Страница 21 из 43
— Суровый бой ведёт ледовая дружина,
Мы верим мужеству отчаянных парней,
В хоккей играют настоящие мужчины,
Трус не играет в хоккей.
Трус не играет в хоккей. — Напела я, вспомнив эту песенку.
— Элиис, — протянула за моей спиной поднявшаяся за нами Меган и добавила громким шепотом. — Всё! Йер, она прелесть!
— Я в курсе, — сообщил ей Йер, подмигивая при этом мне. — Располагайся. Я зайду минут через десять, выпьем чая, возьмём термос и пойдём за братом.
— Он наверняка у дальнего озера. — Подсказала Меган, прежде чем уйти, как она сказала кипятить чайник и нарезать настоящего пирога с черникой к чаю.
После вкусного десерта, мы действительно отправились пешком в поисках потерявшегося на просторах парка брата Йера. Могучие ели и сосны, засыпанные снегом, шорох гравия под ботинками, неспешная прогулка по склону к виднеющимся издалека озёрам дарила расслабленное ощущение покоя. Именно того, когда застываешь с кружкой и смотришь, не в силах осознать всю силу и красоту этих мест.
— Здесь ещё обжитые места, чуть дальше будет кемпинг. А вот потом начинается дикий лес. — Рассказывал по пути Йер.
— А это что такое? — заинтересовалась я вырезанной на стволе дерева надписью. — Йер плюс Валери? О, тут даже год есть. Подожди…
— Элис, мне тогда было семь лет. И вообще, это вырезал не я, а старший мальчишка, которого она подкупила за шоколадку. — Возмутился Йер.
— Угу… А я-то думала, что просто Йер очень распространëнное имя в этих местах. — Засмеялась я.
— Точно, я не догадался! Но вообще да. Я, и ещё… Дай вспомнить… Тоже я. — Веселился он.
Когда мы дошли до дальнего озера, расположенного рядом с невысокой горой.
— И как мы будем искать твоего брата? — полюбопытничала я, потому что Меган пожаловалась, что телефон он не берёт.
— Сейчас… Кледаф! — вдруг заорал он, сложив ладони рупором.
— Что? Это что сейчас было? — аж подпрыгнула от неожиданности я.
— Позвал брата. — Пожал плечами Йер. — Держи, твой чай. Тут бабушка завернула кексов. Скатку я взял одну, так что садись рядом.
Я уже наполовину опустошила свою кружку, когда из-за ближайшего дерева вышел волк. Нет, не такой как в зоопарке или на фотографиях, или в фильмах о дикой природе. Это был какой-то очень холëный и совершенно обнаглевший волк. Потому что он бесшумно и спокойно подошёл и беспардонно сожрал кекс, который держала в руке замеревшая я.
— Йееер… — жалобно и тихо позвала я мужчину, увлечённо рассказывавшего мне, какая здесь рыбалка и какая вкусная рыба на углях.
— Мисс, зря вы его балуете. Грей ужасный сладкоежка, вот и выманивает вредные для него сладости, пользуясь своим обаянием. — С той же стороны, откуда минутой ранее появился волк вышел высокий и бородатый мужчина, одетый так, словно он решил выйти проверить почтовый ящик, а не находился в лесу.
— Обаянием? — переспросила я, глядя на морду зверя. — По моему он действует исключительно харизмой!
— А ещё он нагло притворяется. Морда "я не ел три дня" получается у него лучше всего. — Ухмыльнулся здоровяк. — Три обвала, две лавины и всё потому, что кому-то лень дойти до егерской вышки.
— Три обвала и две лавины из-за того, что кто-то так и не научился пользоваться телефоном и сразу отвечать бабушке. — Поднялся Йер. — И убери своего Грея от моей девушки, а то он уже второй кекс собирается у неё отобрать.
— Извините, но… Грей, это же волк? — уточнила я.
— Да, он ещё слепышом потерялся, а я подобрал. И с тех пор он живёт со мной. — Кивнул Кледаф.
— И вы назвали волка Серым? — наблюдала я за прижавшимся к хозяину зверем.
— Ну, да. По цвету шерсти. Был бы чёрным, назвал бы Блейком. — Пояснил выбор имени брат Йера.
Глава 17
Элис.
Утро Рождества началось с того, что четверо претендентов на звание "любимый внук" под чутким руководством Меган затащили в дом ель. Настоящую, пушистую ель с меня ростом точно. Только она была не спилена, а спокойно себе росла в здоровенном ящике с землёй, к которому по бокам были приварены четыре ручки. Вот за них-то эту прелесть и тащили в дом.
— Хоть какая-то польза от того, что они такими бугаями выросли. — Хмыкнула бабушка.
— У вас растёт ёлка специально на Рождество? — полюбопытничала я.
— Да. Мой муж был крайне против того, чтобы рубить дерево ради нескольких дней. А я не могу считать пластмассу за дерево. И дух Рождества словно исчезает. Вот мой Адам и придумал. — Рассказывала мне Меган. — С такой красавицей мы встречаем праздник несколько лет. А потом высаживаем её, копаем большую яму, ставим в неё ящик и просто разбиваем. Деревянное дно, дереву не помеха, а больше корни ничего не держит. И на новом месте ель не болеет. Вон, у нас перед домом уже целая еловая аллея. А рядом в ящиках растут на смену. Раньше за ними ухаживал Адам, а теперь внук. Надеюсь, что их никто не спилит в угоду какому-нибудь строительству. Это моя память о муже, и каждая из этих елей мне дорога. Пойдём, поможешь спустить сверху рождественские сундуки.
— Думаю, вы зря переживаете. Ваш дом это территория, прилегающая к национальному парку. Года три назад, у нас была похожая ситуация. — Решила на всякий случай успокоить Меган я. — Строили оздоровительный релакс-центр рядом с целой системой малых озёр. Особенностью этих озёр было то, что они пополняли и сохраняли свой уровень воды за счёт просто невероятного количества местных родников. И любое значительное воздействие на структуру грунта, копание котлована под фундамент или систему коммунального обеспечения, могло привести к исчезновению части этих питающих родников. Просто потому, что горизонт грунтовых вод был слишком близко к поверхности. Я полтора месяца ломала голову, каким образом необходимо осуществлять строительство, чтобы минимально воздействовать на почву. И ещё три доказывала это на четырёх комиссиях, прежде чем было получено разрешение на строительство именно в этом месте. Так что получить разрешение на строительство рядом с территориями национальных парков сверх тяжело. Хотя и не спорю, это очень лакомый кусочек. А тут ещё и частная территория.
— Не совсем. Когда мы высаживали первую ель, то не учли, что она будет разрастаться. И получилось, что почти половина её кроны на разграничительной территории между парком и просто землями нашего штата. — Объяснила Меган. — но то, что ты сказала, это очень хорошо. И мне спокойнее, и есть надежда, что вдруг ещё какая-нибудь милая девушка будет думать, как не навредить и позарится на нашего лесника?
Рождественские сундуки именно сундуками и оказались. Меган не позволила готовить дом к празднику заранее, сославшись на то, что тогда к Рождеству ощущение праздника пропадёт. Поэтому с утра снаружи дома вывешивались гирлянды, на крыльцо и лестницу выставлялись рождественские фонари, а двери украшались венками.
Мама Йера и Кледафа, ярко рыжая Софи вместе с отцом, охотником и стоматологом, укрепляла еловые и сосновые ветви на деревянных спилах. У всех было занятие. Пока ёлка, по словам Меган, осваивалась, сама Меган достала из одного из сундуков две стопки здоровенных носков для подарков. На прямоугольниках белой ткани она старательно выводила имя, а потом пришивала этот лоскуток к носку ярко красными, толстыми нитками. Аккуратные стежки "через край" словно были дополнительным украшением.
Тётя и дядя Йера заняли кухню и колдовали над угощениями. Оказалось, что индейку в этой семье всегда запекал муж Меган, а когда его не стало, эту обязанность взял на себя старший сын. А вот тётя у Йера была кондитером, поэтому о покупных сладостях и речи не велось.
После украшения камина, пришла очередь ёлки. Меган с самым заговорщицким видом откинула крышку самого большого сундука. Словно дракон свои сокровища, она доставала изнутри коробки из плотного картона. Внутри были игрушки. Старые, из стекла, глазурованные, расписанные в большинстве своём в ручную.