Страница 7 из 12
Отец присоединился к упрёкам и заявил, что его соблазнил собственный сын.
Перенёсшая выкидыш мать с тех пор не испытывала к своему ребёнку ничего, кроме ненависти. Виной всем несчастьям, выпавшим на долю их семьи, стал именно Томас, для которого такая ноша оказалась непосильной.
Мать как-то даже пыталась убить его – по крайней мере, так говорит сам Квик.
А ещё, по его словам, мать начала поступать в точности как отец: они насиловали собственного сына вместе».
Янне Матсон писал, что Квик совершил два убийства ещё будучи подростком:
«В возрасте тринадцати лет Квик отказался мириться с приставаниями отца и во время очередной попытки изнасилования сумел вырваться из его рук. Как заявил Квик, в тот момент он хотел убить отца, однако у него не хватило духу.
При этом он перенял извращённые наклонности, приправив их садистскими и болезненными чертами. Спустя полгода в городе Векшё он убил своего ровесника. […] Тремя годами позже, 16 апреля 1967 года, жертвой Томаса Квика стал ещё один тринадцатилетний мальчик».
Хотя Квик пока не был осуждён – более того, не была доказана даже его причастность к убийствам, все СМИ заочно признали его виновным. Надо сказать, осуждению подверглись и его родители, которые, по мнению газетчиков, постоянно совершали над собственным сыном насилие и пытались лишить его жизни.
Такое отношение СМИ на протяжении всех этих лет объясняется тремя факторами: во‐первых, Томас Квик признавался в этом сам. Во-вторых, прокурор Кристер ван дер Кваст весьма категорично заявлял о том, что у следствия существовали и другие доказательства вины Квика. В-третьих, слова подкреплялись доказанными фактами сексуального домогательства со стороны Квика: в 1969 году он действительно пытался изнасиловать четырёх мальчиков. Ко всему прочему, в деле Квика имелись результаты судебно-психиатрической экспертизы, признававшей мужчину опасным для общества.
Вот так и была создана полная и в целом логично выстроенная история жизни, сделавшая из человека монстра-убийцу, которого теперь предстояло признать виновным в первом из целой серии совершённых преступлений.
В статье «Свенска Дагбладет» цитировались и слова психиатра, проводившего в 1970 году экспертизу и констатировавшего, что пациент страдал «ярко выраженным, конституционально обусловленным сексуальным расстройством по типу садистской педофилии».
Районный суд Фалуна признал Квика виновным в сексуальных домогательствах к мальчикам, после чего приговорил его к принудительному лечению. Через четыре года двадцатитрёхлетний Квик был признан здоровым и выписан из больницы.
«Имея на руках такие факты, можно констатировать, что выпускать его было, конечно, огромной ошибкой», – подытоживал свою статью Янне Матссон, заодно предвосхищая развитие событий в судебном слушании по делу Чарльза Зельмановица:
«Они выпустили бомбу, заряженную болью и подавленным отчаянием. Позже это отчаяние побудило Квика и его приятеля-гомосексуалиста отправиться в Питео, чтобы изнасиловать, убить и расчленить пятнадцатилетнего мальчика».
Газеты пестрели жуткими фактами из биографии Томаса Квика. Несмотря на это встреча с ним в суде Питео обернулась для, казалось бы, подготовленной публики настоящим шоком. Журналисты пытались превзойти друг друга в выражении ненависти и отвращения к монстру, представшему перед судом.
«Как можно быть таким жестоким?» – вопрошала «Экспрессен» после первого дня слушаний. Их собственный эксперт по делу Квика Пелле Тагессон писал:
«Когда знаешь ужасную правду о том, что Томас Квик делал со своими жертвами – и когда вдруг слышишь его глубокое, звериное рычание – остаётся лишь один вопрос: неужели это и впрямь человек?
Пожалуй, не было в шведской судебной практике историй страшнее, чем те, что звучали вчера в суде Питео.
Человек из Сэтера, Томас Квик, предстал перед судом по подозрению в совершении убийства Чарльза Зельмановица.
Он плакал – но не вызывал ни у кого жалости».
В «Афтонбладет» журналистка Черстин Вейгль писала, что действия Томаса Квика находятся «за гранью понимания». К счастью, тут же нашёлся «эксперт по вопросам памяти» Свен-Оке Кристиансон, способный объяснить то, чего не могли понять простые смертные.
«Не думаю, что обычные люди могут понять совершённые им поступки. Это непостижимо, и потому мы пытаемся подключить механизмы защиты», – пояснил он, прибавив, что вообще-то в действиях обвиняемого была некая «логика».
«Квик подвергался насилию со стороны отца с четырёхлетнего возраста. У него “украли” детство. Он не в силах выносить собственный страх и пробует перенести этот страх на кого-то другого, кто способен его принять. Квик находится во власти иллюзии, что, разрушив чужую жизнь, он восстановит свою собственную. Но облегчение может быть лишь кратковременным. А потом он вновь должен идти убивать».
После первого же дня судебных слушаний все сомнения относительно виновности Томаса Квика, казалось, исчезли:
«Этот мужчина – серийный убийца, педофил, некрофил, каннибал и садист. Он очень, очень болен», – писала «Афтонбладет».
Никого не оставило равнодушным видео, снятое в лесу в Питео, где Квик, душераздирающе плача и причитая, объяснял, как убил и расчленил Чарльза Зельмановица.
Черстин Вейгль продолжала:
«Лично я слышала все эти звуки, и у меня не осталось никаких сомнений. Его речь прерывиста, он говорит с надрывом, судорожно, будто бы его вот-вот стошнит. Да! Всё это должно быть правдой!
Квик сумел показать место, где были обнаружены части тела мальчика, – и это спустя семнадцать лет после совершения убийства. Он присел на камень, на котором когда-то осквернил и расчленил тело. Он в точности описал, что и где спрятал».
В судебном разбирательстве в Питео в ноябре 1994 года прокурор Кристер ван дер Кваст одержал лёгкую победу. Томаса Квика единогласно признали виновным в убийстве Чарльза Зельмановица.
Преисполненные уверенности в своих силах следователи принялись разматывать клубок истории Квика. До первого судебного заседания они в основном обращали внимание на нераскрытые убийства или таинственные исчезновения мальчиков, пытаясь установить местонахождение Квика в момент происшествий. Однако не прошло и недели после вынесения приговора, как Томас Квик связался с младшим сотрудником полиции Сундсвалля Сеппо Пенттиненом и сказал: «Наверное, будет неплохо, если меня допросят по делу о двойном убийстве в Норрботтене около десяти лет назад. Я знаю, что бывал там…»
Аппояуре
У голландской пары – Маринуса и Янни Стегехёйс – не было детей. Им было 34 и 39 лет соответственно. Целых три года они копили деньги, чтобы осуществить свою мечту и отправиться в отпуск в Скандинавские горы. Летом 1984 года их мечта наконец сбылась.
На рассвете 28 июня они покинули свой дом в городе Алмело и поехали в шведский Эдесхёг, где проживали родственники Маринуса. Финансы не позволяли им останавливаться в отелях. Проведя три дня в Эдесхёге, пара отправилась в Финляндию – там у них были друзья, с которыми супруги познакомились во время одного из мероприятий церковного хора. Они оба пели в нём.
Погостив в Мустасаари, Янни и Маринус запрыгнули в свою «Тойоту Короллу» и двинулись навстречу настоящим приключениям. Они собирались совершить путешествие по Северному Калотту [15] с заездом в Нордкап, а затем постепенно продвигаться на юг, к шведским горам, где планировали отдохнуть «дикарями», наслаждаясь каждым новым днём, рыбалкой, наблюдениями за дикими животными и фотографией природы.
Путешествие, правда, оказалось не столь идиллическим, как они предполагали: постоянно шли дожди, дул ветер, температура держалась около нуля. Да и от комаров спасу не было. Однако не это было самым страшным. Рядом с деревушкой Виттанги что-то случилось с двигателем, и супругам дважды пришлось вызывать эвакуатор. Ночь они провели в отеле, а за ремонт машины выложили немалую сумму.
15
Северный Калотт – вся Скандинавия выше полярного круга. 53 ТОМАС КВИК. История серийного убийцы