Просто друзья

Наблюдаю за ней. Мила подходит к шкафу, именуемому баром, и находит вино. Красное, полусладкое. Берет его в руки и наливает в бокал. Очень надеюсь, что чистый. Поворачивается ко мне и, глядя в глаза, делает глоток.

— В прошлый раз на бокале, из которого хотел выпить, были чьи-то отпечатки пальцев. Пришлось его мыть, — шумно глотает и смотрит на меня, со злобой. Такой взгляд возбуждает.

— Ты сам помыл бокал?

— Да. Пошел на кухню, включил кран и помыл.

— Уау, Глеб Навиций, а в тебе столько всего еще интересного оказывается.

— Ага, затрахаешься узнавать, — снова этот шумный глоток. Губы слегка приоткрыты. Перед глазами картинка. Хочется пальцами надавить на щеки, потом провести пальцем по нижней губе, по этому бл*дскому бантику. Прикрываю глаза, прогоняю ее. Снова запираю на замок, что с каждым днем, каждым ее взглядом, слабеет.

Отхожу от нее подальше. Марат что-то оживленно доказывает Кощею. Тот заявляется каждый вечер к нему. Нет у меня к Кощину доверия, скользкий тип, но без него пока никак.

Тема разговора — смена трассы. Еще один риск, который не всегда оправдан.

Мы привыкли к тому пути, по которому не раз проезжали. Каждый камушек, каждый поворот нами изучен. Смена локаций — и мы можем откатиться назад. Вы думаете так просто наладить процесс ночных гонок, что по сути являются нелегальными? Да ни х*ра. Это сложная работа, где задействованы не только организаторы, механики, сами гонщики, но еще и силовые структуры, неофициально конечно. Мы не гоняем по городу, улицы мегаполиса — это не про нас. Наш путь это трассы далеко за чертой, где мы можем быть уверены в безопасности. Это одно из базовых правил ночных стритрейсеров.

Мы не безбашенные ребята, у нас нет дури в голове. У каждого есть то, чем мы дорожим — жизнь. И свобода.

— Марат, еще раз повторю, на том отрезке ничего сложно, но он просто длиннее. Там, где мы гоняем сейчас — уже пройденный этап. Никому неинтересно. Пора что-то менять, — пытается доказать Кощей.

— Бл*ть, Кощей, ты понимаешь, что понадобится время, чтобы узнать ее. Мне выигрыши нужны. Деньги нужны.

— Там будет все по-другому, более масштабно, ты это понимаешь? А значит, и денег больше. Когда ты уже всечешь, а? Нава, ты что молчишь?

Слежу за их диалогом. Оба и правы, и неправы одновременно. Надо двигаться вперед. Гонять по одному и тому же маршруту уже ничего не приносит.

— Стоит попробовать, — заключаю я.

— Нава, ты серьезно? — Марат в шоке.

— Почему нет? Ты хочешь застрять там, где мы сейчас находимся? Вспомни, сколько соперников у тебя было в прошлые заезды? Один? Два? Это я себя не беру в расчет. Хочешь деньги, так двигайся дальше, — уже кричу я.

— Бл*ть… — отпивает большой глоток какого-то вискаря. — Надо съездить и посмотреть, куда хоть вы меня втягиваете.

Смеюсь. Потому что всегда верил и доверял моему мнению. Доверял моему слову. Еще один человек.

— Сколько там машин было в прошлые выходные? — спрашиваю я Кощея.

— Шесть.

— Не мало.

— Кто выиграл?

— Тойота Альтеза.

Мы присвистнули. Я и Марат.

— Ведро твое надо приготовить, — обращается он к Марату, — заменить подвеску бы тебе, полегче что-то найти.

— Посмотрим, — Марат расстроен.

Замечаю Милу. Она стоит и о чем-то щебечет с симпатичной брюнеткой. Кажется, в прошлый раз я видел ее с Маратом, они отходили от меня в обнимку. Сейчас Мила весёлая, расслабленная. Уже не замечает обстановку. Не смущает странное вино, возможно, и грязный бокал.

— Ты Милу не хочешь с собой взять? — Марат обращается ко мне, видит, что я залип на ней.

— Зачем?

— Ну, типа болеть за тебя.

— А что, за меня некому болеть?

— Это другое, друг, — он смотрит на ту девушку, что рядом с Милой, та ему улыбается и машет. На лице у Милы ни тени улыбки. Но своими нитями она притягивает мой взор именно к ней, не могу отвести взгляд, это подобно магниту.

Не выдерживаю. Нити тянут на себя, она потянула за них, даже не касаясь.

— Отдыхаешь?

— Немного.

— Всегда думал, что вам нельзя, — указываю на вино в ее руке.

— Почему это?

— Ну как это, диета! Алкоголь — зло.

Смеется, запрокидывает голову, что открывает мне ее шею, такую беззащитную. Хищнику никогда не надо показывать такую хрупкую часть, он вгрызается в нее своими зубами и убивает.

Смех звонкий, улыбка обезоруживает. Теперь не смогу вгрызться ей в шею, чтобы вкусить ее. Мне бы уйти сейчас от нее, но не уходится.

— Глеб? — смотрит в глаза.

— Да?

— Может, домой?

Так и хочется спросить: к тебе или ко мне? Сука, даже это не могу сказать.

— Поехали.

Глава 13

Воспоминания из дневника Милы

Сегодня я первый раз в своей жизни присутствовала на гонках. Когда-то давно я поклялась себе, что никогда не сяду за руль машины и не окажусь там, где царит скорость и адреналин. Вывод, который я сделала — никогда не говори никогда, не давай ненужных обещаний, особенно себе.

Мы ехали около часа. Начало смеркаться, а мы еще не доехали до нужного места. Глеб сидит за рулем, сосредоточен как никогда ранее. Таким я его еще не видела. О чем вообще может думать гонщик, чья задача только нажимать на педали и держать руль? Но сейчас, украдкой поглядывая на него, понимаю, что-то важное я упускаю. Мне кажется, с такими мыслями я становлюсь такой же как они — наши родители.

Он взял меня с собой. Даже не так. Глеб Навицкий, мой муж и мой … друг, взял меня в качестве поддержки. Он не сказал мне это прямо глядя в глаза, но это чувствовалось. Избегать взгляда своего собеседника — прямое тому доказательство. А я приняла его приглашение. Потому что по-другому уже не могу.

Нужное нам место я увидела издалека: большое скопление машин, самых разных, от дорогих спорткаров на подобие Ягуара Глеба, до сконструированных из нескольких, нелепо, со странными надписями и наклейками. Они стояли хаотично, что затрудняло проезд к началу трассы. Но Глеб смог подогнать машину практически к старту.

— Выходим, Мила, — он обогнул своего ярко-синего зверя и помог мне выбраться из машины, снова галантно подав руку. Становится интересно, это мое влияние на него или внутри него живет маленький мальчик, что все-таки усвоил уроки этикета при общении с девушками?

Очень много людей, таких же разных, как и машины. Они выкрикивают какие-то слова приветствия, машут руками, некоторые поют песни, а некоторые танцуют у включенной колонки. Как только мы поравнялись с линией старта, к нам подошли несколько парней. И девушек, их я захотела рассмотреть пристальней.

На всех очень короткие юбки, несмотря на легкий морозец. И яркий макияж. Его видно издалека, он привлекает внимание любого. Безвкусно и вызывающе. Такое нравится Глебу? Смотрю на него, боясь увидеть заинтересованность в его глазах, когда некая девица отстранила меня от него и повисла на его руке. Что за бестактность? Но Глеб не растерялся, грубо отшвырнул ее, чем вызвал ее недоумение. На поверхность выходит темная Мила, что злорадствует и скалится.

— Познакомишь? — обратился один из парней, обращаясь к Глебу.

— Моя жена, Мила Навицкая, — выделил он мое имя вместе с фамилией.

Я широко улыбнулась незнакомым мне людям, от его тона и слов тепло распространилось по телу. Приятное такое, согревающее.

— Ну Нава, ты красава, такую … — парень замолчал, зацепив взгляд Глеба, что направлен на него.

Людей приезжает все больше, половина из них по-дружески приветствует Глеба. Он здесь пользуется популярностью. Как кто? Гонщик? Или просто парень?

Музыка становится громче, танцы под нее откровеннее. Кто-то из девушек выходит перед машинами и начинает, как это правильно будет сказать, зажигать? Снова смешное слово в моем списке. Парни, что стояли с ней рядом, хлопают ей, словно она исполняет самый сложный танец, сложные конструкции и вкладывает в свои движения чувства, что терзают ее душу. Да, возможно, я слишком погружена в то, что принято считать искусством. Не судите строго.