Чисто эльфийское убийство

Каждый мой вывод был страшнее и страшнее. Что если микроскоп попадёт в руки к нацистам? После поражения во Второй мировой войне Германия до сих пор так и не оправилась. Однако её влияние за пределами Священно Римской Империи выросло сильнее чем когда-либо. Хотя мелкие хулиганы, воздыхающие по фюреру, вызывают лишь жалость, их владельцы напротив, стали хитрее, скрытнее, могущественнее.

Новыми красками заиграла записка Войцеха. Не мог прямо сказать, если пойдёшь за пушистым зверьком, то тебе будут противостоять транснациональные корпорации и древние воинственные аристократы, рассвирепевшие от бездействия? И вот я, нищий юрист недоучка, собрался спасать Войцеха? От них?

В последний раз моё тело пронизал могильный холод. Совершенно точно, я утонул так глубоко, что более не важно, что подо мной, пять метров канализации или Марианская впадина. Я уже узнал достаточно, чтобы меня могли пытать и убить на глазах моей семьи. В тот день я расплакался. Рыдая как ребёнок, я дал своему мозгу спустить напряжение и переключиться на другой режим работы. А может просто осознал свою неминуемую печальную кончину. Но мне было всё равно. Это было не важно.

Пьянство не было вариантом. Для того чтобы спасти свою семью мне нужна была как минимум трезвая голова. С другой стороны, я мог бы покончить с собой. Принеся себя в жертву, я мог бы гарантировать моей семье безопасность. Нет человека, нет знаний, нет проблемы. Звучит как план, причём довольно надёжный. Но пусть он пока остаётся планом b. А лучше пусть остаётся планом c. Или z. Ладно, нет такой буквы, которой бы можно было назвать жертвоприношение. Наличие простого и надёжного выхода из сложившейся ситуации, весьма меня воодушевило.

– До чего же ты меня довёл, ушастый ублюдок! Теперь мысль о самоубийстве кажется мне воодушевляющей. Похоже ты и тут гений, чёртова Мери Сью.

Мой мозг и правда расслабился. Я от души посмеялся над новым прозвищем Войцеха, достал пачку белой бумаги и стал обдумывать остальные буквы латинского алфавита. Первые и последние пункты планов мне удавались замечательно, но вот что писать в середине, никак не приходило в голову.

Вскоре мне стало понятно, что в одиночку я не справлюсь, и как обычно я стал обдумывать кого бы ещё в это дело втянуть. После непродолжительных перечислений, все остальные мои друзья вдруг показались мне даже не муравьями, а скорее чат-ботами в интернете. Мои учителя и начальники, казавшиеся мне глыбами, вдруг резко уменьшились до размеров песка. Единственный кто мог помочь мне, это был парень из отражения в паркете, он скрючился на табуретке в обнимку с листами бумаги и яростно грыз карандаш.

Не так уж и плохо для начала, но кто он? Он распутал не один клубок серых нитей, к нему за советом приходили полицейские и уходили довольными. Однажды он кулаком вырубил маньяка, пытавшегося догнать женщину, он вооружён. Музейный дедовский люгер с парочкой обойм не Бог весть что, но я бы не хотел ему противостоять. У него есть автомобиль, довольно быстрый кстати, и проходимый. А ещё, должно быть, он мотивирован. Чертовски сильно, дьявольски мотивирован!

Интересно, а что он думает обо мне? Похоже он сочувствует моей тревоге, и скорее всего сейчас он пробует предположить, что думаю о нём я. В бесконечном переотражении наших глаз, вряд ли было что-то интересное, и уж тем более полезное. Или могло быть? Нам нужен кто-то со стороны кто бы мог это заметить. Мне нужен ещё один двойник, а лучше тройник и удлинитель. Погодите-ка, так ведь у меня есть двойник!

Мой двойник не был реален, но и смерти он был не по зубам. Простенькая программа, анонимно распространяющая правду в социальных сетях, вполне могла бы заставить отступить даже влиятельных политиков если грамотно ею манипулировать. Испорченные листы отправились в корзину, а по новому листу стали расползаться чудовищно приукрашенные слухи о тех самых эко-организациях, с которыми я примирил Маркуса.

Чтобы приукрашенная правда не утонула в океане интернетовского бреда, пришлось вооружить программу стареньким смысловым анализатором. Теперь она, притворяясь городским сумасшедшим, искала себе подобных, и внушала им мысли, нужные мне для отвлечения внимания от моей персоны.

У меня не было каких-то квантовых шифрований или серьёзных серверов, но было старое доброе зашумление каналов. Они просто заполнялись псевдослучайным мусором эзотерического характера. Мне удалось создать впечатление, что за моим компьютером сидит дурачок, отчаянно пытающийся найти сведения про тибетских колдунов. Моим недолгим преимуществом было сильное снижение популярности интернета, а следовательно, и интереса к нему со стороны власть имущих и знающих. Примитивные технологии пятидесятилетней давности были интересны лишь малой группе увлечённых любителей, да и тех давно волновало лишь кровеносное давление да старческие болячки.

Пришлось позаботиться и о собственной безопасности. Простенький вирус выглядел как рекламная площадка очередного экстрасенса-мошенника, который выуживает цифровую монетку, в обмен на обещание очистки всех чакр. Вирус не имел совершенно никакого отношения ко мне, и был загружен через публичную сеть случайным человеком, который не имел ко мне никакого отношения. В свою очередь вирус получал команды в лингвистически зашифрованном виде. Много кто писал в интернете про погоду, про своих питомцев, про обслуживание в забегаловках, про моющие средства для салонов автомобилей, и мне пришлось не выделяться. Я писал в сетях про всё то же самое. Позднее завёл виртуальных питомцев в компьютерной ферме, и постоянно обсуждал свои успехи допуская якобы случайные грамматические ошибки, в которых и прятались команды для моего двойника.

Чтобы меня не выследили, в вирусе не было чётких указаний, где меня искать. Поэтому, он каждый раз проверял все доступные ему источники. Это было на руку и мне, ведь я мог отдавать ему команды откуда угодно, с любого устройства от имени любого пользователя. Главное корректно зашифровать. Был конечно риск, что вирус попадёт к знающим людям, которые быстро узнают наш секретный язык и отследят написанные на нём публикации. Мне оставалось лишь засорить модуль шифрования балластным кодом и избавиться от исходников.

Каково же было моё удивление, когда программа сумела повлиять не только на диванных экспертов во всём и вся, но и на автоматические СМИ. Моё эго росло раз за разом, когда на серьёзном новостном портале выходило то, что было в моём карандашном списке за месяц до этого. Я настроил пользователей интернета против фирмы Вебер. Ни у единого жителя города не оставалось сомнений, что фирма Вебер травит вымирающих уток на местной реке, чтобы сделать там мусорный полигон.

Позднее я стал экспериментировать, и заразил свою программу шизофренией. Вместе с доводами за экологию и против эко-фашистов, разделилась и мои послушные читатели. На спортивных соревнованиях случались столкновения болельщиков под предлогами очень далёкими от спорта, активистки разных тусовок постмодернистского толка писали плакаты моими лозунгами, в полицейских сводках фигурировали преступные группировки, выдуманные мной.

Последним снарядом моей артподготовки была статья на официальном польском государственном портале. «Германия поднимает голову» гласила она, и пугала читателей свастикой из логотипов транснациональных корпораций немецкого происхождения. Так больше продолжаться не могло, облачные ресурсы в которые вселился мой полоумный двойник стали подозревать неладное, и его аккаунты стали постепенно блокироваться, а вскоре и совсем растворились.

Был ли я раскрыт я не знаю. Наверняка я не первый кто это придумал, просто технологии пятидесятилетней давности для такого же успеха должны были поддерживаться огромными коллективами толковых специалистов, а я просто воспользовался их концентрированным опытом. Заказанный на серых сайтах диск с копиями статей об этой технологии показал, что я отстал от жизни настолько сильно что как бы оказался в начале нового технологического витка. Те, кто по закону обязан был отбивать мне руки, просто ещё не переключились на столь ретроградных умников.