Страница 4 из 5
Массивный деревянный стол, покрытый самодельной кружевной скатертью, был накрыт на манер столичных приёмов. Чашки и блюдца хоть и выполнены из дорогого фарфора, сколами и исшарканными цветочными узорами выдают истинный возраст. Блёклые фиалки изящно огибали кайму столового сервиза, отводя трапезника на благоухающие прогулки в дворцовых садах. Маленькие чашки с горячем чаем, с потускневшими позолоченными ручками, представлялись как ледяные озера, которые так приятно дарят прохладу. Хозяйка пансиона стояла поодаль накрытого стола и любезным взглядом приглашала гостя присесть. При тусклом свете свечей её бордовое платье было сложно рассмотреть, но даже с другого конца комнаты были заметны множественные декоративные элементы, драпировки с кружевом и россыпью украшений. Блестящие каштановые волосы с вкраплением седины, были собраны в высокую причёску, и лишь небрежные локоны, выбивающиеся из общего строя, выдавали вчерашний срок парикмахерского убранства. Мистер Релла пристально глядел на изящную тонкую даму, мучая себя, стараясь подобрать слова для начала диалога, но никакие, даже самые элементарные вопросы не приходили на ум. Тогда же, инициативу перехватила женщина с искрящимися глазами: – Не каждый час в наше захолустье приезжают высокопоставленные и многоуважаемые лорды! – голос её был тонок и лёгок, словно ненавязчивая беседа, она сразу решила разузнать всё о новом госте.
– Хо-хо, леди! Это вы обо мне высокого мнения! – слова хозяйки неизменно смогли расположить к разговору, а причастие своей личности к лордам не могла не приободрить нрав и достоинство зажатого мужчину. – И хоть я не крайний слева, и далеко не последний среди всех, до королевской знати мне далеко! – воодушевление росло с каждым словом, и вот, казалось, что часовщику уже и не нужен был оппонент для диалога, он сам без промедления выдал о себе всё как на духу. Женщина успевала только кивать и восторженно вздыхать и восхищаться, когда тот делал небольшие паузы. Последним фактом из жизни он поведал о скоропостижной смерти супруги и юной дочери, что ждёт его в большом доме.
– Мистер Релла, простите меня за моё извечное любопытство… – леди нарочито стала оправдываться за то, что ей пришлось услышать, и хоть мужчина пытался высказаться, что разговор не привёл его чувству неловкости и воспоминаниях о недавней потере, Маргарет извинилась ещё несколько раз и выразила соболезнования. После этого оба замолчали. Лишь спустя минуту, она первая нарушила затянувшуюся тишину, поведав о том, как схоронила супруга, известного и любимого многим в здешних краях своего мужа, которого забрала проклятая лихорадка. После него осталось ей громкое имя, успешное дело и две прекрасные дочери. Глаза, едва наполненные слезами, прошлись вокруг комнаты, она отхлебнула красного вина из бокала, ощутив, как терпкая жидкость растекается по сосудам, разогревая её изнутри. Далее последовали ещё несколько глубоких глотков, и в считанные разы она выпила напиток до дна. Часовщик нерешительно потянулся за своим бокалом и последовал её примеру.
–Господин Релла… мистер… я… – новую мысль Маргарет перебил сам мистер Релла, прося называть его по имени, и только он хотел познакомиться с дамой более лично, в общую комнату нагрянул ещё один постоялец дома, пройдоха и завсегдатай картёжных столов, уверенно прильнул к хозяйке, подсунув ей несколько монет, шепнул что-то и привёл рядом за свободное место. Леди сконфузилась и его присутствия явно не желала. Кривая улыбка оставалась на её лице, но даже в тусклом свете свечей глаза выдавали недовольство и пренебрежение. Часовой мастер ощущал на себе неловкость ситуации, пытался поймать взгляд женщины, но та отводила глаза в сторону, будто боялась глянуть на него. Это даже позабавило мужчину. Чуть ухмыльнувшись, он поднялся из-за стола, поклонился хозяйке и с её позволения удалился в свою комнату, сославшись на позднее время и усталость.
Он и вправду чувствовал себя неважно, длительный переезд в неудобной повозке напомнил о скрипучих суставах, как только мужчина расположился на мягкой перине. Из-за выступающей боли в пояснице пытался найти удобное положение, но как бы ни повернулся, был недоволен этим. Так, ворочаясь в кровати и не сомкнув глаз, мистер Релла провёл всю ночь. Также мешал задремать цокот каблуков, что раздавался периодически, кто-то явно был в лучшей форме, чем он, раз бодро расхаживал по коридору. С другой стороны комнаты слышался непонятный стук о стену. Опечалившись из-за шумной обстановки, он как никогда заскучал по дому, по дочери, по супруге. Как бы он ни старался держать эмоции взаперти, одно лишь воспоминание о ней сжимало грудную клетку так, что становилось больно. Дышать нечем, наступал обильный кашель. Пытаясь сдерживать его, затаивал дыхание на минуту или больше, насколько хватало воли, чем вызывал только боль в лёгкие, а хрипы усиливались.
Мутное зеркало с трещиной с левой стороны, показывало в отражении хмурого мужчину, проклинающего прошедшую ночь и то, что так и не смог уснуть. Взъерошенные кудри и скомканная борода с едва уловимой прядью серебра добавляли ему больше лет, чем было на самом деле, а покрасневшие глаза выдавали усталость от бессонной ночи. В такие моменты он ненавидел сам себя, и всё, что окружает его. Сейчас уже по-другому осмотрелся по сторонам. Если с вечера его комната была более-менее уютной, то с наступлением утра осознал, в каком доме оказался. Пожухлые стены, окрашенные в вульгарный алый, облупились, в некоторых местах виднелось предыдущее покрытие, но цвет разобрать было уже невозможно. Ядовитая кровь охватила комнату, разъедая то, что было в ней до, и разъедая тех, кто находится в ней. Недвусмысленные звуки ночью лишь подтвердили его догадки. Не желая более присутствовать здесь, мистер Релла махом выскочил из комнаты, захватив с собой тяжёлый саквояж, направился к хозяйке за расчётом. Женщина была на кухне, будто дожидалась его со вчерашнего вечера. То же платье, та же причёска, только вид её был не менее удручённым, чем у возмущённого часовщика.
– О, мистер Релла, доброго утрица Вам, дорогой мой. Как ваш сон? – На её лице появилась улыбка, а тонкий голосок струился и окутывал собеседника, хотя заблудший гость заметил, как та пытается скрыть свою усталость. – Вероятнее, у этой мадам ночь была похлеще, чем моя… – про себя подумал мужчина. Маргарет продолжила обхаживать постояльца, усаживая его за стол, сразу предложила на выбор несколько напитков и закусок, но им всё было отвергнуто.
– Дорогая… я… ей Богу… – часовщик ёжился, подбирая подходящие слова, но, как назло, никак не мог решиться высказать недовольство. – Я спал хорошо, спасибо за приют. – его голос смягчился, а негодование по поводу своего ошибочного заселения решил не высказывать. Благо она была совсем ни причём. Милая леди не навязывала и не подсказывала об этом месте, как о лучшей ночлежке. – Что ж … – снова подумал он про себя, – не так тут и плохо.
Хозяйка дома всё же не приняла отказ постояльца от её знаменитого во всей округе кофе, и чуть ли не силой усадила мужчину за стол.
– Так и быть, раз Вы настаиваете, уважаемая мадам. – лёгкая улыбка проскочила на лице мистера Релла, и, казалось, он уже забыл о бессонной ночи.
Сцена шестая. Король и несогласные советники
Седовласый старик окинул холодным взглядом присутствующих. Поредевшие волосы норовили выбиться из-под короны, спадая на лоб. Тусклые ледяные глаза прошлись по каждому из подданных, доводя их до дрожи. Будто лёгкий морозец сковывал кожу, впиваясь в неё иголками, хотя жаркое лето не оставляло шансов на долгожданную прохладу. Старинный деревянный стол, собравший вокруг себя короля и лордов, повидал много взлетов и падений, но затянувшееся молчание Его Величества вызывало больший страх, чем распределение войск в наступление. Придворные едва заметно переглядывались между собой, но никто не решился нарушить тишину, высказавшись первым.
Прошло не менее часа, когда хриплый голос короля прозвучал чуть слышно: – Казна пуста! Такого бедственного положения мы с вами ещё не видывали. Наши лучшие воины полегли, оставив нас практически без защиты. Стоит очередному забулдыге наступить с минимальным вооружением и войском, тут же падём, и это будет самый лучший исход. В худшем, будем смотреть, как разворовывают то, что делали всю свою жизнь. Мы отбились от захватчиков с севера, чётко показав, где их место, но рассчитывать на то, что сможем постоять за свой город ещё раз, не приходится. В оружейной сейчас можно накрывать столы для пира и свободно плясать, ведь то, что у нас осталось из арсенала уместиться в небольшом чулане. Мы не должны показать свою слабость! Хищник всегда чувствует и неизбежно нападёт! Когда это может случиться – я не знаю, но ждать такой участи – я не намерен. Сейчас мы – гордые победители северян. Но наши враги знают уязвимые места, и будьте уверены, воспользуется этим, здесь только дело времени…