Кровоточащие сердца (ЛП)

Она хотела его ударить, как когда они были детьми, и он говорил глупости.

— Леон…

— Я этого не буду слушать! Спокойной ночи, Мэв.

Он вышел из ее комнаты с явным намерением найти свою кровать и уснуть, но у нее в голове пронеслась тысяча мыслей.

Карминный Герцог был вампиром.

И ее сердце все еще бешено колотилось, хотя она не знала, почему. Да, но она не хотела думать о последствиях своих желаний.

Когда он посмотрел ей в глаза, она поняла, что в нем есть что-то большее. Он не был пьян. Он вел игру и знал, что она уже попала в его паутину. Она не могла сейчас убежать. Все, что она могла сделать сейчас, это дождаться последней битвы за свою жизнь.

Почему это так ее взволновало? Она не могла оторвать свои мысли от первого взгляда на легендарного Карминного Герцога.

Когда он вошел, она была уверена, что это еще один слуга. Его одежда была разорвана и съедена молью. Его волосы представляли собой беспорядок буйных кудрей. Но затем он выпрямился и бросил ей вызов. Именно тогда она увидела в нем настоящего вампира.

Его плечи были широкими, мышцы напрягались под одеждой при каждом движении. Это был не дворянин, который целыми днями просиживал за письменным столом, просматривая бумаги. Он был мужчиной, который работал со своим телом и получил эти мышцы. Темные кудри падали на его глаза, которые казались широкими и невинными, пока он не наклонял голову, и вдруг она увидела взгляд хищника.

Карминный Герцог представлял собой смертоносного зверя, завернутого в манящую упаковку. Желание и стыд боролись внутри нее, и она не могла думать. Она хотела прикоснуться к нему. Она хотела увидеть, каково это быть так близко к смерти, знать, что она не может чувствовать боли, которой он ее мучает.

Почему она так думала? Что он с ней сделал?

Задыхаясь, она хлопнула дверью и повернулась к туалетному столику. Мэв тяжело села. В ее отражении была взволнованная женщина с ярко-красными щеками и расширенными глазами. Она вообще не смотрела на себя.

К счастью, ей не пришлось. Зеркало затуманилось, и она увидела в нем свое имя, написанное дрожащей рукой.

Беатрис. Ей никогда не удавалось удерживать пальцы неподвижно долгое время. Вздохнув, Мэв начисто вытерла зеркало и увидела лицо сестры.

Младшая сестра отличалась от двух других. Ее кожа всегда была белой, как снег, потому что она редко покидала глубины женского монастыря. Ее ярко-зеленые глаза горели на ее лице, прикрытые прядями прямых волос, черных, как ночь. В этот момент эти глаза были широко раскрыты от беспокойства.

— Это правда? — спросила Беатрис. — Ты отправилась охотиться на вампира?

— Да, — Мэв откинулась на спинку стула, уставшая от всей внутренней борьбы, которую она вела. — Карминный Герцог, если точнее.

— Это глупо. Ты должна была сначала поговорить со мной. Ты же знаешь, что духам есть что сказать по этому поводу, — ее глаза расширились еще больше. Она посмотрела налево, как будто кто-то разговаривал с ней. — Я знаю! Вот почему я связалась с ней. Прекрати говорить, чтобы я могла рассказать ей все.

Ах. Итак, у Беатрис в монастыре было несколько покойников, которые что-то знали о герцоге. Духи всегда были полезны, если кто-то не возражал искать помощи из загробного мира.

Мэв ненавидела каждую секунду происходящего. Мертвые должны оставаться мертвыми. Одно лишь знание того, что ее сестра говорила о ней с духами, вызывало у нее мурашки.

— Я не хочу знать, что говорят мертвые, — проворчала она. — Вот почему я не связалась с тобой.

— Ну, они не дают выбора в этом вопросе. Карминный герцог опасен, Мэв. И ты абсолютно ничего не знаешь о вампирах, — Беатрис подняла череп. — Но эта знает. Она знает о вампирах гораздо больше, чем ты, и тебе не следует связываться со старейшиной вампиров.

— Старейшиной? — это привлекло внимание Мэв. Она не хотела говорить с мертвыми, но могла узнать больше о вампирах. — Что дух имеет в виду?

Беатрис просунула ладонь под челюсть черепа и стала двигать ею, словно череп говорил:

— Решила охотиться на вампира, но не знаешь, кто такой старейшина вампиров? — затем она заставила череп смеяться, прежде чем положить его обратно на стол. — Прости.

— Не делай этого, — упрекнула Мэв.

— Я извинилась. Дух подумал, что это забавно, если от этого станет лучше, — Беатрис закатила глаза, явно не впечатленная тем, что ее сестра не повеселилась.

— Это не смешно, — прорычала она.

— Немного смешно.

— Просто скажи мне, что сказал дух, Беатрис, или я закончу заклинание, — Мэв подняла руку к зеркалу, намекая.

— Ладно, — Беатрис вздохнула и скрестила руки на груди. — По-видимому, у вампиров есть ступени. Те, кого мы видим здесь, в городе, сбежали от создавших их вампиров. Иногда процесс идет не так. Сбежавшие вампиры — это те, кто не прошел через изменение. Они живы, и это редкость сама по себе, но они не сохранили то, что делало их разумными.

Разум Мэв закипел от новости.

— Так ты хочешь сказать, что есть вампиры, которые так же умны, как и любой человек?

— Умнее. Они живут сотни лет, — выражение лица Беатрис сменилось беспокойством. — Некоторые из них, по-видимому, сумасшедшие. Столько лет в одиночестве, ну… до безумия кого угодно доведет. Большинство из них смотрят, как умирают все, кого они любят. Это ужасный конец.

— Не жалей их, — ответила Мэв. — Они не заслуживают нашей жалости.

— Думаю, заслуживают.

Сердце ее сестры было слишком большим. Вампиры были худшими из сверхъестественных существ, и Мэв отказывалась изменить мнение о массовых серийных убийцах.

Она покачала головой от слов сестры.

— Ладно, что дух знает об этом вампире? Я должна что-то знать о нем? Что-то, что поможет мне одолеть его?

— Старейшину не одолеть, — Беатрис посмотрела налево снова, внимательно слушала, а потом кивнула. — Дух не знала его. Она знала другого вампира, как он, которого звали Бартоломью. Он уже не зовет себя так.

— Откуда она его знала? — Мэв должна была знать, хотя она понимала, что ответ не будет хорошим.

Беатрис скривилась.

— Он убил ее.

— Ясное дело, — буркнула Мэв. — Это делают вампиры. Видишь? Все они убийцы, это в их природе.

— Вряд ли ты учитываешь все обстоятельства, Мэв. А если он хочет с тобой поговорить? Луна сказала, что он отправил тебе письмо, и что оно было личным…

Прежде чем сестра успела договорить, Мэв провела рукой по зеркалу и остановила заклинание, позволявшее им говорить. Она не хотела больше слышать о теориях Беатрис, и уж точно ее не волновало, что говорят духи. Они не помогали. Они просто хотели сказать ей то, что она уже знала.

Что она в опасности.

Какой шок!

Мэв дернула корсет и расстегнула чертовы застежки. Если бы она знала, что вампир будет смехотворно привлекательным, она могла бы надеть что-нибудь другое. Вероятно, она выглядела так, будто пришла к нему домой, чтобы угостить его позже.

Если подумать… Мэв подтащила туалетный столик к двери и сунула его под дверную ручку. Так, на всякий случай. Это не помешало бы вампиру войти, но, по крайней мере, она проснется, если кто-то попытается проникнуть в ее комнату.

А еще окно. У нее было мало вариантов, кроме как поставить на подоконник зеркало с туалетного столика. Поднять его было немного сложно, но она работала всю жизнь, так что могла поднять зеркало. Как только оно встало на место, никто не мог войти в комнату без ее ведома.

Приняв меры безопасности, она сняла с себя остальную одежду, осталась в тонком нижнем платье. Затем Мэв забралась на кровать и зарычала.

— Нельзя было дать более удобную кровать? — она бы ударила по подушке, но была уверена, что это все равно что ударить кулаком по деревянному основанию кровати. — Это хуже, чем женский монастырь, и те кровати должны быть неудобными.

Тем не менее, в отличие от своего спутника, Мэв не спала всю дорогу. И она устала. Она могла спать где угодно после того, как выросла в этом женском монастыре.