Страница 5 из 13
– Уф… Все же я немного приврал. Посчитал чистое золото, а его надо сначала сплавить. В России три лаборатории: в Екатеринбурге, Благовещенске и Владивостоке. Если сплавлять в них официально, Министерство финансов узнает. Поэтому контрабандисты чаще всего тащат через границу песок или самородки. И уже немцы потом делают рафинад[26].
– То есть надо вычесть примеси, – сообразил сыщик. – На сколько уменьшаем ваши миллионы?
– В уральском золоте?
– Да.
– Зависит от месторождения. В самом большом, Березовском, надо вычесть в рудном золоте примерно семнадцать процентов. А в россыпном – все двадцать пять. Но ведь при очистке выделяются серебро и платина! Они тоже дороги. Нет, точный подсчет все-таки невозможен.
– А кто тайно сплавляет золото? – не унимался Лыков. – Если хочется вывезти уже чистый металл.
– Ювелиры с преступным складом характера, – ответил консультант и саркастически добавил: – Вы таких, возможно, и знаете по роду службы, а?
– Пяток найдется, Франц Христофорович, и это только у меня. На самом деле их десятки. Но действительно ли в частной ювелирной мастерской можно сплавить чистое золото, выгнав примеси?
– Разумеется. Если большие тигли и мощная печь.
Тут Лыков вспомнил, что на складе сбежавшего тряпичника нашли платиновую жесть. И поинтересовался:
– А что у нас с платиной?
– В каком смысле? – не понял Нетгальгорст.
– Монетный двор ее тоже покупает?
Тут консультант удивил сыщика:
– Нет, этот металл нас не интересует. Монеты из него давно не чеканят.
– У меня дома есть монета в двенадцать рублей с надписью «чистая уральская платина», – похвастался Алексей Николаевич.
– Теперь она предмет коллекционирования для нумизматов. Такие монеты выбивали с тысяча восемьсот двадцать восьмого по тысяча восемьсот сорок пятый год. А потом прекратили.
– Почему?
– Чеканка обходилась очень дорого. А затем стоимость самого металла опустилась ниже номинала монеты. Ее стали подделывать за границей и ввозить в Россию. Чеканили трехрублевики, шестирублевики (они же дуплоны) и двенадцатирублевики (эти назывались квадрупли). Ваша самая редкая, всего их выпустили менее трех с половиной тысяч штук.
– Но неужели платина столь дешева?
– Цена на нее неустойчива, но постепенно растет. Все в руках англичан, а они делают, как им выгодно.
– Не понял. Какие такие англичане?
Нетгальгорст заговорил с досадой:
– Те, которые на острове сидят. Старые друзья русских, в кавычках, конечно. Дело в том, что платина тугоплавка, ее сложно спекать. Только в пламени гремучего газа. Технологию придумали в фирме «Джонсон, Маттей и Ко». И стали всемирными монополистами на много лет.
– Всемирными?
– Ах, Алексей Николаевич! Ведь платину в мире добываем только мы. Хотя она много где есть: в Бразилии, Перу, Испании, Ирландии, Калифорнии, на Гаити и Борнео. Но промышленное значение имеют лишь копи в Колумбии, в провинции Чоко. Целых четыре процента мировой добычи там выкапывают. А остальные девяносто шесть процентов идут с нашего Урала. Извлечь ее из земли русские могут, а распорядиться к своей выгоде – нет.
– Но почему? – недоумевал сыщик.
– Исторически так сложилось. Еще при Николае Первом правительство продало всю накопленную платину той же компании «Джонсон и Маттей». Нам некуда было девать металл, когда перестали чеканить из него монету. Англичане купили огромный запас и до сих пор на нем сидят. Поскольку регулируют закупочную цену, как им выгодно. А мы еще плохо умеем очищать от примесей. Поэтому поставляем самородную платину за границу по бросовой цене. Хотя аппарат для плавления Сен-Клер Девиля давно известен…
Лыков решил разобраться до конца:
– Франц Христофорович, но ведь платина не золото. Монеты из нее не чеканят, украшения почти не делают. А на что она тогда нужна?
– Это благородный металл. Со всеми его редкими и ценными свойствами. Не окисляется! Растворяется лишь в царской водке[27], и то очень медленно. Поэтому в прошлом веке ее использовали главным образом для изготовления химической лабораторной посуды, особо стойкой к реакциям. Кубы, реторты, перегонные аппараты, приборы, тигли, цедилки, а еще ложечки, шпатели, щипцы и прочее, что требуется химикам. Много платины потребляют дантисты. Еще она используется в телеграфном деле, в производстве часов. А в последнее время спрос увеличивается за счет электротехнической промышленности. Скоро он перевесит спрос со стороны химии. Значит, платина понадобится в большом количестве германцам, они сейчас главные фабриканты электрики. Кроме того, металл этот очень тягучий, из него можно получать тончайшую проволоку. Что весьма ценно при изготовлении взрывателей.
– Тоже немцы заинтересованы, – со знанием дела вставил Лыков. – Скоро начнется большая война, взрывателей понадобится много.
– Да? – осекся консультант. – Вы полагаете?
– Не я, военные. Они убеждены, что мирной жизни нам отпущено самое большее три года. Так что платина скоро будет дороже золота.
– Понятно…
– Что вам понятно? – насторожился сыщик.
– Очень выросла ее контрабанда в последнее время. Примерно триста пудов с Урала ежегодно продают за границу законным образом, через таможню. Преимущественно во Францию и Англию, как я говорил. И до ста пудов везут контрабандой в Германию. А раньше тащили едва-едва тридцать пудов… Самый большой завод по очистке платины находится в Сен-Дени, в пригороде Парижа. Но, говорят, немцы строят завод еще больше. Готовятся к войне?
– Не иначе.
Собеседники помолчали, затем статский советник вновь взялся за карандаш:
– Так сколько стоит платина нынче? Она ведь дешевле золота?
– Пока да. Золото идет за пять с полтиной, а платину еще можно купить за четыре рубля двадцать копеек. Это в Пермском горном округе. На приисках Бурдакова и у наследников Демидова – уже четыре рубля восемьдесят копеек. И цена все время растет! Как будто кто-то искусственно толкает ее вверх.
– Толкает постоянно повышающийся спрос, – предположил Алексей Николаевич. – Сами говорите: электротехническая промышленность на подъеме.
– А вы дополняете: война на носу, – парировал Нетгальгорст.
– Вот и все нехитрое объяснение, – вздохнул сыщик. – Как говорят экономисты, спрос рождает предложение. А казна закупает платину?
– Нет, только золото. Платину сплавляют в лабораториях, забирают в казну три процента в качестве государственной подати, а остальное возвращают добытчику. И тот делает с ней, что считает нужным.
– Преимущественно отсылает за границу?
– Не всю, – поправил статского советника действительный статский. – Здесь, в Петербурге, в Тентелевой деревне уже тридцать лет действует химический завод, который перерабатывает платину. Из нее изготовляют ту же химическую посуду, фотореактивы, тигли, проволоку, а еще капсюли для подрывных патронов. Потом, в последнее время ее чаще стали использовать в ювелирном деле. Но большая часть «белого металла» действительно идет на запад. Стоит ли тогда удивляться, что наша золото-платиновая промышленность почти целиком находится в руках иностранцев.
– Кого именно? – опять принялся конспектировать Лыков.
– На первом месте французы, их «Платино-промышленная анонимная компания», сокращенно ППАК, крупнейшая на Урале. Начали они со скупки приисков виконта де Проэнса Вийера, а сейчас заняли чуть не весь Верхотурский уезд. Затем идут англичане, и в конце бельгийцы.
– А германцы?
– Германцы спохватились позже всех, – пояснил Нетгальгорст. – Но спохватились, я вижу… Существует международный синдикат по скупке платины. ППАК с ним воюет: то входит в его состав, то выходит обратно. Хитрая германская компания «Гереус» тихо и незаметно прибирает дело к рукам. Очень выгодное дело с очень перспективным будущим.
На этих словах он вынул из жилетного кармана часы и щелкнул крышкой. Сыщик понял, что пора заканчивать разговор.
26
Рафинад, рафинирование – аффинаж, очистка металла от примесей.
27
Царская водка – смесь концентрированных соляной и азотной кислот; используется для аффинажа благородных металлов.