Взлом с проникновением

— Мы можем поговорить? — над самым ухом звучит голос. Нет, он точно меня провоцирует! Так и нарывается схлопотать по лицу.

— Нет, — шиплю. Только ядом брызгаться останется, и буду настоящей змеей. Даже знаю, кто окажется первой жертвой.

— А если пожалуйста? — переходит на шепот, чтобы оказаться еще ближе. Чувствую горячее дыхание на коже и тяжело сглатываю, на мгновение представляя, как он говорит что-то приятное, прежде чем поцеловать. Черт. Точно пора мужика заводить, а то уже думаю наброситься на психа в погонах. — Обсудим нашу маленькую тайну.

Ах, вот оно что! Он, значит, переживает, что я разболтала, будто обожаемый коллегами капитан Макаров оказался ненормальным офицером? Ладно, если ему станет легче, расскажу все, что думаю о нем, пожелаю счастливо оставаться со своим психозом и вламываться в чьи-то еще квартиры, кроме моей.

— Хорошо, только быстро и без подкатов, — бросаю и оборачиваюсь к друзьям. Алинка уже что-то заподозрила и нездорово хмурится. Она-то надеялась, что мы с Димой — два одиноких сердца, которые потянутся друг к другу, тем более свидетели на грядущей свадьбе, нам сама судьба быть вместе. Ну, это по версии подруги, мне же пока Дима напоминает кисель — ни рыба ни мясо.

— Все в порядке, Ник? — хмурится Алина.

Вот только этого не хватало. Не надо за меня переживать. По крайней мере пока.

— Да, пытаюсь узнать, где здесь туалет, — тупые отмазки — мое все. Уж лучше пусть все узнают, что мой мочевой пузырь переполнен, чем то, что я позволяю непонятному мужику себя склеить и увести.

— Я провожу, пойдем, — Макаров поднимается с места и улыбается, протягивая руку, на которую я смотрю с недоверием и даже возмущением. Он вот сейчас серьезно? — Там темно и узкая дорожка, — оправдывается Лёша и все-таки убирает ладонь, пока к моему удивлению присоединяется и Дима. А, застыл киселёк, долго ж ты крахмалился.

— Для этого придумали фонарики.

— Туалет есть и в доме, — вмешивается Матвей. — Лёх, проводи.

Ну давайте еще все дружно карту нарисуем: как добраться до сортира. Мне ж дерьма сейчас мало. Боже, зачем я вообще это сказала? Никогда еще так неловко себя не чувствовала. Но, кажется, переживаю по этому поводу одна я. Половина меня уже не слушает, обсуждая свои темы, а другая понимающе относится к моей проблеме.

— Спасибо, — зачем-то выдавливаю из себя и иду за Макаровым. Он все-таки идет к дому, поднимается по лестнице и открывает дверь, пропуская меня вперед. Может, закрыться от него в ванной получится? Поговорим через дверь, я пошлю его на все веселые буквы, которые только вспомню, он попробует вломиться, но ничего не выйдет, поэтому придется уйти, а я посижу еще чуть-чуть и сбегу в соседний дом спать, сославшись на то, что мне нездоровится. Идеальный план, вроде бы.

Дом у Саши и Матвея внутри выглядит уютно. Если у Алинки с Женей все по-современному красиво, то здесь просто и довольно мило. Почти везде дерево, от которого пахнет терпкостью, и я даже позволяю себе на пару секунд закрыть глаза.

— Туалет там, — кивает Макаров на дверь. — Иди, я подожду.

— Спасибо, ваше ментейшество, но я предпочитаю сначала поговорить, — скрещиваю руки на груди, а Лёша только закатывает глаза на мое прозвище, но все же уголки его губ поднимаются, и от этого почему-то приятно.

— Как хочешь. Тогда пойдем, — он берет меня под руку и ведет в другую от двери сторону. Пока соображаю, что происходит, мы проходим кухню и гостиную, и Леша толкает дверь на небольшую веранду. Спускаемся по деревянной лестнице и идем в другой конец сада, чтобы нас точно никто не услышал.

— Тебе не кажется, что с конспирацией перебор? — спрашиваю, отступая от него на шаг.

— Не хочу, чтобы кто-то подсматривал за нашим первым поцелуем, — пожимает плечами Макаров, а я задыхаюсь от возмущения и фыркаю. Ага, целоваться решил, надеюсь, больше ничего нелепого не придумал?

— Смешно, — бросаю, надеясь, что мой негативный настрой собьет с него спесь. — В общем, давай по делу. Сдавать тебя я не собираюсь, так что можешь не беспокоиться. Заберешь свое удостоверение — и разойдемся как в море корабли.

— Так оно у тебя? — с облегчением выдыхает Лёша. — Спасительница моя, — он делает шаг навстречу, но я отступаю, не позволяя приблизиться. — Ладно, стою, — поднимает ладони и качает головой.

— Вот и стой. А я пойду, — делаю шаг в сторону. Макаров зеркалит мое движение и снова оказывается напротив. Скрещиваю руки на груди и хмурюсь. — Лёш, вот чего ты хочешь? Целоваться с тобой я не собираюсь, рассказывать всем, что это ты вломился ко мне, тоже не стану, даже заявление не напишу. Просто отстань от меня, а?

— Не хочу, — отвечает так просто и искренне, что у меня дух перехватывает. Сколько в нем наглости вообще?

— А если я не хочу, чтобы ты приставал? — пока еще пытаюсь уйти с миром и не впадать в истерику. Если я закричу, меня ведь услышат? Или он поэтому и утащил меня сюда, чтобы все попытки сопротивления свести к нулю? Точно псих, от которого надо бежать.

— Проведи со мной одну ночь, и твое мнение изменится, обещаю, — говорит он мягко, а я еще больше злюсь. Это самый непрозрачный намек, которые я только получала. Что он там о себе возомнил? А обо мне?.. — Я не про то, о чем ты подумала, — усмехается Леша, будто слышит мои мысли. — Хотя этим был бы не против с тобой заняться. Ну что? — спрашивает, замечая мое растущее негодование. — Ты очень красивая девушка.

Э-э-э. Когда это мы успели перейти к комплиментам, от которых мне становится неловко? Закрываю глаза, надеясь, что в темноте не видно моих красных щек. Боже, ну вот, назвали красивой, и я поплыла. Что-то от комплиментов армянина, торгующего овощами в ларьке, меня так не ведет, хотя он выдумывает описания похлеще. «Вах, сладкая, как хурма, и красивая, как самый нежный персик». Конечно, спорная похвала, но уж точно изощреннее, чем «ты красивая», но в душу западает именно оно.

— Без подкатов, помнишь? — одергиваю то ли его, то ли себя, возвращаясь в реальность. Нельзя поддаваться соблазнению наглого мужика. У него таких, как я, еще пятьсот в телефоне. Наверное, дрых весь день, не успел подружку на ночь найти, вот и притащился сюда.

— Хорошо, тогда будем болтать ночь напролет и целомудренно сидеть напротив друг друга.

Да когда же он отстанет-то, а?

— Если мне не понравится, отстанешь? — спрашиваю серьезно, намереваясь согласиться.

— Отстану. Согласна?

— При одном условии: никаких приставаний.

Он молчит. Задумался. Значит, и правда хотел развести меня на секс. Даже грустно стало на какое-то мгновение. Ни на что, кроме потрахушек, моя красивая мордашка не годится.

— Хорошо, — кивает. Так даже лучше. Надо только быть невыносимой, и тогда Макаров устанет меня терпеть ни за что и сам быстренько ретируется. С нами же еще Вика и Марина приехали, они девушки одинокие и, в отличие от меня, всю подноготную капитана не знают, так что может с кем-то из них ему что и перепадет.

— Тогда я подумаю, — улыбаюсь, — а теперь пусти, мне и правда нужно в туалет, — безбожно вру, потому что на самом деле надеюсь убраться из этого дома и спрятаться в своей комнате, закрыться на все замки и не думать ни о каких мужиках. Достали. Приходите в мою жизнь дозированно, а не парами.

Возвращаюсь к ребятам одна. Макаров на удивление не сопротивляется и провожать не рвется, а мне становится смешно. Да, даже красивые девушки опускаются до низменных потребностей, потому что не волшебные единороги, низвергающие радугу.

— Все в порядке? — беспокоится Алина. — Тебя долго не было.

— Голова слегка кружится. Кажется, перебрала. Я пойду к вам, прилягу. Не провожайте, — предупреждаю возможные поступающие предложения. — Спасибо за вечер.

— Только рады, — улыбается Саша.

— Сама точно дойдешь? — беспокоится Женя. — Там, если что, Диман, он тоже ушел. Станет плохо — смело зови.

Только этого мне не хватало. Киселёк утомился, разочаровался, что девушка не разомлела от его близости, и обиженно свалил. Эх, два метра симпатичной тупости, даже как-то грустно. И откуда только весь такой классный Женька — знаю исключительно по рассказам Алины — откопал себе такого друга?