Страница 37 из 55
Слушаю её тихое сопение на моём плече и балдею. Хочется заказать каких-нибудь блинчиков с шоколадом, сделать её любимый капучино и вместе позавтракать на залитой утренним солнцем кухне. Чтобы она сидела на том самом кухонном островке и улыбалась. Сонная, лохматая и обязательно в моей рубашке.
Представляю этот завтрак и в паху приятно теплеет и покалывает. Опять хочу её, как ненормальный.
Поворачиваюсь на бок, кладу руку на мягкий живот и тяну в себя неповторимый аромат её кожи. Глажу бёдра, низ живота, грудь. Она потягивается и прижимается. Тёплая, нежная, податливая…
Безумно хочется продлить момент нашего хрупкого счастья, но через час мне нужно быть в больнице. Сегодня я пробуду там до обеда, так что надо дать нашей няне время отдохнуть. Завтра Шурика должны перевести в обычную палату и тогда с ним сможет оставаться Юля.
— Доброе утро, Птичка, — шепчу чуть слышно и мягко целую в губы.
— Нииики, — растягивает она мой любимый вариант собственного имени. Никто, кроме неё, не называет меня так. Никому не позволю.
— Пора просыпаться, — снова целую, чуть настойчивей.
— Уже день? — открывает глаза и приподнимается на локоть. — Сколько времени? У меня самолет в четыре, а я еще не собрана.
Она быстро встает и бежит в ванную, на ходу собирая разбросанную по полу одежду.
— Ну да, ты улетаешь, — говорю ей вслед и вздыхаю, сев на кровати.
Помню, что она собиралась в отпуск к дочке, но упустил из внимания, когда именно. Не ожидал, что сегодня.
Мы не завтракаем и не занимаемся сексом на кухне. Мы даже не пьём кофе и не целуемся долго на прощанье. Смазано чмокаемся и садимся по своим машинам. Оба опаздываем.
— Знаешь что? — говорю в приспущенное боковое стекло, зажимая на её итальяшку на выезде, — Это была лучшая ночь в моей жизни.
На секунду она смущается.
— Мне тоже всё понравилось, — признаётся и смотрит серьёзно.
Взгляд такой прочувствованный, что мне бы что-то дельное сказать, но я подмигиваю и морожу очередную тупость:
— Значит, повторим еще ни раз.
— Посмотрим, — отводит глаза.
— Я позвоню?
Кивает и закрывает стекло.
Вот и весь разговор. С ее стороны никаких обещаний и планов на потом, с моих только липкие шуточки… Абсолютно непонятно, когда мы снова встретимся.
В больнице на меня наваливаться масса информации, требующей решений. После осмотра оперировавший хирург долго объясняет особенности восстановления и просит определиться, до какого момента Шурик будет продолжать лечение в их госпитале.
Юля хочет как можно скорее вернуться и проходить реабилитацию дома, но делать для этого ничего не собирается. Она ужасно тупит, продолжая глотать транквилизаторы. Мало того, эта идиотка запивает их просеко в компании своей конченной подруги Крис.
В таком состоянии ухаживать за больным ребёнком нельзя, нанять для этих целей русскоговорящий персонал невозможно, а мы с няней уже на пределе. Не так-то просто лежать в больнице с аутистом в чужой стране, язык которой ты не понимаешь.
Транспортировать Шурика без медицинского сопровождения можно уже через несколько дней, и я решаю не тянуть.
Купить билеты оказывается не просто, но я нахожу три на подходящую дату. Себе беру на день раньше, чтобы успеть всё подготовить. Нужно успеть договориться с клиникой в Краснодаре и сделать переводы больничных выписок.
Всё приходится делать самому. Офисный секретарь на больничном с ангиной, мой личный помощник выполняет её функции и не справляется. В моё отсутствие в офисе творится черт знает что, и я понимаю, что отпуск подошёл к концу.
Весь день мысли то и дело возвращаются к Соне. Этот её отстраненный взгляд на прощанье и слово «посмотрим» не дают мне покоя.
Мне бы очень хотелось проводить её в аэропорт. По дороге мы могли обсудить наши отношения. Не терпится услышать, что она думает и как представляет будущее. Оно у нас по-любому будет, в этом я больше не сомневаюсь.
Больничные хлопоты перемалывают меня в фарш. Когда я вываливаюсь из больницы, самолет Птички уже скользит по взлётке. Она читает моё сообщение с вопросом «Ты уже в аэропорту?», но ничего не отвечает. Дальше у неё пропадает связь.
После обеда я встречаюсь с прорабом и менеджером из управляющей компании, которая занимается комплексным обслуживанием вилл. Скоро мне придется улететь, но через две недели я планирую вернуться и хочу, чтобы дом был полностью оборудован, а бассейн наполнен и обслужен.
До самого вечера каждые пять минут проверяю входящие. Я написал Птичке еще два сообщения, но она не читает и не отвечает.
Спать решаю лечь пораньше. Утром надо сменить няню в госпитале и потом весь день соображать, что тебе сказали на непонятном языке.
В спальне фрагментами всплывает вчерашний вечер. Здесь все напоминает о Соне, и я чувствую, что скучаю по ней. По ее невероятным глазам и трогательной улыбке. По заливистому смеху и язвительным шуточкам, за которые хочется покусать. По её неповторимому запаху. Скучаю безумно!
София моя женщина. Всегда была и будет. Я хочу жить, спать и просыпаться с ней. Нарожать кучу детей и объехать вместе весь мир. С ней. И больше ни с кем.
Пока не знаю как, но я решу вопрос с разводом. Будет непросто.
До свадьбы мы с Юлей заключили брачный контракт. В наших кругах это нормально и даже обязательно. Когда сливаются капиталы, нужно страховать риски.
В договоре есть абсолютно дурацкий пункт, согласно которому крайне невыгодно расторгать брак первые три года. Инициатор развода лишается части совместного имущества в пользу второй стороны. Иногда я думаю, что только из-за того условия мы с Юлей до сих пор друг друга терпим. Оба пришли в брак не с пустыми руками и приумножили свои активы, оба хотим их сохранить.
Уже в декабре я смогу подать на развод, сохранив за собой эту виллу в Испании. Мне важно оставить ее. Я не шутил, когда сказал Птичке, что построил её для нас.
Заснуть никак не получается.
В очередной раз проверяю телефон. Соня не читает и не отвечает. Набираю. Прослушав семь длинных гудков, сбрасываю и начинаю всерьез волноваться. Спустя минуту она перезванивает.
— Ты звонил? Извини, я уснула, телефон был на беззвучном, — голос действительно сонный.
— Не зря тебя Соней назвали. Любишь поспать. Как долетела? Как тебя встретила дочура?
— Все хорошо, — она зевает, а я неконтролируемо улыбаюсь, — Николь повисла на мне обезьянкой и висела бы до завтра, не усни я прямо на диване. И вправду превращаюсь в соню с маленькой буквы, — снова зевает куда-то в сторону. — Извини, сейчас взбодрюсь, уже вышла на террасу. Расскажи пока, как прошел твой день.
— В больничной суете и переживаниях, — признаюсь. — Мы с тобой странно попрощались.
— Мы и поговорили вчера необычно, — шутит. Явно просыпается.
— Так разговаривать с тобой я намерен на постоянной основе, — не упускаю возможности обозначить, что это был не разовый секс, — Не обязательно начинать в окне, в доме еще много неопробованных мест.
Птичка чуть слышно сопит в трубку. Наверняка покраснела.
— Давай включим камеры, я соскучился и хочу тебя видеть, — прошу, не боясь показаться навязчивым. С ней всегда хочется быть инициативным и гнуть свою линию.
— Ой, я сонная, лохматая и не особо привлекательная сейчас, — пытается отказаться, но я уже жму иконку, переводя вызов в режим с видео.
Соня тоже включает камеру. У меня горит ночник, у нее совсем темно, но её глаза… Они искрят круче любой подсветки! Румянец на ее щеках ожидаемо присутствует.
— Ты охрененно сексуальная, когда смущаешься. Знаешь это? Как я мог тебя отпустить? — я с жадностью рассматриваю ее, — Смотри, где я, — вытягиваю руку с телефоном и верчу, показывая спальню, — Моя подушка пахнет тобой, и я хочу, чтобы так было всегда.
Птичка отводит глаза и никак не комментирует. Это напрягает. Меня распирает от желания поговорить о нас.
— Как тебе предложение? Согласна засыпать и просыпаться вместе? Попробуем? Я сейчас серьезно, — договариваю под неожиданно громкие удары сердца.