Не время для любви

Оказавшись лицом к лицу с тем, о ком тихо бредила одинокими ночами, сложно удержать себя от идиотских поступков. Но мы как-то выживали, пытались бороться и напоминали друг другу о том, что мы на работе, а служебные романы не для тех, кто служит в разведке. К тому же наши положения слишком разные. Никто в здравом уме не представит, что полевой агент сможет поставить на колени главу департамента и, сидя на своем временном рабочем столе, наблюдать за тем, как тот едва ли не взглядом ее насилует.

Хотя конкретно против его кандидатуры я ничего не имела. Все же прошло слишком много времени с того момента, как мы расстались. Монашкой я точно не была, да и вряд ли блондин обходился лишь рукой. Так как же изменились наши приоритеты? Какие новые двери открылись перед вратами наслаждения, наполненными лишь тягучими стонами и жаром, сводящим с ума? Мне уже не терпелось самой проверить, смог ли мальчик стать мужчиной и заполучить себе гордое имя покорителя женских сердец.

— Инетер, — тихо позвала я его, — ты же понимаешь, что мы не остановимся? Точнее, даже если ты захочешь сбежать, я сама тебя вытрахаю до такой степени, что думать не сможешь. Это же притягательная картина, от которой у меня трусики мокнут.

— Какая именно? — тихо мурлыкнул он и провел языком по моим исцеленным пальцам.

— Гордый и самоуверенный Стиверс сидит между моих разведенных в стороны ног и готов на все, лишь бы я позволила ему вылизывать меня до потери пульса, — едва не задыхаясь от собственных слов, бормотала я.

— А вас не учили, что провокации — не лучший вариант? — протянул парень.

— А я разве что-то не то сказала? — лукаво улыбнулась я ему. — Твоя голова сейчас так сексуально смотрится, прямо не знаю, как себя сдержать от желания накинуться на тебя.

— Может быть, стоило бы для начала закрыть чертову дверь, чтобы полоумный Ланвельд, привыкший врываться к тебе без стука, нам не помешал? — он втянул мои пальцы в рот и медленно облизал.

— Инетер, если ты сейчас не прекратишь, честное слово, добром это не кончится, — прохрипела я. — У меня еще со студенческих времен были фантазии насчет этого стола. Не доводи же до греха.

— Ох, — пальцы парня резко дернули мою юбку вверх, — это ты меня доводишь. Как часто я ночами, лежа в сдвинутой и пустой постели, проклинал Ланвельда и его шавок. Детка, у меня из глаз едва искры не сыпались от булькающей в ушах спермы. Мне дико хотелось сорваться во Францию, задрать твой беленький халатик и пару часов не отпускать, пока не попустит. Потом сводить в ДерПелас и показать вечерний Париж. И уже там в свете ночных огней, оттрахать тебя на вершине Эйфелевой башни еще разочек.

— Как думаешь, глупо лететь сейчас во Францию ради этого? — у меня в голове мысли спутались от столь откровенного желания.

— Не переживай, мы обязательно так сделаем, — его губы переместились на внутреннюю часть моего бедра.

— Инетер, — стон непроизвольно сорвался с губ, — черт! Ты на самом деле решил плюнуть на все и отлюбить меня прямо так?

— Есть причины, по которым я не должен этого делать? — его зубы медленно приближались к кромке трусиков.

— Ты женат, — попыталась вразумить чертового идиота.

— Недостаточно веское основание, мисс Авгельд, — горячий язык прошелся прямо по кружевной ткани, обжигая и холодя одновременно. — Ваша вторая попытка отговорить меня.

— Мы с тобой находимся на работе, выполняя сверхважное задание для мировой безопасности, — закусив костяшку указательного пальца, выдавила из себя жалкий всхлип.

— Мы так-то на нем будем еще пару месяцев, пока не удостоверимся, что Камелд плотно замешана, а для этого нам нужен Ланвельд. Так что пока он не окуклится, мы ничего не сможем сделать, — в его глазах плескалась вся глубина и чувственность разврата. — У вас последняя попытка, госпожа ректор, чтобы убедить меня не делать того, что я уже начал.

— Это негативно скажется на нашей продуктивности, — кое-как нашла я что сказать.

— И снова мимо, — рассмеялся блондин. — Сама же знаешь, что секс вырабатывает гормоны, расслабляющие и тонизирующие. Он является лучшим стимулятором для просветления сознания. Еще предположения?

— Нет, — сдалась я, понимая, что ничего путного все равно не придумаю.

— Вот и славно, — лукаво улыбнулся мне Инетер.

Глава 7

Мне всегда казалось, что я взрослый, вполне адекватный человек, который может отдавать себе отчет в собственных действиях. Но почему-то каждый раз, оказываясь в непозволительной близости от Стиверса, моя голова отказывалась работать и подчинялась инстинктам, а не здравомыслию. Вот и этот раз не стал исключением. Стоило понять, что мое наваждение полностью серьезно и не собирается менять тактику, как в груди сердце забилось с утроенной силой, а в голове опять всплыла мысль, что Париж недалеко.

Как можно быть настолько развратным и при этом не выходить за рамки приличия, я не понимала, но, фактически сидя на краю своего стола с задранной кверху юбкой, я ничего не могла противопоставить умелому языку. Инетер пока даже не начал действовать, он лишь дразнил и напоминал о том коротком периоде, когда я послала все к демонам и отдалась в пучину собственных желаний. И, черт, это было завораживающе, маняще и дико возбуждающе.

— Может, все же закроешь дверь? — подняв на меня бездонные глаза, спросил блондин.

— А тебе это мешает? — хриплым, едва ли похожим на свой собственный голосом спросила я у него и облизнула вмиг пересохшие губы.

— Детка, моя репутация порядочного козла спасет меня от любой передряги. Иногда полезно не быть святым, — он с силой укусил меня за внутреннюю часть бедра. — А вот тебе это может не пойти на пользу.

— Нет, уж, — выдохнула я, сползая чуть ниже и разводя ноги, — пусть лучше говорят, что я с женатым тобой трахаюсь, чем приписывают мне внеочередной роман с кое-кем из семьи Камелд. Не могу даже думать о себе и нем в одном предложении. Дверь может остаться открытой. Я кристально чистой репутации давно не поддерживаю.

— Тогда приготовься к тому, что придется очень сильно постараться не кричать, — так дьявольски-маняще улыбнулся Инетер, что у меня дух перехватило.

Вот только разница заключалась в том, что эти слова не были угрозой или попыткой напугать меня, напротив, он обещал все и даже чуточку больше. Крики и разбросанные по полу вещи — все это стало бы реальностью в тот миг, когда я окончательно отпустила бы себя и позволила забыться в сильных руках. Возможно, не стоило совершать опрометчивую ошибку и соглашаться, но мне на самом деле было плевать. Я не хотела больше ограничивать себя и запирать в рамках приличия. Оно больше не имело надо мной власти.

Сейчас же острая вспышка наслаждения прошла по ногам, ударяя по нервным окончаниям, делая ощущения острее в несколько раз, чем когда-либо. Словно я плавилась под его прикосновениями и не могла понять, что правильно, а что нет. Он смотрел в мои глаза, и я понимала, что в его взгляде нет ни капли сожаления, жалости или страха. Лишь дикое, бушующее желание, смешанное с чем-то непонятным. Его взгляд горел серебристым пламенем, сжигая все вокруг и оставляя лишь вакуум, в котором я вязла. Он был на нервах, практически на пределе, у той самой грани, за которой срывало тормоза и ограничения.

Вот только я сама была едва ли адекватнее в тот момент. Когда грудь высоко и судорожно вздымалась, а перед глазами плясали разноцветные круги, как-то упрекнуть другого было не с руки. Да и не отказалась бы я от этой сумасшедшей затеи, даже если бы сейчас убийца ворвался в комнату. Мы так долго сходили с ума в одиночку, что теперь общее помешательство достигло какого-то одного знаменателя, и в этом было нечто такое, чему я никак не могла подобрать объяснение. Я словно сгорала и заново рождалась, пытаясь отыскать сложные ответы на простые вопросы.

Он с опущенной головой все еще стоял на коленях между моих широко разведенных ног. Не сильно, но вполне ощутимо прикусывал зубами кожу ног, но пока не делал никаких попыток стянуть белье или чулки. Просто дразнил, покрывая небольшой участок оголенных бедер поцелуями и укусами. От этого в груди поднимался яростный огонь злости, возбуждения и желания. Пружина натягивалась слишком сильно, грозя вот-вот распрямиться и погрузить нас в водоворот ошибок, за которые никогда не будет стыдно.