Страница 9 из 16
При изучении повседневной жизни и самосознания чиновничества Российской империи, особенно высших государственных деятелей, большое значение имеет исследование таких аспектов как имущественное положение, мотивы поступления человека на государственную службу и цель деятельности уже в бытность высшим государственным деятелем.
По мнению Р. Пайпса, одной из мотиваций русских чиновников было стремление «кормиться от дел», что порождалось правительством, которое «веками не платило жалованья своим чиновникам»[143]. Вряд ли это имело место быть в отношении всей массы чиновничества, особенно высшего. Более того, архивные материалы позволяют сделать вывод, что зачастую царь увеличивал жалованье чиновнику, соглашаясь с просьбами людей, за него хлопотавших[144].
Интерес представляет и мотивация государственной службы чиновничества. Стереотипным представлением является мнение о том, что основная масса высшего чиновничества была, что называется, «серой», неинтеллектуальной, неинтеллигентной, процветали такие явления как «низкая эффективность государственного управления, неправовой характер, произвол чиновников, карьеризм, коррупция и другие не лучшие черты, ярко описанные русскими классиками и иностранцами»[145]. К. Э. Разлогов предложил разделять понятия «интеллектуал» и «интеллигент»: Если для того, чтобы стать признанным интеллектуалом, достаточно образованности и умения формулировать свои мысли, то интеллигент должен быть «хорошим и воспитанным человеком», отстаивающим определенные нравственные постулаты. Далее, речь может идти об уровне образованности и мере влияния на окружающих: не всякий интеллигент интеллектуал»[146]. Развивая эту мысль, можно сделать вывод о том, что высшие государственные деятели Российской империи – интеллектуалы, но лишь по ряду признаков интеллигенты. В результате можно говорить о том, что высшее чиновничество – особый вид интеллигенции со свойственными этой группе политической культурой, идеалами, мотивацией, жизненными стратегиями, методами достижения целей.
Высшая правительственная элита очень сильно влияла на царя, и естественным желанием являлось быть как можно ближе к лицам императорской фамилии, что позволяло более полно реализовать функцию власти. Делалось это, как правило, через фаворитов. Другим методом являлось заполнение своими приверженцами того ведомства, где чиновник получал должность. Не случайно бывали случаи, когда после увольнения с высшего поста за чиновником высшего класса по собственному желанию увольнялись или, воспользовавшись ситуаций, переводились в другие департаменты и низшие. Примером может служить увольнение с постов министра финансов и председателя Совета министров В. Н. Коковцова. При его увольнении трое сотрудников Министерства финансов не захотели оставаться в министерстве под управлением нового министра П. Л. Барка и просили В. Н. Коковцова помочь им перейти в Государственный Совет, или Сенат, «и, в крайнем случае готовы выйти совсем в отставку, так как решительно не в состоянии продолжать работу в Министерстве финансов при изменившихся условиях»[147].
В. Н. Коковцов был признанным современниками интеллектуалом, профессионалом в своем деле, это был человек-аналитик. В любом случае, подводя итог характеристике В. Н. Коковцова как личности, уместно будет выразить вывод словами начальника его охраны В. Ф. Джунковского: «Это был очень корректный, аккуратный петербургский чиновник, безусловно умный, но и только»[148]. Вместе с тем эта характеристика касается профессиональных качеств В. Н. Коковцова.
В политическом имидже В. Н. Коковцова можно найти некоторые черты интеллигентности: он не был замешан в крупных политических или личных скандалах, с его именем нельзя связать агрессивный стиль межличностных отношений. После отставки на его имя шли сочувственные и приветственные телеграммы, которые позволяют характеризовать его с точки зрения обыденной жизни. Это письма и телеграммы от людей разных социальных групп с широким географическим охватом[149]. Родион Гернгросс, присяжный поверенный, юрисконсульт Государственного дворянского земельного, Крестьянского поземельного, Волжско-Камского банков благодарил В. Н. Коковцова за участие в его судьбе[150], «глубокую скорбь» по поводу отставки выразил Э. Л. Нобель с благодарностью, что Коковцов «всегда с большим терпением» его выслушивал, несмотря на загруженность делами. В заключении он подчеркнул, что «все это время будет для меня светлым периодом как в моей частной, так и в деловой жизни»[151]. Очень много телеграмм в связи с отставкой поступило от простых лиц самых разных званий: токарей, «скромных тружеников[152].
Итак, можно предположить, что основными факторами, повлиявшими на становление мировоззрения, самосознания В. Н. Коковцова послужили его дворянское происхождение, обучение в Александровском лицее, личное стремление к познанию, высокая работоспособность. В период постепенного прохождения до высших ступеней в чиновничьей иерархии В. Н. Коковцов приобрел большой опыт законодательной, политической, делопроизводственной деятельности. Он вник в основные вопросы государственного управления, имел опыт участия во многих государственных комиссиях, касающихся самых разнообразных вопросов. Все это способствовало более рельефному оформлению таких черт характера, как умеренный консерватизм, европейская образованность, педантизм в работе и учебе. На политической сцене В. Н. Коковцов был фигурой с четко определившимися государственными интересами. Он показал себя государственным деятелем, не претендующим на выдвижение реформаторских программ. Он пытался подстраиваться под существующее течение политической жизни. В сложившейся политической ситуации это устраивало Николая II, от которого зависело, в конечном итоге, назначение чиновника на самые высшие руководящие посты.
Царь хотел изменений исходя из сравнения положения России и других стран. Но при этом важным было, чтобы это шло от его самодержавной воли. Он очень ревниво воспринимал чужую опережающую мысль. Человека, у которого она появлялась, просили изложить ее на бумаге, а правом царя было запустить ее в жизнь, или нет.
В. Н. Коковцов жил в нормированном обществе, в котором стали происходить различные явления, в том числе и модернизации (вестернизации, развития технологий). «Петербург представлял собой крупный культурный центр, где общественное мнение, даже при надлежащей организованности и при стесненной гласности все же играло значительную роль и имело неоспоримое значение и даже силу»[153]. Помимо этого, существовали явления, которые были известны в истории Российского государства с момента его возникновения: социальное недовольство, межсословные противоречия, разрыв в образовательном уровне между слоями общества и прочие явления, которые можно назвать хроническими социальными недугами, которые не хватало времени решить, и они переходили из одного хронологического периода в другой.
В. Н. Коковцов обладал всеми параметрами (происхождение, воспитание, европейская образованность, личные качества) чтобы выступить с реформаторской инициативой. Деятельность В. Н. Коковцова как министра финансов была многогранна, обширна. Предметом его ведения были факторы, находящиеся и вне его профессиональной и личностной компетенции; он мог задействовать различные управленческие рычаги для реализации своей возможной программы преобразований. Вместе с тем условия социокультурной среды были таковы, что ему необходимо было считаться и принимать во внимание не только свои, но и властные полномочия лиц, находящихся выше в управленческой иерархии, в том числе и монарха, дворца, Государственного совета, Государственной думы, Совета министров, прессы и «темных»[154] сил (Распутин, придворный доктор Бадмаев).
143
Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: Независимая газета, 1993. С. 369.
144
РГИА. Ф.1162. Оп.6. Д.242. Л.1-37 об.
145
Мартынов С. Д. Государство и экономика: система Витте. СПб., 2002. С. 322.
146
Разлогов К. Э. Интеллигенция VS Интеллектуалы /Культура и интеллигенция России между рубежами веков: Метаморфозы творчества. Интеллектуальные ландшафты (конец XIX-начало XX в.): Материалы V Всерос. науч. конф. с междунар. участием, посвященной 10-летию Сибирского филиала Российского института культурологии МК РФ (Омск, 29 сентября – 3 октября 2003 г.). Омск, 2003. С. 207–208.
147
Коковцов В. Н. Указ. соч. Кн.2. С.67.
148
Джунковский В. Ф. Указ. соч. М., 1992. Т.1. С.639.
149
РГИА. Ф.966. оп.2. Д.20. Л.1-264.
150
Там же. Л.14а.
151
Там же. Л.18-18 об.
152
Там же. Л.44–58.
153
Гурко В. И. С.156.
154
Там же. С.26, 27.