Лютица

— ну, а ты естественно им всё выложил, как на блюде? — не сомневаясь в своей правоте спросил я.

— что ты! я бы так не поступил! Да и откуда я знал куда вы едите? Я как бы честно признаться… Давно это… Присмотрел её, ну как женщину. То есть это…

— хорош мямлить, а то меня это раздражать начинает, выноси своё письмо.

— дело в том, что я не рассчитывал, что вы вернётесь, и уже потерял надежду её увидеть. Ты не мог бы зайти подождать? Это займёт каких-то десять минут.

Соглашаться или отказаться? Лиляна, была моей хорошей подругой, насколько вообще женщина может ей быть… Просто, передать письмо я мог. Тем более что думал к ней заехать, где-то через неделю. А этот парень может, как раз и приедет к ней на сожительство, чтобы она меня больше не доставала.

— я смогу ей доставить письмо, но не раньше чем через неделю. — объяснил я.

— это не так страшно. Я годы потратил, чтобы хоть как-то с ней сблизится, поэтому неделя ничто для меня. Ну, так что подождёшь?

— ладно, десять минут с меня не убудет. — я оглянулся вокруг — нигде не было видно стражи. Что ж это хороший знак. Странно было… Она никогда об этом хмыре не рассказывала… Хотя, когда она мне что-то рассказывала? Эта женщина была себе на уме, и походу много с кем крутила шашни.

Я проследовал за конюхом внутрь зала. У него был довольно странный дом. Он начинался не с коридора, а сразу представлял собой большую залу с тремя окнами, два из которых выходили на улицу. В зале было три двери. Одна сбоку и две на дальней стене. Возле двух дверей стоял стол, на котором стояла чернильница. Парень первым делом пошел к окну и забрал масляную лампу, которая освещала пространство возле окна. Потом он подошел к столу поставил её с краю и вытянул лист бумаги с шкафа. Он сел, и методично начал писать текст, макая перо в чернильницу. Я ходил туда сюда, ожидая, когда же он настрочит свою бумагу. Прошло уже точно минут десять, и меня эта процедура начала раздражать. Он что там поэму писал? Впервые за это время я подошел к столу, где сидел парнишка и увидел то, чего не ожидал, но это точно стоило предвидеть. Тот, якобы текст, что он должен был написать, представлял собой просто набор бесполезных штрихов.

— ах ты подонок! — крикнул я вытягивая рапиру.

— прости меня Любомир, у меня не было выбора… — выставляя руки вперёд промямлил парень, чуть ли не падая со стула.

Я хотел было проколоть его лживую грудь от злости, но сзади я услышал, как открылись входные двери. Зашли четверо солдат и старик Атанас. Все были с мечами и стали в ровную шеренгу. Это была не просто расправа, это была ловушка дьявола. Это было, что называется — оплата за добро.

— вот ты и попался скотина! — прошипел старик.

— ты за деньгами, старый жид? — спросил я, крепко сжимая эфес рапиры.

— нет уж, деньги оставь себе, я пришел за местью! Я ждал этого дня 23 года! И вот час расплаты наступил, тот кто убил невинного — познает настоящий суд! — вытаращив свои злые глаза, сказал Атанас. При этом солдаты вообще как-то странно себя вели. Одни откровенно зевали, другие судорожно водили глазами, глядя на мою откровенно классную рапиру.

— ты дурак, что ли? О каком суде идёт речь?

— не строй из себя невинную овцу! Ты жестоко убил моего сына, падаль! И никто не понёс наказания! — завопил чокнутый старик.

— как это не понёс? Был суд, мой отец вёл выплаты в течение долгого времени, а второй человек, сына которого я спас от верной гибели, вообще ушел в изгнание, лишившись статуса, работы и всякого будущего в Болгарии, чего тебе ещё не хватает старый маразматик?

— ты решил так просто деньгами откупиться от убийства? Так не сгодится, только кровь за кровь! Не иначе. Ты моего сына не пожалел и я тебя сегодня жалеть не собираюсь!

— ты сам виноват старый психопат, что натравил сына на окружающих детей! Если бы твой Томас не бросался на других по политическим убеждениям, которые на хрен не нужно было ему навязывать в детстве, то он был бы жив!

— ты тварь, смеешь ещё меня упрекать в том, что я плохой отец!? — перешел на ор Атанас. — Я тебя уничтожу! Я тебя выпотрошу как свинью!

— смотри штаны не обделай, предупреждаю, я рапирой орудую не хуже своего отца. А мой отец был одним из лучших в Византии.

Последнее слово просто ввело в бешенство супер патриота Болгарии и он вытащив меч, полетел на меня вперёд настолько быстро насколько позволяло его шестидесяти пяти летнее тело.

— умри тварь! — махая мечом орал Атанас, который был ещё и главой города.

Я легко уклонялся от его взмахов, которые были недостаточно быстрыми и непредсказуемыми. Вместо этого он крушил поместье идиота, который меня сдал.

— и сколько ты денег заплатил, чтобы меня поймали? — спросил я у старика, которого будто инфаркт сейчас хватит, так он дышал тяжело.

— я всё золото отдам лишь бы тебя уничтожить!

Дед снова начал махать мечом, при этом эти удары были еще медленнее. Мне надоело его мельтешение перед глазами и я со всей силы ударил ему ногой в пузо. Тот, отлетел прямо к солдатам, которые до этого стояли неподвижно, откровенно скучая.

— убейте его! Какого чёрта вы стоите? За что я вам плачу?

Солдаты, которые получили деньги от старика, скорее всего рассчитывали, что я его убью и они потом покинут заведение, сделав обычный донос на меня. Ведь никто не хочет рисковать жизнью, если можно ею не рисковать, но пока дед был жив, следовало что-то делать. Два солдата вышли вперёд неуверенно выставив мечи в атакующей стойке.

— ещё не поздно уйти! — предупредил я.

— приказ есть приказ. — сказал один из них, пожав плечами.

Он сделал два шага и выпад по диагонали я отпрыгнул в сторону и резко ударил остриём по шее солдата, тот свалился замертво, не в силах успеть отскочить от этого удара. Моя рапира была легче почти в четыре раза за их мечи и скорость моих ударов была значительно выше. Второй солдат напуганный быстрой смертью товарища, по инерции решил исправить ошибку друга и снова напал, делая рассекающий удар по моему животу слева-направо. Я с трудом отпрыгнул в сторону и перецепаясь об что-то лежащее на полу упал на спину. Солдат хотел меня добить, уже замахнувшись продырявить меня, но я едва успел перекатиться в сторону и хлестнул его под колено. Он упал, скорчившись от боли на колени и уже не сопротивлялся. Я резко встал и ударил его ногой в голову, чтобы он не мешал, пока на меня снова летел обезумевший старик. Мне были ведомы последствия его убийства, но что мне оставалось делать? Он был безумен, а пробираться через двух остальных солдат — я не хотел. Старик занёс меч над головой, как самый ужасный дилетант, и мне пришлось коротким тычком пробить его горло. Он выпустил меч, который упал ему за спину и тот упал на колени, закрывая дырку в горле.

— уходите, пока больше людей не пострадало из-за безумия старика

Солдаты, поднятые для расправы, не сильно горели желанием обнажать клинки. Деньги были уплачены, зачем еще драться? Старик сдох и слава богу. Достаточно сделать донос, по собственному усмотрению и дело сделано. Солдаты покинули помещение, так и не сказав ни слова, оставив трупы товарищей, и главы города валятся в этом зале. Старик что-то пытался прохрипеть, издавая последние булькающие звуки, но так ничего и не смог сказать. Один солдат был мёртв, второй просто ранен. Я считаю, это был крайний минимализм в насилии, которого получилось достичь. Сохранить жизни всем здесь было невозможно, хотя если бы это были какие-то профессионалы, то исход мог быть совсем другой. Но, как говорится, скупой платит дважды. Атанас заплатил своей жизнью за свою извечную экономию на всём, даже на собственной охране, которым было плевать на него. Я не стал убивать предателя Цветана, оставив его отдыхать вместе с трупами, а сам скрылся с этого зала от греха подальше. Если ранее на мне висело обвинение в хищении денег, то сейчас добавилось убийство главы города, пускай и не самого большого. Мне нужно было скрыться на некоторое время в другую часть страны. Первое что пришло в голову, идти в сторону юга к моему другу Ивану. Там можно будет переночевать и решить, что делать дальше.