Страница 49 из 74
Когда я иду на него, он чуть ли не отправляет меня в полет через ринг. Коллективное «Ах» исходит от моих коллег, когда боль взрывается по всему моему боку.
Черт.
— Еще раз.
Я пытаюсь встать на нетвердые ноги, но даже я понимаю, что едва держусь на ногах. Борьба и нанесение ударов невозможны. Мы так долго занимались этим, а мой кулак никогда не соприкасался ни с одной частью его тела, не говоря уже о лице.
Черт возьми, он даже не выглядит усталым или как будто он приложил какое-то количество энергии.
Черт возьми. Это так неловко.
— Сэр, вы не можете войти внутрь — настойчивый голос Виктора гремит в пространстве.
Я не уверена, должна ли я быть встревожена или благодарна за то, что меня прервали. Если не считать того, что Рулан и его люди погибли, я не ощущала такой срочности, как сейчас.
Даже Кирилл, который не менял выражения лица все время, пока избивал меня ради спортивного интереса, становится выше, внушительнее и крупнее, чем в жизни. Переводя дыхание, я бросаю быстрый взгляд на новоприбывшего.
Это не кто иной, как Дэмиен. Совсем один.
Как отметил Максим, найти кого-либо из лидеров Братвы, которые передвигаются самостоятельно практически невозможно. Во-первых, попытки убийства реальны.
Во-вторых, они, как правило, не хотят умирать.
В-третьих, и это самое главное, наличие телохранителей - самое логичное и безопасное решение.
Я начинаю по-настоящему верить, что у Дэмиена что-то не все в порядке, потому что он пришел один. Я сомневаюсь, что Виктор и другие смогли бы остановить его охранников, если бы они появились. Обычно телохранители, особенно из ближнего круга, готовы умереть за своих боссов.
Дэмиен поворачивается лицом к Виктору.
— Ты. Прекрати следовать за мной, как гребаный потерявшийся щенок, пока я тебя не пнул.
Виктор не отвечает, но смотрит на Кирилла.
— Мне очень жаль, босс. Я не мог остановить его.
— Бла-бла-бла — Дэмиен скользит перед Кириллом с маниакальной ухмылкой. — Привет, ублюдок.
— Потрудись объяснить причину твоего нежелательного присутствия? — Прямо спрашивает Кирилл.
— Теперь я понимаю, кто научил твоих охранников чувству гостеприимства. Должен сказать, ноль баллов из пяти, категорически, блядь, не рекомендуется.
— Все еще не ответ на мой вопрос.
Дэмиен отталкивает меня с дороги.
— Ты, красавчик, убирайся отсюда.
Он только что назвал меня симпатичным мальчиком?
Кирилл не двигается, но кажется, что он становится еще более пугающим одним своим суровым взглядом. Однако, когда он говорит, его голос звучит абсолютно собранно.
— Дэмиен. У тебя есть ровно три секунды, чтобы сказать мне, почему ты здесь, прежде чем я вышвырну тебя вон. Один... три.
Дэмиен ухмыляется и округляет глаза.
— Почему же еще? Чтобы сражаться. конечно.
— Что заставляет тебя думать, что я хочу тратить свое время на борьбу с тобой?
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, черт возьми. Ты дрался с бесполезным красавчиком, который не может нанести удар, чтобы спасти свою гребаную жизнь, и ты называешь борьбу со мной пустой тратой времени? Какого, я не могу не подчеркнуть это, хуя ты возишься?
— Я отказываюсь — Кирилл протискивается мимо него и направляется к дому.
Дэмиен следует за ним.
— Давай, ты же знаешь, что хочешь этого.
— Нет, я не знаю.
— Что, если я заплачу тебе?
— Не интересно.
— А что, если мы на что-нибудь поспорим?
— Все еще не заинтересован.
— Даже на прибыль?
Кирилл бросает на него косой взгляд.
— Откуда ты вообще знаешь значение этого слова?
— Честно говоря, мне на это наплевать, но я хорош в этом, и я знаю, что ты понимаешь его ценность.
Кирилл продолжает идти, ничего не говоря. Дэмиен следует за ним внутрь, выглядя таким довольным собой.
— Ты в порядке, Саша? — Максим обнимает меня за плечи в братском объятии, заставляя перестать пялиться на дом.
— Э-э, да. Вроде того.
— Если это тебя хоть как-то утешит — Юрий подходит с другой стороны и хлопает меня по спине. — Никто из нас не может победить Босса. Он просто... сделан из камня.
— Да, не переживай, Саша, — говорит другой охранник.
— Ты довольно хорошо выстоял перед его инопланетной выносливостью — говорит еще один.
Все они либо похлопывают меня по плечу, либо треплют по волосам, либо хлопают по спине. Последнее наносит больший вред моему ноющему телу, но я улыбаюсь сквозь это. Внезапно все смущение и слабость, которые я чувствовала ранее, постепенно исчезают. Я не так давно знаю этих ребят, но они медленно, но верно стали для меня как семья.
— Давай принесем тебе что-нибудь поесть — Максим и Юрий тащат меня в направлении кухни.
— Дэмиен действительно здесь только для того, чтобы драться? — спрашиваю я Максима. — Или у него есть скрытый мотив?
— Я задавался тем же вопросом, — задумчиво говорит Юрий. — Если бы это был кто-то из других членов Братвы, я был бы уверен, что они были здесь, чтобы шпионить, но, согласно данным, которые я собрал о Дэмиене, я почти уверен, что он действительно здесь, чтобы сражаться после того, как он испытал силу Босса на днях.
— Да, — добавляет Максим. — Я собираюсь высказать дикое предположение и сказать, что он недостаточно искушен, чтобы быть шпионом.
— Однако он мог сделать это неосознанно — говорит Юрий, и тон его голоса меняется. — В организации нет абсолютно надежных людей. Они все хотят быть на вершине, чего бы это ни стоило.
В том числе и Кирилл.
Он возглавляет список людей, которые использовали бы любые методы для достижения своей цели. Может быть, он тоже начал влиять на меня, потому что с тех пор, как он попросил меня ударить его и сказал, что вознаградит меня чем угодно, я думала о важной должности.
Тот, где у меня был бы такой же доступ к главному офису, как у Виктора, и я могла бы, наконец, исследовать то, что оставил Роман.
22
КИРИЛЛ
Достижение каждой цели не происходит случайно.
Я не только должен сделать так, чтобы они осуществились, но и каждый путь, по которому идет другая сторона, без сомнения, приведет обратно ко мне. У меня нулевая процентная погрешность и нет терпимости к ошибкам. Это факт, который мои люди знают обо мне, и именно поэтому они спокойно тренируются, как машины, весь день, каждый день, как будто мы все еще в армии.
Это одна из причин, по которой я вообще взял их с собой в Россию. Некоторым нужна была дисциплина, а другим нужно было познакомиться с суровым образом жизни и узнать, каково это - жить с чувством лишения. В отличие от того, что они думали, я никогда не планировал оставаться в армии всю свою жизнь. Она пресная, слишком строгая и не допускает какого-либо значимого прогресса.
Однако они должны были в это верить, иначе не вложили бы в это все свои силы.
Это вопрос не столько тренировки, сколько изменения мышления.
Однако я недооценил отчаянное желание моего отца вернуть меня в Нью-Йорк. Несмотря на всю его настойчивость и его чертовски раздражающее существование, я никогда не думал, что он убьет моих людей, своих людей только для того, чтобы заставить меня вернуться туда, где, по его мнению, я принадлежу.
После того, как я просмотрел его записи и документы, я точно узнал, почему он это сделал. Его власть пошатнулась, и его счета пострадали.