Пиппа ищет неприятностей

– Трусливый предатель, – заявила я ему.

Довольный зверек рыжей молнией мелькал среди веток, радуясь свободе. Как на него ругаться? Он же не специально. Он просто животное.

Пёс – тоже животное. Но он намеренно.

Я поднялась, затянула вязки на штанах, проверила корсет. Итак, на ближайшее время у меня какие задачи? Самая главная – найти что-то такое в лесу, что может меня продержать, пока голые мужчины находятся в воде. И, что еще важнее, – из неё выходят.

Шорька рассвистелся не на шутку. Я пошла на свист и обнаружила его в кусте, покрытом спелой чернилькой. Попробовала несколько ягод. Отличная идея! Набрав горсть, подобрав немного сушняка, я пошла к лагерю.

Ровняла возился с ветками, пытаясь развести огонь. Гроза устроился под очередным деревом со знакомой книгой. Три человеческие головы и семь лошадиных морд торчали над водой. С другой стороны полянки, также сжимая охапку веток, спешил Дикий.

– Гроза, разожги огонь, – велел он, свалив свою кучу дров на землю.

Флаобец на секунду оторвался от манускрипта, сделал жест рукой, произнес короткую фразу, и куча у ног командира запылала.

– Да не её! – возмутился Дикий. – А, в прочем, какая разница? – махнул он рукой и дотолкал горящие ветки к будущему костровищу.

Я свалила свою добычу неподалеку от огня.

– Негусто, – недовольно заметил он.

– А я зато чернильку нашёл, – я открыла ладонь, показывая фиолетовую от ягодного сока ладонь с помятыми ягодами. – Точнее, не я, это Шорька, – уточнила я, тыкая пальцем вверх и надеясь, что это поможет зверьку завоевать расположение командира. – Дяденька Дикий, можно я схожу наберу на компот?

– Иди, иди! – согласился он, помахав рукой в сторону леса тоном «оставьте меня в покое».

Я взяла свою котомку и пошла.

Глава 9. Дик

– Я же говорил, от мальчишки будут одни неприятности, – недовольно высказывал мне Ровняла.

Будто не я тут главный, а у него в подмастерьях. Все, все в этом Талыме потеряли страх. А если я его сейчас в жертву принесу особо злодейским способом? Конечно, не принесу, потому что магии во мне – иссохший колодец, но навыки-то могли остаться!

– Пока у нас неприятности в основном от Пса, – возразил я. – А про его кандидатуру я никаких возражений не слышал.

– У Пса с зубами-то всё в порядке. А этот – щенок же. Ты руки его видел?

– А что у него не так с руками? По пять пальцев на каждой.

– Кисти тонкие, слабые. Не бывает таких у дворовых пацанов, – невозмутимо раздвигая дровины под котелком, пояснил воин.

– Ты на что намекаешь?

– На то, что пацан, возможно, не из простых. Небось поссорился с родителями и сбежал. Или просто приключений захотел. А потом его найдут, а из тебя злодея-насильника нарисуют.

– Ой, пусть хоть кого рисуют, – скривился я. – Хуже чем есть, всё равно не будет.

Но задумался. Безусловно, в словах Ровнялы был здравый смысл. С одной стороны, флаобская кровь может сыграть свою роль, у того же Грозы ладонь была хоть широкая и крепкая, не в пример, конечно, ручкам Фильки, но пальцы у него были длинные и тонкие. И плечи у Грозы были мощные, внушительные. А пацан ещё совсем не сформировался. Но и возраст у него еще не вышел. Кожа на лице совсем нежная.

С другой стороны, если Пипка – дворянский сыночек, это проблема. Не в том смысле, что его побег может отразиться на моей репутации. Где её искать, мою репутацию, чтобы в ней что-то отразить? Проблема в том, что дорога нам предстояла действительно непростая. И дело даже не в расплодившейся под столицей нечисти. Хотя и в ней тоже. Опасность представляла не только сама нечисть, но и те, кто за ней стоял. А я был уверен, что кто-то стоит. И этот кто-то готов дорого заплатить за мой груз. Жизни наемников будут минимальной ставкой. Я понимал, на что иду. Воины понимали, чем рискуют. А вот мальчишка, который прибился к нашему отряду, даже не догадывался. Если это всего лишь сирота – никто не обратит на него внимания. А смерть юного аристократа мне не простят.

Я-то могу и выжить.

– А может, кстати, вор, – продолжил свои размышлять вслух Ровняла. – Ты заметил, что он с вещами свалил. Пошел бы проверил, у тебя ничего не пропало?

Я чуть было не подорвался, но вовремя взял себя в руки. Ровняла – мужик разумный. Но я его всего сутки знаю. Как узнать, где у человека самое ценное лежит? Подпалить дом и посмотреть, куда он побежит в первую очередь. Доверять Ровняле у меня было ничуть не больше оснований, чем Пипке.

– Может, наоборот, он боится, что у него украдут что-то ценное? – предположил я.

Груз проверить нужно. Необходимо. Но не сейчас. Если Ровняла угадал, пацан по лесу от нас всё равно никуда не сбежит. У нас-то маг есть.

– Что ему прятать?

– Если ты прав, и он – дворянский отпрыск, то из дома всё что угодно мог утащить. Если не прав, и он действительно сирота, то для него даже поношенная рубашка – целое состояние. Да и мало ли, что для мальчишки-бедняка может представлять ценность? А тот же Пёс на смех поднимет.

А если он сбежал, поняв, что ошибся с компанией, то что ж… Опасно, конечно, под вечер одному. Но свой опыт в чужую голову не вложишь.

Да ерунда это всё! Вернётся он. Обязан вернуться.

Под лошадиное и мужское ржание вернулась компания с реки. Судя по тому, как потянулись к огню посиневшие руки, речка была прохладная. А солнышко клонилось к закату. Хорошо, что я пацана туда не отправил. А если бы он горячку подхватил?

– А мальчишка где? – первым делом спросил Пёс. Дался ему мальчишка…

– До ветру пошел, – отрезал я, и сдерживаемое беспокойство всё же прорвалось наружу. Сколько можно? Я поднялся и повернулся в ту сторону, где скрылся пацан: – Фи-илька! Филька! Ты там заблудился, что ли!

– Это его Пончик так напугал, что он никак из кустов вылезти не может! – прокомментировал Пёс.

– Я не страшный, – возразил великан. – Филька! – гаркнул он так, что даже я чуть под кустик не заспешил. А уж птицы и звери в окрестностях точно облегчились и рванули во все стороны.

– Что вы так орёте-то! – раздался ответный вопль из леса и вскоре среди деревьев показался улыбающийся Филька. На душе сразу стало спокойнее. – Ну у тебя, Пончик, и голосина. Я чуть не оглох. Ты на пожарной каланче колоколом не подрабатывал?

– Нет, – серьезно ответил Пончик.

– Зря. Такой талантище пропадает! А я грибов набрал, лешиков, – радостно сообщил Филька. В руках он нес ягоды: кружку с горкой и полную миску.

– Мелковаты твои лешики, – хохотнул Ровняла. – И черноваты.

– Не, грибы я в мешок сложил, – спокойно возразил Пипка, сунул кружку в руки Клыку, тарелку – Пончику, Псу он, видимо, доверял меньше, и скинул с плеча котомку. – Во!

И стал выкладывать на траву возле костра крепеньких, белых «лешиков».

– Их запечь можно. Или добавить куда, – поделился тайными знаниями пацан.

– Так давай готовь! – распорядился я.

Облегчение от возвращения мальчишки рассеялось, а возмущение его долгим отсутствием, наоборот, настоялось.

– А вы так и сидели, ждали, пока я вернусь? – уточнил Пипка с потрясённым видом.

– Ты же у нас вызвался слугой. Служи! Воины голодные. Ждут, пока ты накормишь.

– У вас яйца есть? – озадачил меня вопросом мальчишка.

Пёс с Клыком переглянулись и нахохлились от такой претензии. Пончик поглядел на одного, другого, последовал их примеру и тоже нахмурил брови. Ровняла поднял взгляд на меня, дескать: «У нас есть яйца?» И только Гроза заржал. В прямом смысле этого слова. Я и не подозревал, что флаобцы умеют так смеяться. Мне даже флаобец, и тот ненормальный достался!

– Ты про какие? – уточнил я.

– А какие есть? Я омлет из любых умею! – гордо ответил Пипка, и тут заржали все.

– Что вы смеётесь? – обиделся мальчишка. – Я правда умею.

– Кашу вари, умелец!

Я влепил ему леща, и он зашипел, как змеёныш. Потер место удара и покладисто согласился:

– Хорошо, – и столь же покладисто добавил: – А как?