Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 8



— Ааааа! — бесшумно орала я, конвульсивно дергая хвостом. — Аааа!

И это я еще не начала. Просто воспоминания нахлынули внезапно.

«Одобрено ассоциацией палачей и мазохистов. Рекомендовано для пыток грешников», — прочитала я на упаковке. Это было то самое средство, которое обычно не подводило. Не смотря на то, что его осталось ровно половина флакона, я рискнула использовать его только один раз! Зато у нас в шестой раз поменялись любопытные соседи.

Я стала натираться гадостью, похожей на кипящую лаву.

«Для улучшения эффекта зафиксируйте жертву», — прочитала я, растирая это все по животу и бокам. — «Для этого отлично подойдут любые кандалы».

— Ыыыыы! — бесшумно взвыла я, чувствуя, что еще немного и в Академию поедет маленький сирота!

Через полчаса со слезами на глазах, я размотала талию, видя, что не особо подействовало. Так, слегка.

— Ну хорошо! — бросила я флакон в сумку. На случай, если соседи в Академии нас не устроят. В борьбе за трон все средства хороши!

— Значит так! — я воинственно посмотрела на свое отражение в зеркале, поигрывая хвостом туда-сюда. — Мы выходим на тропы войны! И сейчас нужно взять все необходимое для выживания.

Я бросала в чемодан все, что могло пригодиться! Параллельно писала на работы о том, что беру отпуск за свой счет. В чемодан полетела ядовитая помада «Черная вдова. Последний поцелуй», поскольку красота требует жертв и много других чудесных средств. Я сгребала полки, боясь, что чего-то может не хватить в ответственный момент. Ведь битва будет ни на жизнь, а на смерть!

На мгновенье я представила моего мальчика, сидящего на троне в черной короне. А вдруг он станет наследником?

— Вряд ли, — вырвала меня из мечтаний аккуратно сложенная на полочке одежда сына. Ну разве так можно? У демона все вещи должны лежать комом! Абы как! Я уже устала наводить порядок в шкафу. Каждый раз брать вещи, сваливать их комом, заталкивать через силу! Тут никаких нервов не хватит!

И тут на меня упал старый потертый чемодан, о котором я совсем забыла.

— Давай, — пошатала его я, глядя на сложенные паучьи лапки. — Просыпайся!

Чемодан зашевелился, вяло разгибая поджатые ноги. Он хромал на одну ногу, намекая на то, что ему уже нужен костыль.

Время шло, а я попыталась вздремнуть. Два собранных чемодана стояли рядком, поджав свои паучьи лапки. Они ждали, когда прозвенит будильник.

Как назло, я только закрыла глаза, как вдруг послышался оглушительный крик.

Это был тот самый будильник, который однажды поднял целое кладбище! Впервые за всю историю, кладбище переехало на три километра левее и самолично перезахоронилось.

— Вставай, моя ненаглядная пакость, — пощекотала я хвостом высунувшуюся розовую пятку. — Сегодня ты отправляешься в Академию.

Мы вышли из дома. Я долго мудрила с заклинанием, которое будет кормить котиков без меня, и судя по довольному хрусту кормом, оно действительно работает. Вокзал, откуда отправлялся адский дымящий поезд, расположился в двух кварталах от нас.

Один из чемоданов постоянно спотыкался и отставал, прыгая на уцелевших лапах. А второй почему-то взбесился и решил убежать на волю. Мне едва удалось поймать его хвостом в последний момент, когда он чуть не дернул в кусты.

— Веди себя плохо, — наставляла я, понимая, что должна засветиться на перроне. — Шали постоянно! На уроках слушай невнимательно. Иначе тебе будут делать замечания.

— Я понял, мам, — вздохнул мой сынок, заметно нервничая. — Я постараюсь шалить постоянно.

— Сразу разбей два — три окна! — поучала я. — В комнате у тебя должен быть бардак! Не надо стопочками! За это будут ругать!



— Хорошо, я постараюсь, — нервничал мой мальчик, семеня рядом.

— Сразу наживи себе двух — трех врагов, — продолжала я, вспоминая свою юность. — О! Вспомнила! Если тебя вызывают к доске, то не торопись. Отвечай так, словно делаешь огромное одолжение! Обязательно руки в карманы! Я специально их тебе растягивала.

— Мам, а правда, что нас будут вызывать, при помощи кругов, да? — спросила меня моя очаровательная мерзость. А где-то неподалеку слышался адский шум вокзала.

— Да. И еще! Обязательно испорть учебники! Мама положила фломастеры, чтобы ты рисовал на полях всякий пакости! Они в левом кармане! — наставляла я, видя, что на перроне собрались толпы родителей и детей. — И еще! Обязательно каждый урок пиши на партах гадости! Мама тебе написала список гадостей, которые поместятся на любую парту.

— Хорошо, мам, — послышался вздох. Я снова растрепала волосы.

— И не надо расчесываться. Чисти зубы через раз! Понял? — перечисляла я, боясь, что забыла что-то важное. — Обязательно посади пятно. И побольше! О! Мама положила тебе трубочку — плевательницу. И даже наслюнявила бумажек. Ее бери на каждый урок.

— Мне кажется, я все это не запомню, — сознался малыш, перепрыгивая через бордюр.

— Внимание! Поезд, идущий в Академию Зла отходит с хмы-хмы платформы! — послышался противный, режущий, гнусавый голос. В тот момент, когда демонесса называла платформу ее то одолевал кашель, то она шуршала какой-то бумажкой.

— Повторяю! Поезд, идущий в Академию Зла отходит с апчхи платформы. Нумерация вагонов с кхе-кхе поезда! — снова повторил голос, пока я смотрела на целые семьи, собравшиеся на перроне.

— Мам, скажи, а почему все здесь делают так, чтобы другим было хуже? — спросил мой сынок, стоя рядышком, пока остальные сходили с ума, бросаясь всякой гадостью. Кто-то упирался и визжал, кто-то топал ногами, а мой как всегда стоял послушно рядом и вздыхал.

— Знаешь, я тоже над этим думала, — усмехнулась я. — Наверное, все дело в том, что демон должен быть очень умным и хитрым. Каждый человек, который заключает с нами сделку так или иначе пытается нас обмануть. А люди, поверь мне, не такие дураки. И каждый раз они придумывают способ все изощрённой и изощрённой. Поэтому мы с детства воспитываем хитрость, лукавство, лицемерие, непослушание, чтобы потом легче было обманывать людей… В сытом и спокойном мире, где все друг к другу добры, нет места хитрости и лицемерию. Там приходится легко глупым, наивным и добрым. Ведь никто и никогда не подумает их обмануть. А, следовательно, хитрость, смекалка и умение выживать других, там не понадобится.

Мы пробирались на перрон, пока я высматривала мрачный поезд, облепленный черными черепами. Из него валил едкий и вонючий дым. Он стоял на второй платформе, куда мы уже привели свои чемоданы.

Я посмотрела на поезд и на других родителей. У меня будет ровно пятнадцать секунд, чтобы забраться в чемодан. Недаром я половину ночи репетировала?

Глава четвертая. А поезд чух-чух-чух!

Дьявольский поезд, напоминающий готический собор на колесах, уже был подан.

Каждый вагон украшали жуткие крылатые горгульи в позе «я не просто сижу, я какаю!». Зловещая пасть черепа, внутри которой горело адское пламя, украшала сам черный паровоз.

— Пшшшш! — выпустил клубы ядовитых паров поезд, отгоняя нас подальше. Он всячески намекал, что никого не хочет видеть в своих мрачных вагонах.

Родительская головная боль уже занимала кроваво-бархатные сидения и корчила родителям рожи сквозь мутноватое стекло. Кто — то из родительских кошмаров умудрился снять штанишки и показать свое истинное лицо с хвостом.

— Талант, — переглянулись родители, будучи несомненно горды! Ведь никто до этого не додумался раньше их маленького нервотрепателя. — Весь в меня!

По одному стеклу уже стекало что-то коричневое. Пакости начались!

— Веди себя ужасно! — кричали родители, усаживая свои головные боли на поезд. — Но хвост в окно не высовывай!

Мне было страшно отпускать моего малыша. Чемодан попытался убежать, но я умудрилась ухватить его, протянув по земле. Он рвался, перебирал косолапыми паучьими лапками, падал. А я целовала сына в макушку, переворачивала его воротник и лохматила волосы.

— Смотри! Вот тебе пакости! Заходишь, сразу кидай дымовую завесу. И пока все кашляют, как перед смертью, выбирай лучшее место! Понял? — вздыхала я, видя краем глаза, как родственники собрались на перроне в полном составе.