к свободомыслящим и центру присоединились, конечно, и социал-демократы. В тот же день указом императора рейхстаг был распущен, и новые выборы назначены на 15 июня.
Правительство не ошиблось в своих расчетах, апеллируя к народу. И консерваторы, и буржуазия в одинаковой мере были напуганы призраком внешней опасности и собрали на выборах все свои силы. Следствием этого был почти полный разгром старой партии свободомыслящих. И раньше часть свободомыслящих была недовольна слишком резкой позицией по отношению к военному законопроекту, которую занял Рихтер; по их мнению, военные требования Каприви не, заключали в себе ничего неприемлемого; они полагали, что на них можно бы было и согласиться ввиду уступки канцлера по вопросу о продолжительности службы. Эта группа примирительно настроенных свободомыслящих после роспуска рейхстага заявила о своем выходе из партии и образовала новую партию под названием «свободомыслящее соединение» (Freisi
24
Южная ветвь партии свободомыслящих.
25
Партия ганноверской оппозиции, всегда присоединяющаяся к центру.
26
Были приняты только налоги на биржевые сделки и лотерейные билеты.