Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 12 из 49



В коридоре меня встретил вчерашний знакомый — жирный паук под потолком в коридоре, на паутине которого было все также много насекомых, но белый мотылек исчез. "Сожрал наверное с потрахами", — подумала я и решила повременить с уборкой до возвращения с работы, ибо времени не было.

Когда я собралась и вышла из дома, меня приветствовали пустынные улицы просыпающегося города. До канцелярии добралась быстро, прокручивая в голове события этой ночи, мечтая о новой, даже к стойке вахтера подходила окрыленная. Только хотела заговорить, как обнаружила старика уснувшим прямо на рабочем месте. Был бы он не таким гадким, разбудила бы, а так пущай спит, видит чудесные сладкие сны, которые закончатся скандалом и взбучкой от его начальства. Я тихонечко забрала неприметную корреспонденцию, предназначавшуюся для нашего отдела, и бесшумно ушла к себе.

В рабочем кабинете еще никого не было. Меня встречала умиротворяющая тишина и хризантемы, увядающие на столе Гаетана, которое и в сравнение не шли с красотой белых роз от Стефана.

Повесив пальто на спинку стула, я принялась разбирать корреспонденцию, оставляя для себя только бумаги по профилю. В мои обязанности в том числе входил аккуратный просмотр переписки людей, поставленных на учет в ведомстве, что нравилось мне меньше всего. Этическая сторона этого занятия волновала меня меньше всего, корреспонденция буквально в большинстве случае была наискучнейшей, поэтому я относилась к ней, как к рутине, стараясь как можно быстрее с ней расправиться и сесть за отчеты. В самом конце стопки я обнаружила ничем не примечательное письмо на мое имя. Временно отложив остальные бумаги, занялась им в первую очередь. В нем лежало несколько бумажек — копий протоколов допроса, что меня по-настоящему обрадовало. Не придется копаться в чужом нижнем белье хоть сегодня.

Первой мне попалась бумажка на тучного мужчину, из которой я не узнала ничего интересного, кроме незнакомого имени — Альберт Роуз, возраста, адреса проживания, записанного с его слов, который тоже проверили. Примечательно, что он не стал включать дурачка и рассказывать, что какая-то сумасшедшая задержала его с другом без причины. Он представился владельцем зарегистрированного борделя, находившегося в другом квартале. Мол, “она ошиблась, с кем не бывает, все документы у нас есть”. И ведь грамотно вещал, чертяка. Но что-то в его поведении меня напрягало. Опираясь на опыт ведения допроса, я была уверена: невиновный устроит скандал или хотя бы возмутится несправедливым задержанием, а этот запел, аки соловей, заученной песней.

Отложив первую бумагу в сторону и тряхнув головой в надежде очистить мысли и подойти ко второму протоколу непредвзято, я внимательно начала его изучать. Эрик Кассано — тоже ничего не говорящее имя. Всего тридцать три. Молодой возраст. Титул мелкого дворянина. И аналогичная легенда — совладелец легального борделя, у которого есть все необходимые бумаги. Как говорится, то ли я дура, то ли лыжи не едут. Итого, в папке с делом на двух теперь уже “знакомцев” два протокола допроса, протокол осмотра места предполагаемого происшествия. Из других улик — мои воспоминания в горячечном бреду. Отличный набор, хоть завтра дело закрывай и иди на повышение.

Звук открывающейся двери заставил поднять взор. Гаетан с довольной ухмылкой на лице появился на пороге. Это означало лишь то, что очередная его невероятно смешная шутка прошла как по маслу.

— Ну и кому в этот раз не повезло найти у себя в кружке с чаем мертвого паука? — спросила я. Любила периодически напоминать о том, как он пытался напугать меня, и что ничего не вышло.

— Мелко мыслишь, Мышка, — назвал он меня самым старым псевдонимом. Пройдя до рабочего места, он снял пиджак и вытянулся, дабы порадовать затекшие мышцы. Даже немного жаль его стало. Из-за умело спрятанного снаряжения его пиджак весил ого-го.

— Мелко? — с издевкой переспросила я. — Значит, в этот раз пугал кого-то большим пауком?

— Сама потом все увидишь, — Гаетан загадочно улыбнулся и принял из моих рук корреспонденцию для него. От него пахло улицей и больше ничем. Значит, хотя бы по подвалам не лазил и землю не копал в поисках какой-нибудь живности, к которой испытывал непонятную мне любовь. И на том спасибо, Господи.

— Ух, интриган, — иронизировала я. — Как тебя только земля носит?

— Такого красавца, как я, и Луна не прочь поносить, — передразнивал Гаетан мой тон. Я снисходительно посмотрела на это рыжее веснушчатое недоразумение и покачала головой.

— Как ты вообще сюда попал, Рыжик? — смешная собачья кличка была одним из его псевдонимов. Вообще, кроме прозвищ мы друг о друге ничего толком не знали, несмотря на многие годы работы. Не положено. Я разве что знала настоящее имя Морриса, да и то потому, что он сам рассказал, поддавшись головокружительной и нерациональной влюбленности.

— Сюда — это куда? На землю или…? — мужчина загадочно обвел воздух вокруг себя.

— Сюда, — указала я открытыми ладонями перед собой. — Хотя нет, не говори. Дай угадаю. Взяли за красивые глаза?

— Угадала, подлиза, — Гаетан откинулся на стул, вальяжно положил предплечье на спинку и закинул ногу на ногу. — Есть что интересное?



Он кивнул в сторону бумаг, очевидно, спрашивал о делах.

— В основном скукота, — честно ответила я, с презрением посмотрев на ненавистную стопку. — И с теми двумя голяк. Они вышли кристально-чистенькими после допроса.

— Надо же, в Империи нашлись люди, которым невозможно ничего пришить? — продолжал иронизировать Гаетан.

— Я серьезно, Рыжик. Не верю, что они ни в чем не замешаны. Прям чуйка, — я сжала зубы от злости из-за пока что неразрешимой задачи, которая теперь, как обычно, будет терзать меня до полного разматывания всего клубка.

— Тогда давай действовать. Каков дальнейший план? — поинтересовался Гаетан. Несмотря на его взбалмошный характер, с ним действительно можно было работать. Он быстро включался в дело.

— Хорошо бы получить доклад наружки. И еще проверить бордель, которым эти двое прикрывались, — я размышляла, перекладывая перо из руки в руку.

— В бордель — хоть прям сейчас, — Гаетан растекся в улыбке, словно мартовский кот, запущенный в комнату с кошечками.

— Вечером сходим инкогнито. Пока просто поспрашиваем работниц, а по результатам разберемся, куда двигаться дальше.

Вечер наступил быстро, несмотря на загруженность монотонной работой. Я как обычно отвлекалась, встала с места, ходила по кабинету, мелькая перед глазами парней, но они тактично молчали, занимаясь своими делами, прекрасно зная мои привычки. Куда-то выходить нравилось мне больше всего, потому как работа за столом приелась донельзя. Надеюсь, Стефан завтра подкинет мне нечто увлекательное, а не кипу бумаг, в которых, наверняка, и сам погряз, а потому мои чувства ему понятны.

— Полагаю, “Красная шапочка” уже открыла двери для голодных волков, — Гаетан намекнул, что нам пора идти в бордель по делам, кивнув в сторону выхода. Моррис, которого мы еще не оповестили о планах, оторвался от бумаг, окинув нас обоих вопрошающим взглядом. Он не мог не догадаться, что речь идет о известном городском борделе “Красная шапочка”, который располагался практически в центре Купеческого квартала.

— Что? — игриво спросила я Морриса. — Думаешь, в проститутки меня не возьмут?

Мужчина не изменился в лице, но продолжал ждать объяснений, как будто мы все еще вместе и он в ответе за мою жизнь. Ну, пусть продолжает верить во все, что угодно, в том числе создавать свою вселенную, в которой мы до сих пор любовники. Лишь бы меня в реальном мире не трогал.

— Дела у нас там, Моррис, — объяснила я. — Работа.

Он кивнул в ответ и, нахмурившись, опустив взор на лежащие перед ним документы. Может, стоило взять с собой и его? Нет, будет только мешать. Еще и эта пикантная атмосфера борделя может навести его на ненужные мысли. Лучше с Рыжиком, он в этом плане надежнее.

Мы с Гаетаном спешно покинули канцелярию, направившись для начала на одну из конспиративных квартир в Купеческом квартале. Она как раз служила не только местом встреч для агентов, но и являлась своеобразной костюмерной, как в театре, только наша сцена не ограничивалась закрытым помещением, зрителей на представлении желательно как можно меньше, а артиста свободного жанра ни в коем случае не должны были узнать.