Просто друзья

Поднимаясь по лестнице, слышу, что отец успокаивает Ивана, отца Милы, чтобы не переживал. Что свадьба при любом раскладе будет.

Ну мы это посмотрим, родственнички.

Глава 2

Глеб

Захожу к себе комнату, дверь сильно ударяется о стену. Скорее всего, останется след от ручки. Под ногой мяч, футбольной. Со всей силы отбиваю его. Нервно. Внутри меня все бурлит от негодования. И это не кровь, закипающая, когда рука лежит на ручке коробки передач. Это другое. Это гнев. В мою жизнь снова вмешивается отец. Сначала выбирал мне школу, потом университет, специальность, работу тоже уже выбрал. Все за меня, мое мнение ничего для него не значит.

В моих же планах, если и обзаводиться семьей, то намного-намного позже. После тридцати нормально? Да, пожалуй, после тридцати мне подходит. В первую очередь мне нужно найти дело своей жизни, чтобы сутками не пропадать на работе, как это делал отец всю свою жизнь. Я хочу видеть как растут мои дети, как они взрослеют, чего-то добиваются.

Именно поэтому от него и ушла мать. Как можно соревноваться с той, кто изначально на первом месте. Это не любовница, не жена. Она намного ближе к нему. Даже я, его сын, далеко не на первом месте. Второе? Тоже мимо. Возможно третье, и то не факт.

Без стука, впрочем, как и всегда, входит отец. Он так же зол, как и я. Раньше меня это пугало. Я не знал, что от него ожидать. Нет, меня никто и никогда не бил. Он всегда подавлял по-другому. Видел слабые места и давил на них. Низко и подло. Но это научило меня важному правилу — устранять слабые места. Их быть не должно.

— Надо стучаться, когда входишь. — Подбрасываю мяч и ловлю его.

— Я в своем доме, Глеб.

— Может, тогда еще и дверь с петель снимешь? А что? — на него не смотрю. Это лишнее, я и так знаю, что в них плещется: раздражение, гнев и разочарование.

— Надо будет — сниму.

Откидываюсь на спинку кресла и бросаю мяч в него. Реакция еще хорошая — он ловит мяч и возвращает его мне.

— Ну… давай. Я готов, — улыбаюсь. Играю с ним. Мы неравные соперники. Об этом знаю и я, и он. Но иногда играть стоит ради самой игры. — Учи! Только быстро. За*бался. Спать хочу.

— Через месяц ты женишься. Это не обсуждается.

— Опять двадцать пять. Ну проходили это уже, отец. Сейчас начнется шантаж. Отнимешь кредитку, тачку, да, отберешь квартиру, где иногда я зависаю. Что еще… Подскажи уж, че стоишь? А, вспомнил. Будешь угрожать, что лишишь наследства.

— Ты прав. Буду. — Сухо ответил он. Козырь в его рукаве. Знаю это.

— Тогда повтори это все и дай уже спать лечь, а?

— Вот смотрю я на тебя и думаю.

— Ты в мои годы, — пародирую я некогда сказанные им слова.

— Да. Именно это. — Он устало опустился на кровать, — это все мать.

— Не трогай ее! Это все ты. Тебя не было рядом. Никогда, — громко ответил я. Так выдают эмоции. И я их выдал. Потому что больно вспоминать, что в самые важные моменты его не было рядом.

— Ну вот и хорошо. Нашел я на тебя рычаг давления.

— Какой на хрен рычаг?

— Твоя мать. — И смотрит на меня. В упор. Делая контрольный выстрел, — я все время забывал, что она для тебя оказалась куда ближе и роднее, чем я. Она — идеал, я — дьявол, который все испортил в ваших жизнях.

— Видишь, ты сам все понимаешь.

— Ты забыл одну важную вещь: твоя мать все еще зависит от меня финансово. Она живет в моей квартире, ездит на моей машине. Да она ни дня не работала. Могу поспорить, ее даже в секретари не возьмут.

— Что ты хочешь этим сказать? — глупый вопрос. Он прекрасно это знает.

— Твое согласие на свадьбу. Вот и все. При таком раскладе я ее не трогаю, отказываешься — заберу все до последней шмотки, что купила на мои деньги. Пущу в одних трусах.

— Ублюдок! — процедил я.

Перед глазами пелена. Был бы младше, сказал бы, что пелена из слез. Так было, когда он не выполнил свое обещание отправить меня в лагерь с друзьями из класса, потому что четвертные оценки его не устроили. Я плох оказался в математике. Как и в геометрии, английском, химии, физики. Я просто плох. Бездарь.

Сейчас это черная пелена гнева. Невыносимо. Он рвется наружу. Хочется бить, крушить все вокруг. Только бы не оставлять его внутри. Потому что будет сжирать меня.

Сейчас бы сесть за руль и выжать педаль газа до упора на пустой трассе. Только так может стать легче. Ненадолго, только пока еду. Но хоть какое-то время я не буду думать о нем.

— Марат, — звоню ему. Нет, это не дружеский звонок. Просто надо с кем-то поговорить.

— Че надо, Нава?

— Могу приехать?

— Валяй. Только я это… дома.

Понятно, значит бухарики с ним вместе. Он их никогда не бросит. Вот настоящий сын, который будет рядом и убирать блевотину своего отца после паленой водки, уложит в постель и уберет нищенские стены. А я просто лишний в системе координат моего отца, ненужный элемент, от которого уже не избавишься.

Подъезжаю к дому Марата. Уныло и серо все вокруг. Может, зря я к нему приехал. Еще подумает, что мне нужно дружеское плечо. Поздно. Он выходит из такого же серого и унылого подъезда и идет в мою сторону. Понурив голову, смотрит себе под ноги.

Мы с Маратом одногодки, даже родились в один месяц. Через пол года нам обоим исполнится двадцать четыре. Это единственное, что у нас общее. Наверное. А нет, еще страсть к скорости. Этого мало для дружбы.

— Ну чего стряслось?

— Есть че? — он понимает о чем я, улыбается.

— Есть.

— Давай тогда.

Протягивает самокрутку в одной руке. И зажигалку в другой.

— А ты?

— Ну и я.

Мы сидим на какой-то старой лавочке. Хотелось бы откинуться и взглянуть на небо. Но нет, не получится. Лавочка сломана. Ну и хрен с ней.

Делаю первую затяжку. Расслабляет. Может, все произошедшее чей-то дебильный розыгрыш? Или спор? Настолько это кажется абсурдным и бредовым. Ну какая свадьба? Я и, вдруг, муж? А эта девчонка, что еще вчера выпустилась из школы, — жена? Ну бросьте. Она за весь вечер даже не взглянула на меня, опустила свои глаза в тарелку и что-то перешептывалась со своей мамашей. Обсуждали меня? Нашу семью?

— Ты груженный.

— А то. Тебя же насильно не женят.

Марат заржал. И так искренне он это сделал. Громко. Нельзя не подхватить. Это теперь и правда кажется смешным. Кто-то смеется надо мной.

— Не ты че, серьезно? — он опешил, думал, я пошутил.

— Ага. — Сделал очередную затяжку. Вкусно втянув в себя дурманящие пары.

— Ну это… поздравляю, — и опять заржал.

Мы сидим в тишине. Кто-то ругается, слышно из окна. И детский плач, надрывный. Режет по ушам. Столько ненужных звуков вокруг, которые я не хочу слышать. Я избалованный мажор, что привык к тишине и красоте вокруг себя. Это единственное, за что стоит сказать Ему спасибо, что, бл*ть, не слышал всех этих людей.

— И кто она?

— Кто?

— Жена твоя будущая. Нава, забыл уже?

— Да х*р ее знает. Девчонка еще. Виделись раньше несколько раз. Приезжали они с семьей к нам. Я особо в этом участия не принимал.

— Симпатичная хоть?

— Хм, — я задумался, — странная.

— Да, смотрю я на тебя и все-таки не завидую. Я хоть и нищий, но у меня есть то, чего тебя лишили.

— И что же?

— Выбор, Нава. У меня есть выбор.

Он прав. То, отчего я бежал, все равно меня настигло. В который раз.

Возвращаюсь домой под утро. Дома тишина. Гостей, конечно же, нет. Тихо крадусь по лестнице, хотя знаю, что если отец и дома, ему по сути уже нет до меня никакого дела.

— Глеб? — слышу его голос из кабинета. Снова работа. Снова она.

Подхожу к двери и открываю. Он сидит за книгой, читает. Спустил на нос очки и оценивает меня.

— Сегодня вечером у нас ужин в ресторане. Будешь знакомиться с женой. Заново. — Вернулся к книге, больше не смотрит, — приведи себя в порядок.

Молчу. Он и правда не оставил мне выбора. Только кивнул, соглашаясь, и поднялся к себе в комнату.

Глава 3

Воспоминания из дневника Милы