(Не)пара

— Да нормально я, — отмахиваюсь и почти сбегаю в раздевалку. В голове набатом стучит фраза «не нормально», а сердце упорно рвется обратно к Артёму, пробивая рёбра.

Мне точно конец. Я умру от сердечного приступа, честное слово. Противно от самой себя, что не сдержалась и втрескалась, а теперь как дура себя веду, не в силах контролировать эмоции. Хорошо хоть тело мне ещё подчиняется, а то висела бы на Артёме и всё.

Всегда, когда я выхожу из зала, Тёма уже ждёт меня на улице. Иногда он курит, потому что до конца ещё не бросил, иногда просто дышит воздухом, усевшись на капот машины. Сегодня, когда я выхожу из зала… Тёмы нет. Машина на парковке, а не на подъездной дорожке, как обычно, а Артема вообще след простыл. Может, случилось что, и он ушел? Так вряд ли без машины бы… Или в тачку и ушел, чтобы подъехать сейчас.

Открываю телефон, проверяя, не писала ли мне Лиска, но все мессенджеры молчат, заставляя нервничать. Ладно. Потерплю до вечера, выведу её на разговор. И сама послушаю, и ей все расскажу. Скрывать, что влюбилась, точно не собираюсь. Кто меня отговорит от этого, если не она?

Смотрю по сторонам, убирая телефон обратно, Тёмы всё ещё нет, и мне перестает это нра…

— Гаврилова! — громкой голос позади заставляет подпрыгнуть и закричать от неожиданности, а ещё чуть не свалиться, несмотря на то, что льда под ногами уже, слава Богу, нет. Спасибо Савельеву за отменную реакцию, он успевает схватить меня за руку, но за то, что так пугает, я убить его готова.

— Ты совсем, что ли?! — стучу ладошками ему в грудь, надеясь, что сделаю хоть немного больно. Это у меня броня из куртки и свитера, а он на футболку парку носит и даже не застёгивает. Ненормальный. — Зачем так пугать, Тём? Я чуть не родила от страха.

— Ты сегодня странная, решил тебя растормошить.

— Очень действенный способ, спасибо огромное, — бурчу и хмурюсь, отодвигаясь от Артёма. Не так уж я сильно и влюбилась, если хорошо подумать…

— Не нравится этот, могу предложить ещё два, — прыскает Тёма, отходя в сторону машины. Плетусь за ним, потому что ноги после тренировки слабые, переться пешком из-за каких-то мнимых обид я точно не готова.

— Какой второй, если секс первый? — на миллион процентов уверена, что один из двух — это секс. Потому что это Савельев. Я его предпочтения уже лучше своих знаю.

— Жрать фастфуд.

— Отлично, беру фастфуд.

— Опять месячные? — мельком смотрит на меня, когда садимся в машину.

— Нет, просто… — сажусь на пассажирское и почему-то тушуюсь. Мне нужно сказать Тёме, что нам необходимо прекратить заниматься сексом. Потому что нам правда необходимо. Но колени трясутся, ладошки потеют, и в целом состояние очень волнительное. Такое ощущение, что я жениха бросаю. Ужас. Перевожу дыхание и выпаливаю за пару секунд. — Короче, Тём, нам надо перестать трахаться.

Наверное, время выбрала неправильное, да и выпалила это так неожиданно, что выглядит глупо, но мне все равно. Я не могу больше терпеть, нужно по максимуму оборвать все связи с ним, по крайней мере постельные.

— Оу, — он сводит брови к переносице и молчит несколько секунд. — А что случилось? У тебя появился кто-то? Или секс не устраивает?

— Что бы ты хотел услышать? — зачем ему вообще это знать? Договорились же, что прекратим, когда нужно будет. Вот, мне нужно. Какая разница, из-за чего?

— Наверное, то, что у тебя кто-то появился. Не выдержу, если ты скажешь, что я плохо трахаюсь! Потому что я честно старался как мог, Гаврюш. Так что парень реально лучше.

— Лучше…

И правда. То, что у меня мог бы появиться парень, это не так страшно, как если бы Тёме сказали, что он дерьмово трахается.

Червь обиды и грусти умоляет сказать, что и трахается он на самом деле дерьмово, но вот только Тёма наверняка не поверит, и я буду выглядеть глупо.

Мне обидно, хотя умом понимаю, что Артем не сказал ничего страшного. Он не клялся мне в вечной любви, более того, мы вместе устанавливали рамки взаимоотношений и того, кому что позволено, а кому нет. Но боже! Почему так больно? Там, за ребрами, колет так, что впору бежать к кардиологу.

Полное ощущение того, что мне разбили сердце, потому что глубоко в душе я надеялась на взаимность, я же девочка. Девочка, которая хочет быть той, кого любят, а не просто трахают по мнимой дружбе, пока не придет пора прекращать.

Печаль накатывает волнами, и желание поскорее избавиться от Артёма растет в геометрической прогрессии вместе с желанием обнять его и вообще не отпускать никогда. Сегодня я и правда веду себя очень странно: говорю невпопад, путаю мысли, прыгаю с темы на тему. Но не могу иначе, потому что в душе такой же бардак, как и в мыслях.

Замечаю, что Тёма сворачивает в бургерную и понимаю, что не хочу целый час сидеть напротив него и смотреть как он своими пальцами невыносимыми с уголка губы сырный соус стирает. Это же пытка, точно каторга, правда.

— Тём, давай, наверное, без фастфуда сегодня, — выпаливаю быстро, понимая, что действовать нужно очень срочно, пока меня силой не затащили туда.

— Нет, с тобой точно что-то не так, — Савельев снова хмурится. — Когда ты отказывалась от картошки фри?

— Никогда, но сегодня просто странный день какой-то, — срочно нужно перевести мысль и сделать что-то, что отвлечет Артёма от моего отказа. И в голову ничего лучше не приходит, кроме… — Поехали к тренеру? Мы месяц тренируемся, ты месяц не пьешь. Думаю, самое время, чего тянуть?

Я просто хочу найти повод закончить наши тренировки. Потому что теперь точно не смогу.

— Блин, Лиз… — он сжимает руками руль сильнее положенного, знаю, что эта тема его изводит.

— Тём, нельзя отнекиваться до конца жизни, ты сам говорил, что нужно вернуться. Так давай.

— Сейчас? — он нервничает, дышит тяжело, но я не собираюсь отступать. Давать заднюю сейчас нельзя ни мне, ни ему.

— Нет, через восемнадцать лет, когда ты станешь старым и пузатым.

— Мне будет всего сорок, я буду так же прекрасен, как и сейчас!

— Если вернёшься в команду — будешь.

Бью в самую важную точку, задевая нужные нервные окончания. Тёма почти рычит на меня, но сдается, по глазам вижу, что принимает поражение.

Кивает, а я ликую, что смогла его уговорить. Главное теперь, чтобы его назад приняли, а не выгнали с позором, иначе плохо будет всем, точно знаю. Никогда не забуду, каким злым он был, когда его выгнали. Не хочу такого снова, он пугает меня.

Подъезжаем к спорткомплексу, но Тёма выходить не спешит. Смотрит в окно, собирается с мыслями, стучит ладонями по коленям, нервничая. Всегда такой деловой и всемогущий, а сейчас настоящий, открытый, живой. Не постоянно улыбающийся робот, а мужчина с переживаниями, с сердцем. Тот Тёма, в которого я прямо сейчас влюбляюсь ещё сильнее, даже несмотря на то, что тот, другой, который вечно в маске, двадцать минут назад разбил мне сердце.

— Эй, — поворачиваюсь к Артёму и кладу свои руки на его огромные, чуть сжимая. Его некому подбодрить, кроме меня, и я считаю своим долгом сделать это. В хоккее вся его жизнь. И сейчас он может этой жизни навсегда лишиться. Потому что точно знаю, что если выпрут — не пойдет никуда больше. — Соберись, ладно? Ты молодец, ты много работал, реабилитировался, тебя обязательно возьмут обратно. А если вдруг нет — это не последняя команда в мире. Они ещё локти будут кусать, что потеряли тебя. Я с тобой, слышишь? Не волнуйся, просто пойди и сделай то, что должен.

Артем поднимает голову и смотрит мне в глаза так пристально, что мурашки табунами по спине и затылку. Кажется, что на эмоциях он меня сейчас поцелует, поэтому я быстро улыбаюсь и сажусь ровно, не дав этому поцелую случиться. Он не нужен нам. Мне особенно.

Артем улыбается с благодарностью, и слов никаких не нужно, чтобы понять, что моя речь его действительно немного взбодрила. Выходит из машины, по пару изо рта вижу, как сильно выдыхает, ещё раз собираясь духом, и заходит в помещение, оставляя меня наедине с ворохом мыслей.