Страница 42 из 68
— Меня никто за вами не посылал, — сказал я. — Разве похож я на сотрудника Секретной службы? Мне всего-то двадцать один!
Рессенс усмехнулась.
— Да, это сбивает с толку. Однако с каких пор молодые люди укладывают четверых вооружённых людей и носят при себе кастеты и пистолеты?
— На улицах бывает небезопасно, — ответил я, наблюдая краем глаза за немцем. — Я просто пытался выбрать из замка, а потом — защитить себя.
— Мой друг, — Рессенс указала глазами на блондина в пенсне, — врач. Доктор Улаффсон. Ему принадлежит эта клиника. И у него есть к тебе вопрос.
— Какой?
— Что ж, молодой человек, — проговорил неприязненно швед, — мне бы хотелось знать, что вы думаете о той операции, свидетелем которой стали в подвале этого замка.
Я почувствовал, как где-то зазвенел тревожный звоночек: видеть то, о чём говорил доктор Улаффсон, мне, конечно, не полагалось. Но есть ли смысл отрицать очевидное, ведь мой путь из клиники легко прослеживается. Главное — следить за Люстом и вовремя поставить магический блок, если он попытается пустить в ход кастет. Плохо, что у меня почти не осталось сил на трансформацию. Например, чтобы полностью убрать из комнаты воздух или поджечь присутствующих. Растущее ощущение беспомощности заставляло нервничать, хоть я и старался этого не показать.
— Никогда не видел ничего подобного, — честно ответил я шведу. — Вы что-то делали с лицом женщины, — я сказал «вы» наугад, но надеялся по реакции или ответу врача понять, он ли бы в хирургической маске. — Я не заметил у пациентки травм, поэтому… теряюсь в догадках. Но с удовольствием послушаю рассказ об операции, которую вы проводили.
— Такие операции пока не получили широкого распространения, — ответил швед. — И не получат ещё долго.
— Поэтому вы держите их в секрете?
— Они не являются тайной для моих клиентов. И для клиентов некоторых моих коллег, занимающихся подобными… вещами.
— Например, для доктора Барни?
Швед склонил голову.
— Вы с ним знакомы? Очевидно, да. Но надо полагать, он не успел посвятить вас в свои… во все свои занятия.
— Похоже, что нет.
— Как же вы оказались здесь? Советую отвечать правду. Помните, что insipientis perseverare.
«Упорствую глупцы», — перевёл я мысленно. Тем не менее, на заданный вопрос не ответил: попросту не знал, что говорить.
Доктор Улаффсон нахмурился и вопросительно взглянул на Рессенс. Та окликнула Люста и велела ему отойти в сторону. Немец послушно сел на табурет в пяти шагах от кресла.
— Мне стоило немалого труда уговорить доктора Улаффсона, — заговорила женщина, — дать тебе шанс объясниться. Ты убил четверых его людей, так что он настаивал на том, чтобы тебя утопили в ближайшем болоте, не дожидаясь, пока ты придёшь в сознание. Но я сумела доказать ему, что человек, убивший четверых, стоит больше, чем все они, вместе взятые.
— Очень любезно с вашей стороны. И надолго моя смерть отложена?
— Это зависит от тебя. Если мы договоримся, возможно, ты проживёшь ещё долго.
Я чувствовал, что женщина лжёт. Конечно, она хочет меня использовать, а затем избавиться. Но в моих интересах было подыграть. Возможно, удастся даже узнать нечто новое. А главное — появится шанс выбраться из мышеловки, в которой я оказался. Мне бы только пополнить запас энергии!
— Я вас слушаю, — сказал я с покорным и заинтересованным видом.
— Во-первых, ты продолжаешь утверждать, что не служишь в Секретной службе?
— Продолжаю.
— Ты убил несколько служащих клиники. Мы можем вызвать полицию, и тебя отправят в тюрьму. В россказни о том, как тебя пытались здесь убить, никто, разумеется, не поверит.
Я не мог не признать, что Рессенс права. В этом плане у неё были преимущества. Да и не только в этом. Кажется, я немного переоценил свои силы, забыв, что путь алхимика — это, прежде всего, путь учёного, а не шпиона.
— Но если ты служишь, вызвав полицию, мы подставим самих себя, — продолжала Рессенс. — Не так ли?
— Получается, что да, — согласился я.
— Значит, проверить это невозможно. Но не беда. В любом случае, мы хотим предложить тебе заключить взаимовыгодное соглашение.
— Вы не станете меня убивать, а что требуется от меня?
— Не только не станем убивать, но очень хорошо заплатим.
— Сколько? — быстро спросил я, чтобы продемонстрировать заинтересованность.
Сработало: и Рессенс, и швед слегка улыбнулись. Людям проще всего поверить, что собеседник готов на многое ради денег. Этот мотив почти всегда понятен.
— Ты отправишься с нами в Амстердам, — сказала женщина. — А там тебе объяснят, что от тебя потребуется.
— Предлагаете купить кота в мешке?
— Всё лучше, чем смерть.
И не поспоришь ведь.
— А когда я получу плату? — я решил убедить собеседников, что у них есть рычаг воздействия на меня. Пусть думают, что я жаден и готов ради денег на всё. — И сколько? — я постарался изобразить алчный огонь в глазах.
— Двадцать тысяч фунтов, — ответила Рессенс. — Если согласишься, пять из них получишь немедленно.
Конечно, их ведь можно потом забрать. У трупа.
— Я хочу сразу переслать их, — сказал я.
Рессенс усмехнулась.
— Боишься?
— Не доверяю.
— На том и порешим: ты не доверяешь нам, мы — тебе. Разве может быть союз надёжнее?
— Вам виднее.
Бравада — лучшая политика в общении с подобной публикой. Стоит дать слабину, показать страх — и тебя разорвут, как гончие зайца.
— Куда ты хочешь отправить свои пять тысяч? — спросила Рессенс.
Похоже, они с Улаффсоном решили, что переговоры будет вести она. Интересно всё-таки, что им от меня надо. Судя по всему, меня нанимают как человека, убившего четырёх себе подобных. Значит, в Амстердаме потребуется проделать нечто подобное. Но неужели у них недостаток собственных убийц?
— В Имперский банк.
— В Ковентри нет банков, — сказал швед. — Вам придётся подождать до Амстердама.
— Как насчёт онлайн перевода?
— У нас только наличка.
Ну, конечно! Так я и поверил.
— Значит, сделаю вклад на станции. Договорились?
Рессенс кивнула.
— Как угодно.
Глава 48
— Вы не скажете, что от меня потребуется? — без особой надежды закинул я удочку.
— Только то, что ты умеешь, — ответила Рессенс.
— А поконкретней? У меня целая куча достоинств. Например, могу аппендицит вырезать.
Без гарантии, что человек выживет, но ведь могу же.
Женщина вдруг рассмеялась. Громко, запрокинув голову. Швед тоже улыбнулся, продемонстрировав очень ровные, белые зубы.
— Нет! — покачала головой Рессенс. — В медицинских услугах недоучек мы не нуждаемся, слава Богу! Доктор Улаффсон и мой брат вполне способны… — она махнула рукой, закрывая эту тему, и поднялась. Швед тоже встал, с видимым сожалением положив вилку на тарелку. — Тебе принесут обед, — сказала женщина. — Люст запрёт дверь и останется снаружи, так что не пытайся снова сбежать. Рискнёшь — и мы будем считать наш договор расторгнутым. Ты умрёшь, — Рессенс взглянула на часы. — Мы уезжаем в половине третьего. Значит, у тебя полтора часа, чтобы поесть и привести себя в порядок. Прими ванну. Бумажки мы тебе оставляем, но пистолет и кастет — нет.
Она направилась к двери. Швед коротко кивнул на прощанье и последовал за ней. Уже на пороге Рессенс отдала Люсту команду на немецком. Телохранитель встал и сделал несколько шагов, доставая из кармана жилетки ключ от номера. Он не посмотрел на меня, когда выходил, чтобы запереть дверь снаружи. Щёлкнул замок, и воцарилась тишина.
Оставшись один, я прошёлся по комнате.
Что ж, всё могло обернуться гораздо хуже. Меня могли убить. Или мне пришлось бы убивать.
Я подёргал дверную ручку, затем выглянул в окно. За стеклом — решётка. Бросил взгляд на стол. Есть хотелось ужасно, но ковыряться в объедках? Только если буду умирать — действительно умирать — с голоду. Лучше подождать обещанный обед. Я снова сел в кресло, постарался расслабить мышцы спины и прикрыл глаза.