Порочное влечение

Мужчина присел на корточки, поднимаясь ладонями вверх по моим бедрам и задирая подол сарафана. Уперлась лбом в дверцу шкафа, сгорая от предвкушения, представляя, какая картина ему сейчас открывается… Обнаженной кожи попы коснулся прохладный воздух и горячий взгляд Ярослава, отчего внизу сжались мышцы, а складочки защипало от такого контраста. Большие ладони сжимали и разводили в стороны мои ягодицы, а я протяжно застонала, шире разводя ноги. Он никуда не торопился, не боялся, что кто-то может войти, наслаждался моментом, заводя меня всё сильнее и сильнее. Почувствовала, как он подцепил пальцем полосочку стрингов и, потянув ее вверх, усилил давление на, итак пульсирующую плоть.

— М-м-м, — не удержалась, закусывая губу, начиная сама, тереться о ткань, чтобы хоть как-то унять пожар между ног. А он немного ослабил давление и вновь оттянул полосочку, что впилась в мокрые складочки…

— Какая плохая девочка…, — рыкнул Ярослав, сжимая мою ягодицу и убирая в сторону тонкую полосочку белья. От мысли, что сейчас он смотрит туда… что там всё сочится желанием… сердце зашлось в бешеном ритме…

Пальцы его проскользили по моей плоти, размазывая смазку, лаская клитор, вызывая дрожь, поднимаясь выше, касаясь ануса, надавливая на него немного… Я потерялась в ощущениях. А он не останавливался, два пальца, осторожно раздвигая, увлажняясь моими соками, стали продвигаться в меня, сначала аккуратно и неторопливо, но стоило мне привыкнуть к ним, а внутренним стенкам влагалища начать сокращаться, сжимая их крепче, как мужчина стал двигаться более грубо и размашисто…

Мои стоны перешли в какие-то бессвязные поскуливания, я сама беззастенчиво насаживалась на его конечности. От резких, глубоких толчков становилось еще жарче, волосы прилипли ко лбу, а я будто оказалась в парилке, во рту пересохло. Он всё видит… Как в меня входят его пальцы, как течет моя киска… Это только больше сводило с ума, темп усилился. Жесткие, глубокие толчки, давление на анус, всё смешалось в единый коктейль удовольствия.

Когда я уже была на грани, когда стоны стали утробными, а бедра сводило от накатывающего оргазма, он отстранился. Я практически распласталась на столешнице не в силах пошевелиться. Слышала шорох его одежды, шуршание обертки презерватива и понимала, что обратного пути нет, мы переступили черту…

Крупная головка уперлась в мои складочки, и я вновь замерла в ожидании, когда он заполнит меня собой, вновь подарит то блаженство, что еще блуждало по венам и его отголоски пульсировали внизу живота.

Медленно и осторожно в меня проталкивался приличных размеров член, дыхание опять перехватило. Его размеры давили на стенки растягивая. Расслабилась, прогибаясь в спине, впуская его как можно глубже. Пара плавных неторопливых толчков, и Яр начал увеличивать скорость. Ладони его сминали мои ягодицы, насаживая меня на его большой стояк. Агрессивно, ритмично и жестко он таранил меня, а я могла, лишь сцепив зубы, сдавленно стонать, ловя реальность, цепляясь за уплывающее от удовольствия сознание.

Мы не сдерживали себя, если кто-то услышит, это его проблемы. Мужчина с громкими шлепками имел меня на кухне, тоже шипя и учащенно дыша. Как же долго мы этого ждали, как хотели этого. Я с первой нашей встречи в его офисе… И пошел весь мир к черту с его правилами и ограничениями. Он мой, а я его. Теперь не только морально, но и физически. И пусть потом будет мучительно больно, сейчас я счастлива и вот-вот кончу…

Яр торопливо вышел из меня и развернул к себе лицом, не встретив какого-либо протеста или сопротивления, приподнял за талию, усадил на столешницу, на самый край, заставляя сильнее раскрыться перед ним. Он подтянул меня ближе и резко вошел, целуя мои губы, сминая ладонью мою грудь через ткань сарафана. Так ощущения стали острее, угол его проникновения поменялся, а внутри еще не все успело приспособиться к этому. Я вскрикивала в его рот с каждым новым выпадом, а он крутил бедрами растягивая меня и с упоением, резко и грубо имел.

Раньше я думала, что могу получить только клиторальный оргазм, а теперь… Внутри что-то натянулось, он что-то задевал во мне… Откинула голову назад, ударяясь о шкафчик, но не чувствуя боли, внизу нарастал горячий шар, мышцы скрутило между ног и наконец-то он лопнул, затопив меня эйфорией, затмив разум, заставляя содрогаться и кричать от ярких ощущений. В этот момент вместе со мной кончал и мужчина, входя в меня короткими и рваными толчками.

Положив голову на его плечо, просто слушала наше частое дыхание и громкие удары сердец, что бились в унисон. Не хотелось шевелиться, такая усталость навалилась, а всё тело приятно ныло от разрядки.

— О-о-о-хре-е-е-неть, — раздалось пораженное от дверей. Душа моя ухнула в пятки, подняв взгляд, я столкнулась с перекошенным от ужаса и гнева лицом мамочки…

Глава 21

Станислава

Признаться, я не ожидала от этого очередного “семейного” ужина чего-то выдающегося. И исключительно поэтому для меня он стал неким откровением. Подумать только! Мы вчетвером — я, сестра, Ярослав Дмитриевич и Кирилл — вдруг ощутили это чувство единения. Здесь, в беседке на заднем дворе дачного домика четы Жаровых. Без ссор, склок и неоправданной лжи…Возможно, дело в том, что мы не пригласили маму?

Но всему когда-то приходит конец. Соня убежала на кухню с горой посуды наперевес, а чуть позже за ней последовал и наш будущий отчим. И вот настал момент, когда мы остались с Кириллом вдвоем. Наедине с тем, кого бы я меньше всего хотела назвать своим братом.

Неожиданно я поняла, что не знаю, о чем с ним говорить после вчерашних откровений. В душе царила неразбериха, а вокруг меня стояла тишина. Только чертовы сверчки, словно в насмешку, насвистывали свою извечную мелодию.

— Неплохо посидели, не думаешь? — задумчиво вертя в руках полупустой бокал с соком, произнес Кир. Он отказался пить, поскольку был за рулем. Небось, собирался вернуться в свою пустующую квартиру или, хуже того, в нагретую своей невестой постель.

Хотя о чем это я? У этого парня столько девушек на стороне, что складывается впечатление, что кровать Милы греется только ею самой. Тогда куда он постоянно уезжает?

От одной этой мысли внутри кольнуло. Он мне никто, так, лишь досадливое обстоятельство, в будущем грозящее стать братом. Но почему же так больно?

— Тут даже не поспоришь, — скрипя зубами, призналась и упала головой на сложенные на столе руки.

Лишь бы не видеть его! Не отвечать на его буравящие голодные взгляды в мой адрес. Не представлять, как он касается меня своими руками, пальцами, ртом. Неужели, Кир думал, что я не замечала, каким становится его взгляд, стоит ему только посмотреть на меня? Хотя, думается мне, он знал… Знал и нагло пользовался этим!

— Надо же! — я даже приподняла голову, чтобы посмотреть, чему удивлен так парень. Он неотрывно смотрел на меня, тепло улыбаясь. — Сегодняшний день войдет в историю, как тот, когда мы ни разу не поссорились.

— Придурок, — отзеркалила его улыбку, схватив салфетку со стола и метнув в сторону своего недобрата. Кирилл только сильнее засмеялся.

Мы так и замерли, наблюдая за тем, как причудливо пляшут блики фонарей в глазах друг друга. Или то были бесы?

Я впервые видела парня таким… Домашним, что ли. За весь вечер он действительно не отпустил в мой адрес ни одного едкого комментария. Шутил, развлекал нас с Соней и просто наслаждался этим вечером, как и любой из присутствующих. Фантастика? Такой парень одной только своей улыбкой мог покорить Голливуд, а сидит здесь, со мной и говорит что-то о том, как ему понравился этот ужин.

Стася, даже не думай привыкать к такому… Он тебе никто, и, вообще, прекрати заглядываться на его губы!

— Уже поздно, — спохватилась я, понимая, что невольно тону. И пусть он хоть тысячу раз тем, кому мне захотелось доверить свой главный секрет, это ещё ничего не значило. Я не имела права поступать с Киром так же, как и с другими. Ему нужна хорошая, домашняя девочка. А я таковой, увы, никогда не являлась. — Соня, вероятно, забыла о чае и уже давно отправилась спать. Мне тоже пора на боковую. Завтра нужно съездить в общагу, привезти хотя бы минимум одежды. А то не успеешь оглянуться, как начну щеголять в твоей футболке и шортах, — попыталась свести в шутку свой побег, быстро печатая сообщение надежному человеку.