Зов погибших планет

Перед глазами сразу встала та прежняя баба Фрося, которая любила стоять возле калитки вот так, да еще положив свой подбородок на сжатый кулак. А сейчас там, в точно такой же позе, стояла симпатичная девушка да из-под полуприкрытых длинных ресниц наблюдала за тем, как я подходил к дому.

— Доброе утро, паря! Ты чё меня не разбудил, когда приходил? — спросила она, когда я подошел совсем близко. — Ждала тебя с ночи, но сомлела.

Открыв калитку, она запустила меня во двор.

— Доброе утро! Как теперь-то тебя звать величать, красавица? — я, шутя, поклонился. — Ефросинией ли, аль по-новому Ефрией?

Фрося не приняла шутливой игры, уперла руки в боки и смотрела на меня зло.

— Слышь ты, Зор! Или Зорро, как там тебя? И ты туда же? А ну хорош шутковать! — девушка сердито поджала губы. — Спрашивай, зачем пришел, или проваливай!

Ого... обида!

А в чём дело? Неужели отец с дедом перешутили на эту тему, подтрунивая над нашей Фросей. Надо исправляться!

— Извини, Фрось, если обидел, не хотел! — сбросив шутливый тон, серьезно проговорил я. — Только узнал от Мора, как тебя прозвали, вот и хотел узнать, как тебя лучше называть, как родители окрестили, или как Зоты.

— Вот как сейчас назвал, так и зови, по старинке! — слегка смягчилась она. — А то заладили те двое по любому случаю — Ефрия-Ефрия! — Фрося очень точно передразнила интонации отца и деда, и от этого сама прыснула в кулачок, рассмеявшись.

— Да ладно, паря, я не в обиде! Пошутковали и хватит, всему предел должен быть!

— А имя новое нравится? — осторожно спросил я.

— А чо не нравиться! Хорошее имя, только не привыкла пока еще к нему, а так имя ничего — Ефрия! — она произнесла его с каким-то придыханием, потом косо посмотрела на меня — улыбаюсь я или нет.

Я не улыбался, стараясь выглядеть естественно.

Фрося кивнула и спросила:

— Чай будешь?

— Буду.

— Тогда давай дуй в беседку, а я сейчас самовар поставлю.

Вдохнув ароматный свежезаваренный чай, я посмотрел на сидящую напротив девушку. Внешность, конечно, ей обновили, но вот взгляд. Взгляд Фроси остался прежним. Взгляд мудрой пожившей на этом веку женщины.

— А почему ты с ночи меня ждала-то, привиделось чего? — решил я задать волнующий меня вопрос.

Фрося остро глянула на меня и кивнула.

— Привиделось.

Затем она достала из кармана коротких шорт свой старый платочек и начала его вертеть в руках, постоянно сминая и затем разглаживая на столе.

— После того как проглотила ту фасолину, — она кивнула в сторону моря, — дар мой пропал. Стёпа, ну бриал мой, всё меня успокаивал, говорил, что это временно всё, и скоро он начнет проявляться вновь. Стёпа он у меня такой, он хороший! Умеет успокоить.

Фрося улыбнулась, довольно качнув головой.

— И правда, пару дней назад стал возвращаться дар! Не сразу и не весь, и как-то странно. Но вот, паря, что я скажу! Вижу всё урывками, а связать всё воедино пока никак не могу. Вот и вчера вечером видение мне было, упаси Господь такое на ночь!

Фрося трижды перекрестилась на икону в красном углу.

— Раскинула я карты и вижу, будто сражаешься ты с тварями со змеиными харями в одиночку не на жизнь, а насмерть, и голый совсем, ну в труселях одних! Понимаешь?

Она многозначительно посмотрела на меня и пристукнула кулачком по столу.

— Развязки нет, вот в чём беда, Коля! Понимаешь?

Неожиданно губы у нее затряслись, она закусила нижнюю и, еле сдерживая слёзы, посмотрела мне в глаза.

— Их трое, паря, а ты один! Понимаешь?

Всё-таки слёзы потекли, и она, закрыв лицо ладонями, заревела уже навзрыд.

Я подсел к ней на лавочку и, приобняв за плечи, заговорил, успокаивая:

— Ну ты что, Фрося! Успокойся! Если ты не знаешь, чем всё закончится, то это совсем не значит, что я обязательно погибну. Убить меня не просто даже сотне змееголовых, не то что там — троим.

Если честно, то говоря это, я такой уверенности в себе совсем не испытывал. Узников в Ковчеге трое, и в ее видении тоже трое против меня. К чему бы это, а? Неужели вырвутся? Надо об этом Вику и Мору сказать — пусть усилят охрану.

— И еще, Коль, разговор у меня к тебе есть!

Фрося, шмыгнув носом, опустила глаза.

— Слушаю тебя.

Я опять пересел на свое место и прямо взглянул на нее.

— Тут это, ходоки ко мне зачастили со всяких там кланов! К себе вербуют. Особенно из клана Цыхал упертые. Но не наглеют, вежливые.

Вспомнилось, каким взглядом смотрели на меня их генетики при нашей первой встрече. Я вопросительно посмотрел на нее.

— Предлагают вступить в их род и клан, — продолжала Фрося, — и жизнь сулят безбедную, да к делу обещают пристроить. Говорят, видящие в дефиците у них, а я так думаю, что и нет их там вовсе. А как ты думаешь?

Я внимательно посмотрел на нее и, улыбнувшись, кивнул, подтверждая ее слова.

— И что ты?

— А что я! Я сказала, что подумаю, но ерунда это всё! Туда хочу, где вы втроем будете, в ваш род. Возьмете?

Я взял ее за руку.

— И мы бы этого хотели всем сердцем, но не мне решать! Я поговорю с Виком, думаю, он будет не против. А если нет, то поговорю с Мором. Это хоть и отдельный род, но он настолько близок к Стаат, что мне иногда кажется, что это одно целое.

Фрося вытерла подсохшие уже слёзы и улыбнулась.

— Так значит, получается, что заберут меня с собой, раз предлагают в семью вступить?

— Получается, что заберут, — я улыбнулся в ответ.

С отцом, дедом и Марго встретились буквально сразу, как только я вышел от Ефросинии. Маргарита, чмокнув меня в щёку, сразу же заспешила в дом к Фросе, а мы втроем, обменявшись крепкими мужскими рукопожатиями, направились к обрыву в нашу любимую беседку.

— Через неделю у нас с дедом установка бриала. Ты будешь присутствовать? — спросил у меня отец, включая кофеварку.

— Конечно! Весь наш род будет, и Декар тоже. Мне Вик уже сообщил об этом.

— Будут какие-либо советы от тебя? — поинтересовался дед, доставая чашки из шкафчика.

Я неопределенно пожал плечами.

— На первом этапе от вас ничего не зависит, а вот на втором… вот там вам необходимо ответственно отнестись к настройкам. Не спешите, правильно выбирайте привычные для вас параметры — вес, длина, объем жидкости и так далее. Тогда в будущем бриал сам станет переводить для вас всё в эти измерения, и вы избежите путаницы, что значительно упростит жизнь, особенно на первых порах.

Приняв из рук отца чашечку ароматного бодрящего напитка, я, благодарно кивнув ему, пояснил:

— Вот, например: просит вас какой-нибудь зотэрианец подать ему рону чего-то там, ну, к примеру — риила, а вам слышится — подай, пожалуйста, четыреста семьдесят грамм платины. Или еще вот такой пример: вам говорят, что до места прибытия расстояние в десять гет, а вам бриал переводит, что это дистанция равна одиннадцати километрам двумстам метрам! Понятно?

Отец с дедом, слушавшие меня до этого очень внимательно, синхронно кивнули. Допив кофе, я встал из-за стола.

— Ну всё, мне пора!

— А чего к Ефрии забегал-то? — спросил дед. — Дело какое, или просто так, заскучал?

Окинув их взглядом, я обратно сел на место. Не хотел им говорить перед установкой бриала о своем сне, но теперь не отвертеться. Дед, как клещ, если вцепился, то пока всё не узнает, не отцепится!

— Как вы уже знаете, мы активно занимаемся с Мором хогтэрианской магией. Он считает, что у меня к ней есть определенные способности. Я пока только в начале пути, и успехи у меня более чем скромные, но удивительное дело, после этих занятий во мне стала просыпаться память предков. И это происходит совсем не так, как это было у нас с вами раньше! Раньше мы брали в руки какой-нибудь предмет, принадлежавший нашему предку, и если нам сильно везло, то на короткий миг нам виделся его образ. Ведь так?

Отец с дедом опять синхронно кивнули.

— А сегодня ночью мне приснился сон, где я — сам бог войны Арес, и сражаюсь один на один с древнеегипетской богиней истины и справедливости — Маат. На самом деле, эта митхарианка была ни много ни мало дочерью Раашума, того самого, что сейчас сидит в камере на нижнем уровне Ковчега. Помните, я рассказывал вам, как он кидался на меня через силовое поле? Я думаю, эта богиня Маат и есть тому причина, ведь только взглянув на меня, он тут же признал во мне ее убийцу — Ареса!