Страница 23 из 72
— Сейчас вы меня выслушаете, а потом примете своё решение. Итак, факт коррупции нами уже доказан, и вопрос стоит только, кто понесёт ответственность, вы или весь ваш род. Уверен, что в ваших схемах замешены многие из вашего рода, но не все, поэтому все, кто виновен, пойдут на фронт, искупать свою вину кровью. Всё наворованное придётся вернуть и компенсировать все потери, вот собственно и всё моё предложение. Если вы отказываетесь сотрудничать и признавать вину, ваш род как боярский перестанет существовать уже к вечеру. Щадить никого не будем, и, честно сказать, меня устроит любой ваш ответ. Если вы согласитесь, то подадите пример другим, если откажетесь, то ваш род будет показательно уничтожен, — сказал я.
— У вас нет доказательств, и вы не посмеете тронуть такой древний род, как мой. Сил не хватит нас взять, — процедил боярин.
— Вас всех объявят пособниками ордынцев и государственными изменниками, а за голову каждого члена вашего рода назначат очень хорошую награду, при этом только за мёртвого и неважно, какого возраста. Сколько после этого просуществует ваш род? — спросил я.
— Ты — гадёныш, да я таких, как ты ещё по молодости давил своими руками, — процедил боярин. Похоже, с ним будет не договориться.
— Пакуйте его, тут разговаривать не имеет смысла, допрос проведём в подземелье Кремля. В любом случае, показания против него есть, и факт государственной измены налицо, — проговорил я, махнув рукой.
Мощная атака капитана сметает все щиты боярина и оглушает его, а капитан убирает очередной артефакт в свой карман. Опасные это ребята, и нужно с ними быть поосторожнее, а то неизвестно, как всё сложится в будущем, когда вернётся Великий Князь.
Оружейный приказ. Сметный отдел.
— Рассказывай, что там произошло утром, а то слухов много, а толком никто ничего не говорит, — проговорил молодой лейтенант. Разговор проходил в большом помещении, где стояло тридцать столов, и сейчас все сотрудники сметного отдела собрались вокруг бледного лейтенанта, вернувшегося только к вечеру с приёма у генерал-майора Лычаева.
— Жуть, вы бы знали, чего я натерпелся, а что уж с нашим начальником сделали, даже рассказывать страшно. Вы, как хотите, а я больше в ваших схемах участвовать не буду. Работать буду честно, как положено по должностной инструкции, и никакие деньги мне даже не предлагайте, а то сам пойду и сдам вас.
— Да что там толком произошло? Почему нас всех держат здесь? — спросил другой сотрудник.
— Пришёл этот… Краевский с гвардейцами. Генерала сразу пытать, у того нашли крупную сумму на десятки миллионов. Через двадцать минут, почти все, кто сидел в приёмной, уже сами писали чистосердечные признания. У всех нашли при себе конверты с подписями, за что переданы деньги. Я бы и сам написал, да работаю тут только вторую неделю, замараться не успел, а вам советую прямо сейчас садиться и писать, пока вас пытать не стали. Поверьте, такого, как генерал орал, я никогда в жизни не слышал, а когда его сломали, он всё рассказал. Вообще всё, и про начальство, и про низшие чины. Одним словом, не завидую я вам. Если есть время, звоните родным и прощайтесь, может, уже и не увидите никого более, сразу на виселицу потащат. Жуть, нет, я завтра уволюсь нафиг, пойду в ополчение запишусь, там хоть всё проще, а тут работать я не хочу.
— Да что толком случилось? Почему только двоих отпустили? Что с остальными будет? — задал вопрос следующий сотрудник, явно сильно нервничая. И подсовывая стакан с водой.
Выпив залпом, лейтенант попросил второй и только после этого ответил:
— Ох, и строгий этот Краевский, но справедливый. Всем дал возможность написать прошение на фронт, дабы кровью искупить свою измену княжеству.
— Какую измену? Как он взятку на измену перевернул?
— А он заявил, что все коррупционные действия в Оружейном приказе приравнивает к измене, так как это влияет на обороноспособность, а за измену всем известное наказание — смерть. Поэтому сами решайте, но лучше пишите чистосердечное, тогда есть шанс, что не повесят, да и семью не казнят.
— Да как же генерал-то? Не может быть, что проговорился, он же боевой, награды имеет?..
— Вы бы видели, когда его выносили полуживого. Весь в крови, ногтей нет, пальцы все повывернутые, страшные раны по всему телу, у них любой заговорит.
В этот момент их прервали, и в комнату вошли четверо гвардейцев во главе с лейтенантом.
— Господа, в ведомстве проводится поголовная проверка его деятельности. Обнаружены факты массовой коррупции, и до окончания проведения мероприятий вы все задерживаетесь на неопределённый срок. Через час вами займутся следователи, покидать помещение запрещено, документацию просьба не трогать, в любом случае мы всё про большинство из вас знаем, так что скрывать улики бесполезно, ну а данные гвардейцы проследят за вами, — сказал гвардеец, собираясь уходить.
— Господин лейтенант, я хочу написать чистосердечное признание, оно будет принято и повлияет на тяжесть наказания? — спросил самый нервничающий лейтенант.
Гвардеец, оглядев всех присутствующих, сказал:
— Кто успеет написать чистосердечное признание, избежит виселицы, а если ещё и сотрудничать будет, то наказание может быть заменено на службу в специальном полку, где вы сможете искупить свою вину. У вас всего час, больше ждать никто не будет.
Выйдя из комнаты, он улыбнулся, задумка Краевского удалась. Этот клерк уже шестой отдел заставил написать признание, а это очень упрощает работу. Конечно, его методы жестковаты, но нужно признать, что и в Тайном приказе таких результатов не было. А тут за сутки расследовать преступления целого ведомства. Конечно, начальствующий состав пока не признался, но главное, что все клерки пошли на сотрудничество, а к утру уже будут неопровержимые доказательства вины и их руководства.
Поместье бояр Бестужевых.
— Анна Павловна, там приехал некто Краевский с отрядом гвардейцев, у них мандат на проведение обыска, прикажете не пускать? — спросил вошедший глава охраны.
— С ума сошёл? Забыл, что стало с моим отцом, когда он не пустил таких же следователей? Прикажи пропустить и препятствий не чинить, хоть Князя и нет, ссориться с Княжной Анной себе дороже, да и нет тут ничего, что может меня скомпрометировать, проводите их в мой рабочий кабинет, — проговорила боярыня.