Страница 28 из 74
Он продолжает колоть дрова резкими, точными движениями, которые привлекают мое внимание.
Я не могу отвести от него взгляд.
С того самого утра, как я бесстыдно потерлась о его эрекцию, между нами все было по-другому.
Да, он держит меня за руку всякий раз, когда Надя достает свою иглу ужаса, но он больше не спит на кровати.
На самом деле, я не думаю, что он вообще много спит, а если и спит, то на стуле, где проводит большую часть ночи, читая какую-то книгу, которую дал ему Николай.
Он взял за правило вступать в физический контакт только тогда, когда это необходимо. И по какой-то причине это расстраивало меня без всякой видимой причины.
Я кладу нож на разделочную доску и тру пальцы друг о друга. Если я хочу дышать правильно, я должна что-то сделать с этой ситуацией. После минутного раздумья я наливаю чашку чая, надеваю пальто и направляюсь к входной двери. Я улыбаюсь, услышав далекие голоса Нади и Николая, доносящиеся из их спальни. Она ворчит на него из-за того, что он недостаточно одет и что ему нужно следить за своим здоровьем.
К тому времени, как я переступаю порог, моя улыбка исчезает, и это связано не столько с леденящим холодом, сколько с человеком снаружи.
Мои поры наполняются страхом, который является знакомым чувством всякий раз, когда я нахожусь рядом с Кириллом.
— Я принесла немного чая — мой голос на удивление приветлив и спокоен.
Он поднимает голову от своего занятия, и я снова оказываюсь в ловушке его ледяных глаз, которые позорят зиму и весь ее снег. Его наказывающий взгляд изучает меня с головы до ног, и мне приходится приложить все силы, чтобы не съежиться.
— Что? — Говорю я менее уверенным тоном, чем раньше.
— Ты можешь двигаться с комфортом, не нагружая свою рану, да?
Я киваю.
Он оставляет топор и надевает пальто.
— Пойдем со мной.
— Куда?
— Куда-нибудь в уединенное место, где они не смогут нас услышать.
О.
Не зная, что делать с чашкой чая, я ставлю ее на разделочную доску и следую за ним. Шаги Кирилла съедают расстояние в мгновение ока, и мне приходится бежать трусцой, чтобы догнать его.
Мы заходим в небольшой лес, окружающий деревню, прежде чем он останавливается под гигантским деревом, прислоняется к нему и скрещивает руки и лодыжки.
Какое-то мгновение он остается таким, ничего не говоря, и я сопротивляюсь желанию спросить, но я поняла, что Кирилл не из тех, кого можно к чему-то подталкивать.
— Мы возвращаемся, — наконец объявляет он.
— Ты связался с остальными?
— Да, только с Виктором. Он на базе и приедет за нами сегодня вечером.
— Слава богу, с ним все в порядке. Как насчет Максима? Юрий? Остальные?
— Понятия не имею. Мне пришлось прервать разговор, потому что Николай нашел меня.
— О, хорошо.
Но что-то здесь не так. Раньше я не обращала на это особого внимания, но выражение лица Кирилла стало жестче с тех пор, как он вернулся с рынка с Николаем.
— Нам нужно уходить прямо сейчас, — продолжает он.
— Я думала, это было сегодня вечером?
— Встреча состоится сегодня вечером, но нам нужно немедленно покинуть дом этой пары. У меня было неприятное ощущение, что за мной наблюдают сегодня на рынке, и Виктор подтвердил, что наша позиция, возможно, была скомпрометирована.
— Хорошо, мы просто попрощаемся и уйдем.
Он качает головой.
— У нас нет на это времени. Если мы еще немного задержимся рядом с ними, то подвергнем их жизни опасности.
— Мы не можем просто уйти, ничего не сказав.
— Мы так и сделаем. Это приказ.
Мои мышцы напрягаются, но, как апатичный монстр, которым он и является, Кирилл просто поворачивается и делает несколько шагов, а затем начинает копаться в снегу.
Я наблюдаю издалека, и моя кровь кипит не только от такого поворота событий, но и от него. Как он мог представить себе, что уйдет, даже не попрощавшись с людьми, которые приютили нас и ничего не попросили взамен?
Вскоре после этого он забирает наше оружие и боевое снаряжение, которые упаковал в водонепроницаемый рюкзак. Он бросает мои рядом со мной, и я подбираю их.
— Одевайся.
Мои пальцы сжимают ткань, и я хочу ударить его по лицу, но не могу. Во-первых, Кирилл совершенно не ценит эмоциональные всплески, так что это может иметь неприятные последствия.
Во-вторых, он исчез за деревом.
Мои движения дерганые и безумные, когда я снимаю пальто и начинаю одеваться в удивительно сухую одежду. Кирилл всегда думает наперед, никогда не колеблется и не сворачивает со своего первоначального пути.
Обматывая бинтами грудь, я киплю от злости и в то же время чуть не замерзаю до смерти, а это не самое веселое сочетание. С каждым обертыванием я чувствую, что снова запираюсь внутри. Прошло всего несколько дней, но я легко привыкла быть женщиной и чувствовать себя таковой.
Возвращаясь к моему «мужскому» образу, я оставляю странный привкус во рту. Несмотря на то, что я так долго жила. Смогу ли я когда-нибудь снова стать женщиной?
— Ты закончила?
Холодок пробирает меня, когда в поле зрения появляется Кирилл. Исчезли очки и спокойный вид. Теперь он снова превратился в неумолимого капитана со стальными нервами.
— Почти — я опускаю голову, чтобы сосредоточиться на завязывании своих боевых ботинок.
Мое плечо напрягается под таким углом, и я морщусь.
Кирилл приподнимает меня за плечи, так что я стою.
— Я сделаю это.
— Нет никакой необходимости…
— Если ты разорвешь свои швы еще до того, как мы уйдем, мне будет в тягость. Оставайся на месте.
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы удержаться от того, чтобы осыпать его проклятиями. Как будто он ставит перед собой задачу выглядеть мудаком. Хотя, вероятно, это происходит естественно.
Эффективно и в рекордно короткие сроки он заканчивает завязывать шнурки и встает во весь рост.
— Я возвращаюсь, — объявляю я.
— Ты - что? — Я не упускаю из виду раздражение в его тоне.
— Я должна попрощаться с Надей и Николаем.
— Какую часть «это приказ» ты не понимаешь, солдат? Мы не собираемся возвращаться, и это окончательно.
— Я их не увижу. Я все равно не могу, когда я в таком виде, но я могу, по крайней мере, передать им записку с благодарностью — я подхожу ближе, держа голову высоко поднятой. — Они помогли не только мне, но и тебе, предложив тебе тепло и укрытие от смертоносной бури. Как ты должен защищать своих солдат, если не можешь выразить благодарность своим благодетелям?
Кирилл поднимает руку.
— Ты, маленькая..
Я закрываю глаза, ожидая, что он ударит меня за дерзость.
Я жду и жду.
И ждать...
Но удара не последовало.
Когда я снова открываю их, он смотрит на меня так, словно хочет перерезать мне горло, но его руки по обе стороны от него.
— Пять минут, а потом мы уходим.
— Хорошо! — я подпрыгиваю, улыбаясь, но это быстро исчезает, когда я сталкиваюсь с его полной апатией.
Чертов тиран.
Я беру свою винтовку и бегу в направлении дома, думая о словах, которые я нацарапаю на записке.
Спасибо вам за все (за исключением иголок). Если у меня будет возможность, я приду снова на эти кулинарные уроки…
Мои ноги останавливаются, когда я оказываюсь на заднем дворе. Тишина.
Долгое, тягостное молчание. Никакой рубки дров. Ни звука голоса Нади.