Только для нас

– Мне тоже так нравится, – она все крутилась и крутилась, словно те самые турецкие… Как их там? Не важно, короче, как они прям.

А я все смотрел и смотрел… И спешно пытался реанимировать внезапно отказавший язык, чего-то сказать… И не мог придумать, чего. Была бы какая другая девчонка, я бы уже вовсю ее клеил, уламывая на погулять, а потом и на полежать, но, бляха… Это же… Ветка…

– Хуйня, – неожиданно для нас троих отмер первым Тим.

Ветка остановилась, удивленно распахивая на него глаза, а я отстраненно подумал, что они у нее охеренные, оказывается, ярко-зеленые… Как это я раньше?..

– Что? Не нравится? – Ветка с неожиданной обидой уставилась на Тима, а нижняя губа подозрительно дрогнула, словно… Словно она плакать собралась! Ветка! Которая никогда вообще на моей памяти не плакала! Даже когда мать ее шнуром от стиральной машинки отходила по жопе так, что потом неделю сидеть не могла!

А тут…

Я, честно, думал, что Тим сейчас скажет, что пошутил. Ну не настолько же он тупой, чтоб не увидеть, какая она охеренная стала? И как ей идет это все?

Но Тим, скорчив надменную, презрительную морду, только цыкнул по блатному зубом и продолжил, глядя на обиженную Ветку своими черными раскосыми глазами, в которых вообще нихера невозможно было прочесть в тот момент:

– Отстой вообще, – он помолчал, внимательно разглядывая голые длинные ноги, острые соски, которые приманивали взгляд, и очень сильно сомневаюсь, что Ветка знала о том, насколько прозрачное это ее платье. Тимка все это осмотрел, и добил, – как шлюха выглядишь.

– Да ты… – у Ветки, наконец, прорезался голос, она сжала гневно кулаки, сделала шаг по направлению к Тиму, но остановилась, вскинула подбородок, обожгла нас с ним злым, презрительным взглядом, – да вы… Дураки, вот! Не подходите ко мне больше! Видеть вас не хочу!

И, не успел я раскрыть рот, ляпнуть что-то утешающее, что могло бы ее притормозить, как Ветка развернулась, взметнув подолом, обдав нас с Тимом мягким, сладким ароматом, от которого во рту слюна собралась непроизвольно, и, гордо выпрямив спину, пошла прочь.

А мы, два дурака, так и остались стоять, пялясь ей вслед.

Она шла, гордая, прямая, легкой, танцующей походкой, сказывались занятия гимнастикой. Ее темные волосы бликовали на солнце всеми вкусными оттенками шоколада, а предательское платье не скрывало очертаний стройной, очень даже залипательной фигурки…

Я понимал, что надо бежать, надо что-то говорить ей… И не мог с места тронуться, словно ноги отказали. И в башке пустота образовалась, звенящая такая, прозрачная до боли.

Мы проследили, как Ветка зашла в свой подъезд, и только тогда я, кажется и выдохнул.

Развернулся к Тиму, раскрыл рот, чтоб задать логичный вопрос: “А че это, бля, было такое?”, но он меня опередил.

Презрительно сморщился, отвернулся, сплюнул.

Потом посмотрел на меня:

– Только не говори, что тебе понравилось. Отстой же.

– Ты дебил?

У меня не было другого вопроса уже, только этот, тоже, кстати, логичный.

– Сам дебил, – тут же огрызнулся Тим, потом злобно пнул валяющуюся возле мусорки банку, – слюни на нее распустил…

– Ничего не распустил, – рявкнул я, тяжко страдая от того, что друг мгновенно срисовал мое настроение и мой шок. – Просто красиво ей, а ты, дебил, обидел…

– Не обидел, – ответил Тим, достал пачку сигарет, покосился на мои окна, чтоб не пропалила мама, он ее почему-то опасался все время, закурил, – правду сказал.

– Так это неправда же!

– Правда, – отрезал Тим, затягиваясь и щурясь сквозь дым, – и лучше мы ей скажем, чем кто-то еще. И лучше, если она эту тряпку выкинет или сожжет. А то будут всякие утырки клеиться, как к шлюхе…

Я замер, пораженный этой простой фразой.

А ведь верно!

Если я разглядел, да так разглядел, что все встало и никак опускаться не хотело, то кто-то другой… А это же наша Ветка! Ветка! Кого угодно можно, а ее – нельзя! Нельзя! Никому!

Я посмотрел на Тима и увидел в его раскосых глазах полное отражение своих мыслей по этому поводу.

Я забрал у него сигарету, тоже предварительно мазнув по своим окнам, затянулся и кивнул.

Да, все правильно.

Нехер ей такие платья таскать…

Глава 5. Ванька. Тогда

Мы с Тимом никогда больше не обсуждали это все, а с Веткой помирились через день, как обычно, встретив ее возле подъезда и погнав вместе гулять на гаражи.

Она была в своем привычном прикиде: джинсовых обрезках ниже колена, висящих на ее стройной фигурке мешком, и такой же майке, которую отжала в начале лета у меня. Волосы свои спрятала под кепку, на ноги напялила привычные дешевые кеды. И выглядела опять прежней Веткой, своим парнем, с которым можно поржать, постебаться, покурить, погонять в футбол и баскетбол на площадке за школой.

И я старательно не смотрел на то место на футболке, где уже отчетливо угадывалась остренькая красивая грудь, не залипал на обветренные пухлые губы, не пытался во время игры специально прихватить ее за талию или чуть ниже… Не-не-не… Специально не делал. А вот не специально…

Тим, казалось, вообще ничего не замечал, вел себя с ней, как обычно, только молчал все больше, но мы на это внимания не обращали, он всегда чуток с придурью был, разговорчивый наш.

Короче, внешне, все было, как обычно.

А вот внутренне…

Никак у меня не получалось переключиться на прежний легкий формат наших приятельских, дружеских отношений.

Особенно с тех пор, как мне Ветка стала по ночам сниться. В реально трешовых, диких снах. Да, ладно, чего уж там! Если откровенно, то в забористом порно она мне снилась!

Понятное дело, сейчас я осознаю, что это было просто половое, мать его, созревание, когда мертво стояло на любую юбку, когда член дергался в припадке по десять раз на дню, вставая колом на какую-нибудь мысль, фантазию внезапную, которую не успевал проконтролировать… И понятно, что Ветка, неожиданно выросшая в сладкую, но недоступную конфетку, будоражила. И я, сначала люто сопротивляясь своим пошлым мыслям, вскоре сдался.

Сколько я дрочил на нее, не передать. Как я ее себе представлял, в каких позах, тоже порно отдыхает.

Самое прикольное, что я тогда в последнем классе школы, тот еще ходок был, девчонки вешались, и на меня, и на Тима. Мы с ним были на виду же все время, спортивные, прикольные. Небогатые, но к тому времени участвовали в соревнованиях, получали призовые. Пусть и небольшие, но все же. И подрабатывали, не без этого. Тим летом устроился мыть машины, а это, скажу я вам, бабки неплохие для парня. Потом там же, в автосервисе, при котором была мойка, стал помогать ребятам и быстро освоился. К сентябрю, когда нам надо было идти в последний класс, он уже шабашил на полставки и процент.

А меня батя устроил в такси. На тот момент не было никаких там агрегаторов, все по старинке. Права у меня были куплены еще в шестнадцать, восемнадцать мне исполнилось летом как раз, и выглядел я не на эти года, а старше. Короче говоря, по блату устроился на батиной тачке, чтоб не простаивала, когда он отдыхал после смены.

Так что бабки у нас с Тимом были, угостить девчонку пивом, сводить ее в клуб и найти место для продолжения веселья мы были способны.

И не терялись, естественно.

Но вот на моих диких снах это все никак не отражалось.

Ветка снилась мне регулярно, вне зависимости от того, был у меня недавно секс, или не было.

Я дурел, просыпался по утрам весь мокрый и злой, шел отжиматься, бегать, короче, что угодно делать, только бы напряг снять. И из головы морок прогнать.

Иногда это получалось. Но чаще всего, нет.

Лето пролетело мгновенно, как это обычно бывает в старших классах.

Это, когда мелкий, в июне кажется, что август – это что-то такое далекое и несбыточное, а чем старше становишься, тем больше понимаешь, насколько все быстро. А, учитывая нашу постоянную загруженность, то и вовсе со скоростью света.

Мы учились, как обычно, на автомате, особо не обсуждая, куда дальше двинемся. Понятно было, что впереди только армия. А потом уже разберемся.