Страница 3 из 74
— Ты послушный маленький засранец, не так ли? Держу пари, ты покорный и все подобное. — Матвей многозначительно облизывает губы.
— Твой сломанный член засвидетельствовал бы обратное, — я пристально смотрю на него. — Полагаю, это делает тебя покорным, ублюдок.
Я слышу это раньше, чем чувствую. Его кулак врезается в мое лицо, отбрасывая его в сторону. Кровь брызжет на стену, мои губы кажутся в два раза больше, а нос мгновенно забивается.
И все же я смеюсь, как маньяк. Звук настолько сильный и неуправляемый, что они все замирают, чтобы посмотреть на меня.
— Такой большой мачо, но в то же время такой маленький. Может, нам стоит посмотреть на твой член, Матвей.
—Ты, блядь... — он снова поднимает кулак, и я смотрю ему прямо в глаза.
Я нарочно дразню и провоцирую его. Если он озабочен тем, чтобы избить меня до полусмерти, то видеть мои несуществующие яйца будет последним, о чем он будет думать.
— Что здесь происходит?
Все движение останавливается при громком звуке, повелительного голоса. Во всяком случае, кажется, что мир замирает на долю секунды, когда новичок шагает в нашем направлении. Мое состояние бдительности медленно спадает, но затем снова усиливается при виде его.
Он высокий и мускулистый, но не такой вызывающе мускулистый, как солдаты, окружающие меня. У него такой тип физического облика, который подошел бы ловкому шпиону или сотруднику Спецназа. На самом деле, судя по его черной рубашке с длинными рукавами и брюкам-карго, он, вероятно, из спецназа.
У них есть свой собственный лагерь, но в этот период они являются нашими гостями для специальных совместных тренировок.
Мой взгляд поднимается к его лицу, и я поражена его чертами. Они темные, резкие и, что самое главное, пустые. Это как будто я смотрю на несуществующую сущность, которая только проецирует себя на физический мир. Он хорош собой в каком-то чистом, мистическом смысле. Больше всего меня поражает то, что его внешний вид ничего не говорит о том, что скрывается у него внутри.
И хуже всего то, что он выглядит странно знакомым. Его присутствие ощущается как встреча, которая скрыта за неразрешимыми чувствами и нетронутыми воспоминаниями.
Где я могла видеть его раньше?
Гравитация тянет меня вниз, когда солдаты отпускают меня, а мудак Матвей даже хватает меня за плечо, как будто мы лучшие друзья, прежде чем они все построятся и отдадут честь.
— Капитан.
Он капитан? Кроме того, почему они знают его, а я нет?
Его черные ботинки останавливаются прямо перед нами, и он смотрит на меня. Я стою неподвижно и отдаю честь, чувствуя себя новичком.
Возьми себя в руки. Обычно я самая дисциплинированная, когда дело доходит до военных кодексов поведения.
Капитан прогуливается параллельно нам, не говоря обычного «вольно», как делают большинство начальников. Итак, мы все остаемся в том же положении, уставившись в перед и такие напряженные, что я чувствую боль в суставах.
Хотя, возможно, это также связано с моей разбитой губой и забитым носом.
Движения капитана неторопливы. Во всяком случае, они следуют методичному ритму, когда он останавливается перед каждым солдатом, чтобы изучить его лицо.
Я чувствую, как напрягается тот, кто рядом со мной, прежде чем настает моя очередь заслужить такое же обращение. Я продолжаю смотреть вдаль, но он опускает голову, и его светло-голубые глаза встречаются с моими. Они ледяные и такие светлые, что напоминают глаза арктического волка.
Мало того, что на них неприятно смотреть, я еще и чувствую, что дрожу под их пристальным взглядом.
Что за черт?
Я стряхиваю с себя оцепенение и пытаюсь продолжать смотреть вперед. Ключевое слово «пытаюсь». Невозможно игнорировать его присутствие, когда он так близко, я вынуждена вдыхать его с каждым вдохом.
От него пахнет свежестью и чистотой, что редко встречается в тренировочном лагере.
— Я спрашиваю в первый и последний раз. Что здесь произошло? — его сдержанные слова скользят по моей коже, и команда в них отдается в моей груди. Его русский отличается от языка этих парней и любого другого в армии.
Все говорят в разговорной манере, но его слова более возвышенные, почти такие же, как у меня в детстве.
Мои губы дрожат, я хочу высказаться, но Матвей делает шаг вперед.
— Мы просто шутили друг над другом, сэр.
Шутили, черт возьми.
Я должна нарушить свою стойку для приветствия, потому что капитан вторгается близко в мое пространство, что заставляет меня немедленно вернуться в правильное положение.
Боже.
Я забыла, что он был прямо у меня перед носом.
Нет, не забыла. Это было бы невозможно сделать. Скорее, я была ошеломлена дерзостью Матвея.
— Шутка включает в себя разбитый нос и губы, солдат? — он спрашивает Матвея, но тот все еще смотрит на меня.
— Иногда, да, сэр! — уверенно отвечает Матвей, как подонок, которым он и является.
— Очень хорошо, — капитан, наконец, отступает, но прежде чем я успеваю нормально вздохнуть, он замахивается кулаком и бьет Матвея по лицу с такой силой, что тот отшатывается от силы удара.
Коллективный вздох эхом разносится по залу, когда из носа Матвея течет кровь и капает на пол. Капитан опускает руку, позволяя ей небрежно повиснуть вдоль тела.
— Тогда давай предположим, что я шучу с тобой, солдат. Я также сообщу о вас пятерых вашему непосредственному начальнику за неподчинение, чтобы он мог объяснить вам, что это учреждение не терпит подобных шуток.
Затем он разворачивается и уходит длинными, ровными шагами, которые привлекают мое внимание. Матвей зажимает нос и чертыхается, а остальные заискивают перед ним, пытаясь остановить кровотечение.
Я не жду, чтобы принять на себя последствия их гнева и снова попасть в их ловушку. Поэтому, не позволяя себе переосмыслить ситуацию, я следую за капитаном. Может быть, я наконец-то нашла кого-то, кто научит меня, как не быть слабой.
2
САША
Хотя мне нравится верить, что я практичный человек, который слишком много думает, прежде чем действовать, бывают моменты, когда я действую чисто импульсивно, не учитывая возможные последствия, обстоятельства или реакцию людей.
Это один из таких случаев.
Мои шаги становятся легче, так как я полностью игнорирую боль в ногах и общий дискомфорт, от забитого кровью носа и распухших губ. Я перехожу на бег трусцой, чтобы поспеть за широкими шагами таинственного капитана.
Вы знаете, тот момент, когда некоторые люди оказываются на вашем пути по определенной причине? Я думаю, нет я уверена, что он здесь именно по этой причине. Он не что иное, как феномен, событие, которое, я уверена, случается раз в жизни и если я не воспользуюсь этим шансом, другого мне не дадут.
Его удаляющаяся спина становится все дальше и дальше, исчезая в унылом коридоре с мерцающими флуоресцентными лампами. Я не могу не заметить, как он целеустремленно идет. Нет, не прогуливается. Он определенно шагает вперед, выглядя как капитан, даже когда не на дежурстве. Как раз в тот момент, когда он вот-вот завернет за угол, мой разум сходит с ума от перспективы упустить его, и свой шанс.
— Капитан! — выкрикиваю я изо всех сил, что у меня есть.
Он не подает никаких признаков того, что слышит меня, и на мгновение мне кажется, что я его потеряла. Что всей моей силы было недостаточно.