Страница 39 из 43
— Я убью их! — шипел он в ярости, обещая свои новым «друзьям» жестокую расправу. И, хотя я заверила его, что мне не причинили никакого вреда, только напугали немного, гневно сверкал глазами.
— Они меня не тронули, — убеждала я, в то время как Шед оглядывал мои руки и шею — наверное, думал, что кто-то из его друзей покусился на мою кровь. — Они были даже милы.
Особенно Филипп, на этот раз он вел себя более чем прилично. К Моник тоже не было никаких нареканий. А Каролина… что ж, о ней мы позже поговорим, когда Шеридан успокоится. У меня было много вопросов!
— Милы… — с издевкой прорычал он, злясь так, что зубы скрежетали.
Я пришла в себя, только когда Шед ушел, громко хлопнув многострадальной дверью. Я осознала, что его ярость дорого может ему обойтись, ведь их было трое, а он один. Глядя на часы, я мерила шагами комнату, и каждая медленно проходящая минута казалась мне вечностью.
День прошел очень в мучениях. Сможет ли Шед обуздать свой гнев и поговорить с французами цивилизованно? Или сдуру ввяжется в неравную драку, в которой нет ни одного шанса спастись? Будет ли Филипп церемониться со своим новым «другом», или уже расправился с ним, и мне стоит вот-вот ждать гостей?
Все это было бессмысленно. Несколько часов спустя Шеридан вернулся. Целый и невредимый. Даже одежда не рваная, отметила я, когда он вошел, мрачный, как тень, но почти спокойный.
— Ты в порядке? — нервозно поинтересовалась я, не зная, как оценить его настроение, замкнутое и задумчивое.
— Они больше не побеспокоят тебя, Лекси, — парень опустился в кресло, морщась от неприятного запаха, и затем вытащил из-под себя плед, пропитавшийся ароматом чужака, и бросил на пол для стирки. — Они мне обещали.
— Вот как?..
Вопросы теснились в голове. Как ему удалось этого добиться? Почему он не стал с ними драться, а простил; как они смогли его убедить? И самое главное: что его связывает с Каролиной, она ему нравится?
— Ты намерен и дальше с ними общаться? — я была уверена, что после инцидента Шеридан разорвет эту порочную дружбу. Что изменилось?
— Ты так говоришь, будто я должен именно так и поступить, — закрыл он глаза и устало откинулся назад, явно избегая назревающего спора.
Как бы не так. Теперь у меня было в два раза больше вопросов!
— Пару часов назад ты готов был убить их всех, — напомнила я. — Может, мне тогда стоит уехать из города? — Мысленно я прикинула, как эту новость воспримут на работе. — Прямо сейчас?
Я не хотела конфликтовать с Шедом. Все эти несколько месяцев я пыталась принять его хищную натуру, прощала многое. Но я уже почти достигла точки кипения. Наши отношения с самого начала были странными и неправильными, а теперь прибавилась еще и опасность извне. Сколько это можно терпеть?
— И не смей больше лгать мне про Совет старейшин! Как ты мог поступить так со мной?! Хитростью, используя мой страх, принуждать к обращению!
Шеридан взглянул на меня исподлобья, недовольно сморщив лицо и сердито сопя через нос. Сам виноват, нечего было меня обманывать. Что бы он теперь ни сказал, мне трудно будет верить его словам.
— Я пытался защитить тебя как раз от того, что случилось сегодня, — низко прорычал он, разозленный набирающей обороты ссорой. — Будь ты вампиром, тебе не пришлось бы бояться, что тебя съедят!
— Мне не пришлось бы бояться, если бы ты не якшался с этими убийцами. Они просто не пришли бы ко мне домой! — парировала я.
— Нет! — вскричал он возмущенно, сжимая кулаки. — Именно потому, что я якшаюсь с ними, они и оставили тебя в покое.
Я открыла рот, но слова застряли в горле. Они что, заставили его что-то пообещать?
— У тебя с ними какой-то договор?
Очень надеюсь, что он заключен не с Каролиной, для которой Шеридан «сладенький». В голову так и лезли откровенные сцены, которые я представлять не хотела. Они увеличивали мой гнев. Изнутри сжигала ревность.
— Я пытаюсь убедить Филиппа и компанию последовать за мной, — признался взявший себя в руки Шеридан, наконец-то решивший хоть что-то мне объяснить.
— Зачем? — не думала, что они стали настолько друзьями. Или дело все-таки в Каролине?
— Если они уйдут, — Шед вновь откинул волосы с лица и поискал глазами свою резинку, валяющуюся обычно рядом с компьютером, — не будет причин беспокоиться, что о тебе кто-то знает.
Вот оно что. Приятно оказалось услышать, что моя безопасность так сильно его волнует. Но это также значило, что Филипп ошибся, и Шеридан готов меня оставить. Он собирался уйти, не важно, пойду я с ним или нет.
— И как? Твой мир заинтересовал их?
— К сожалению, нисколько, — закатил глаза вампир. — Кому захочется пить кровь из бутылок, зарабатывать себе на жизнь трудом, когда здесь они находятся на вершине пищевой пирамиды и могут развлекаться, как им вздумается?
— Да уж… — согласилась я не без содрогания, чувствуя, что конфликт между нами сходит на нет, и мне становится легче дышать. Я боялась, что за поведением Шеридана кроется иная причина, которая не придется мне по душе. Но если он водил дружбу с отбросами только ради меня, это совсем другое дело.
— Более того, они не хотели бы, как и ты, чтобы об этом месте узнали вампиры с моей стороны. Представь, что будет, если все восемьсот тысяч ломанутся сюда, на невозделанные угодья? Наведут свои порядки, установят лимит…
— Прекрати, невыносимо слушать это… — Когда Шеридан говорил так, я чувствовала себя куском мяса, за который уже назначена цена.
— Извини, если тебя задевает это, — невозмутимо пожал вампир плечами. — Правда состоит в том, что так и есть.
— С тех пор, как ты начал общаться с этой троицей, тебя не узнать, — покачала я головой, присев на стул напротив парня, так же как днем сидела напротив Филиппа. Стена между нами меня убивала, и я жалела, что устроила истерику, не разобравшись сначала. — Где тот робкий и культурный вампир, которого я впервые встретила?
Шед хрипловато рассмеялся:
— Он исчезает.
— И почему же? — недовольно поежилась я, сердце заныло от неискоренимого высокомерия, которое нет-нет да и проскакивало в интонации моего бессмертного бойфренда.
— Изобилие и доступность корма, человеческая глупость развращают меня, даже если я не пользуюсь своими преимуществами. Трудно не поддаться искушению. Безнравственность и распущенность здешних вампиров, если не смотреть в глубину, выглядят очень соблазнительно. Такая жизнь очень привлекательна для моего рода. Полная свобода воли! Они не понимают, почему я отказываюсь от подарка, который приплыл мне в руки сам.
Слушать это было неприятно. «Безнравственность и распущенность соблазнительны», — он имеет в виду жажду крови или привлекательность Каролины?
— Что же тебя удерживает? — прошептала я потерянно.
Я думала, вдруг он признается мне в любви или назовет что-то хоть отдаленно на это похожее, но он лишь тускло приподнял уголки губ:
— Сам не знаю, — глаза при этом смотрели только на меня и медленно тлели тем самым чувством, которое я всегда принимала за привязанность. Однако теперь сильно сомневалась в этом.
Шеридан не был человеком, людские эмоции были к нему неприменимы. Мало ли какие мысли крутятся в его голове? Даже Филипп признал, что понятия не имеет, о чем парень думает. Откуда же взяться моей уверенности в себе? За пламенными взглядами могло скрываться что угодно.
— Ты не изменяешь себе, — прошептала я, поддержкой желая вселить в него веру, что он все делает правильно.
Пятьсот лет он существовал как вполне цивилизованный вампир, так что ему стоит продержаться еще полгода? Он сможет вернуться в свой мир прежним, не испорченным вседозволенностью. Я доверилась ему именно потому, что он никогда не был монстром, и не хотела, чтобы он стал обыкновенным убийцей и разочаровал меня.
Вампир медленно выдохнул. Так мучительно, словно был вовсе не так уравновешен, как пытался выглядеть. Словно что-то его тяготило.
Придвинув стул, я улыбнулась и потянулась за его рукой, намереваясь лаской вернуть мир между нами после ссоры. Но вместо того, чтобы успокоить вампира, я словно сорвала с него броню, и все, что накопилось у него внутри, темное и страшное, вырвалось на свободу и полилось неудержимой рекой.