Страница 4 из 8
— Погоди, тут между зубов что-то застряло! А нечего по сумкам лазить, — полезла я вытаскивать кусок чьей-то одежды между внушительных клыков. — А я — то думаю, почему сумка не закрывается? Ой, а тут что? Кариес? Да? Надо будет почистить зубы!
— Мам, ты украла тетрадку? — спросил малыш, глядя на меня таким страдальческим взглядом.
— Нет, что ты, моя сладкая гадость, — вздохнула я, доставая из пасти сумки чей-то палец и выбрасывая его. — Я взяла ее взаймы. Вырастешь — отдашь…
Ну вот что мне с ним делать? Сейчас скажу, что украла, он расстроится. Сумка облизнулась длинным алым языком.
— Ну чего ты? — улыбнулась я, растрепав ему волосы. Что за привычка расчесываться по утрам! Еще и рубашечку на все пуговички застегивает! Ну прямо наказание! — Рано еще расстраиваться. Мы еще всех цен не видели!
Цены были дьявольскими! А все почему? Потому что «очень надо!». Вот и взвинтили их до небес! Мы шли по ряду, где продавались перья. Цены кусались со всех сторон, а я выискивала глазами все, что плохо лежит! Но продавцы тоже были не хвостом деланные, поэтому пытались обезопасить свой товар!
— Отличное перо! Пишет бесконечно долго! — расхваливал один пожилой демон свой товар. — Можно щекотать соседа спереди! Само исправляет ошибки!
Вряд ли перо исправит самую большую ошибку моей жизни, оставившую мне на память этот маленький растрепанный сувенир. Ух-ты! Я увидела продавца перьев, который разговаривал с покупателями. Позади семейной пары толкались и пихались два демоненка. Мальчик и девочка. «Сам ты добрый и честный!», — визжала девочка, дергая маму за хвост. — «Мам, а он меня хорошими словами называет! Мам, накажи его!».
— Как ты мог, — повернулась мать, пока отец расплачивался и подворовывал еще парочку перьев. — Почему сестра настучала раньше тебя! Молодец ты моя! Вся в меня! В следующий раз учись стучать раньше сестры! Кто первый настучал, тот и прав!
Я делала вид, что поправляю сыну прическу, а сама тем временем колдовала над ценником. Хоть бы получилось!
— Мне вот это! — потребовала я, беря дорогущее перо. — О, оно еще и стоит сущие копейки! Десять душ!
— Вы ошиблись. Оно стоит тысячу! — учтиво заметил продавец, а я ткнула в него ценником.
— Предложение цены считается публичной офертой. Договором между продавцом и покупателем! — возмутилась я, требуя продать мне перо за десять.
— Не продам! — твердо стоял на своем продавец. — Тысячу и забирайте.
— Ну хорошо, — зловеще улыбнулась я. Как хорошо, что я подготовилась! Моя рука нырнула в сумку, доставая мое старое перо. К прилавку подошли покупатели, поглядывая на товар и на то, что плохо лежит!
— Я вас узнала! — громко крикнула я, размахивая пером. — Это вы мне его продали! Я вас запомнила! А теперь отвечайте, как так получилось? Я вся пафосная, страшная в огне! Передо мной трясущийся грешник! Я достаю контракт, беру перо! Грешник на все согласен и… Вуаля! Оно не пишет! И я как последняя дура расписываю его на бумажке, которую мне этот грешник протянул: «Нате, расписывайте! Может, я обычную ручку принесу?».
Покупатели переглянулись и тут же рассыпались по другим торговым рядам.
Я отошла за угол соседнего прилавка, делая вид, что меня интересуют дешевые тетради. Как только возле прилавка кто-то появлялся, я была тут как тут!
— Да меня из-за этого пера, которое я у вас брала, с работы уволили! Я работала в Агентстве Недвижимости «Мертвые души», ко мне пришла целая семья для переезда в новое тело! Я подыскала подходящего сумасшедшего деда, стала подписывать контракт, как вдруг… перо перестало писать! Они посчитали это нехорошим знаком и сделка сорвалась! — громко возмущалась я, тряся пером. Продавец пытался спорить, но покупатели уже бочком покидали прилавок и направлялись к другому.
— Вы долго еще будете? — резко спросил демон, глядя на меня с ненавистью.
Я полезла в сумку, достала блокнот из кожи грешников и стала листать.
— До второго пришествия я совершенно свободна! — улыбнулась я, схлопывая блокнот и скармливая его хищной сумке. — Хотя через неделю у меня маникюр. Но я попрошу переставить его на полночь!
— Мам, что ты делаешь? — спросил мой малыш, терпеливо стоя рядом со мной.
— Учись, моя сладкая гадость! — заметила я, усмехаясь при виде еще партии покупателей, атаковавших прилавок. Растолкав их локтями, я ткнула им под нос перо.
— Вы мне это перо недавно продали! И в брачном контракте, где я должна была перечислить все, что останется за мной в случае развода, я написала все, что мне досталось от бабушки! Коллекционная хренорезка из пыточных инквизиции, бабушкина косынка, которой она задушила сорок человека, вилла, счет в банке и сто тысяч душ наличными. А когда разводилась, то достали контракт, а там чернила выветрились! А я у вас перо брала! — возмущалась я, крича как можно громче. — Смогли разобрать только слово «хрен» и «сын»! Кстати, вот он! Помаши дяде демону ручкой!
Покупателей снова, как ветром сдуло. Я посмотрела на свои коготки и вздохнула.
— Хорошо, забирайте! — послышался голос продавца, а в меня кинули тем самым дорогущим пером. Я поймала его хвостом и сунула в сумочку.
— Мама, но ведь ты же сказала неправду? — спросил сын, пока я брала его хвостик своим хвостом.
— Почему неправду? — удивилась я, улыбаясь мерзкой улыбкой продавцу. — Мама просто многое тебе не рассказывала. Это было еще до твоего рождения!
— Ну, тогда все хорошо! — обрадовался сыночек, идя за мной. — Просто ты не рассказывала! А я подумал, что ты просто придумала, чтобы купить это перо!
— Вовсе нет, — потрепала я по голове сына, пытаясь взъерошить его волосы снова. — Как ты мог так хорошо подумать о маме! Ой, нам сюда!
Мы свернули в переулок. Какой-то демон попытался отнять у меня сумку. А сумка попыталась отнять у него руку.
— Ура! — подмигнула я сыну, глядя на неудачливого воришку. Огромные зубы впивались в его руку, а он дергался и пытался сбежать. — Сынок, познакомься! Это твой новый папа! Теперь он будет жить с нами! И будет ходить с мамой на родительские собрания денег! Потому что это — любимая мамина сумка, а к ней с этого момента прилагается мужик! Ничего, он нам в хозяйстве пригодится!
— Нет! — задергался демон. — Я женат! У меня двое детей! И мы собираем их в Академию! Только души кончились еще на тетрадях! Вы цены видели? Это же грабеж!
— Ну тогда еще лучше! Вы цены на мясо видели? Вот это грабеж! Спасибо огромное, а то я за мясом заходить собиралась! Хотела мяса купить, чтобы к ужину что-то приготовить. И тут ты так вовремя! — умилилась я, глядя на потуги воришки вырваться. — Будет из чего суп сварить!
Я внимательно посмотрела на его руку.
— Ты, добрая и отзывчивая милаха! А ну быстро пустила меня! — возмущался демон, дергаясь, пока сумка держала его руку в огромной пасти.
— Я вас, между прочим, не обзывала, — обиделась я, глядя на то, как рука погружается в сумку все ближе и ближе!
— Мам, помоги дяде демону! Ты же видишь, как ему плохо! Ему тяжело, — запереживал мой сын, глядя на руку, которая уже исчезла в сумочке почти по самое плечо.
— Найдешь мою помаду «Кровавый поцелуй», скажешь! — усмехнулась я, видя, как демон все еще борется за свободу. — Я ее в том году потеряла! Странно, а потом спрашивают, почему в женской сумочке такой бардак! А вот почему!
— Мам, ну ему тяжело, — взмолился мой сыночек.
— Хорошо, хорошо, — улыбнулась я. — Я помогу ему! Сейчас ему станет легко!
Я стала пытаться помочь высвободить руку. Когда она вылезла, от демона уже и след простыл.
— Вот теперь ему легко-легко, — вздохнула я, рассматривая чужой кошелек, который стащила во время операции по освобождению. — Тю! Так мало? Три души? Всего-то? Ну ладно! Тоже пригодится!
— Мама у меня самая лучшая, — вздохнул сынок, повиснув на моей руке. — Я хочу помогать людям!
На нас покосилась семейка демонов, проходящая мимо со стопкой тетрадей и комплексом неполноценности.
— Помогать людям УМИРАТЬ?! — громко обрадовалась я, провожая семейку взглядом. — О, да ты просто исчадье! Помогать людям умирать — это хорошо!