Одним Словом

Он остался позади рядов со стульями, с теми гостями, которые предпочли смотреть церемонию стоя. Я быстро отвернулась, чтобы не выдать себя и начала смотреть церемонию.

Вообще, все церемонии довольно похожи друг на друга. Похожие клятвы и слова любви, однотипные пожелания от гостей с призывами “любить” и “прощать”.

Сложно не стать циничной, когда каждые выходные слышишь одно и то же. Но именно эта церемония, все же особая.

Эти люди мне дороги, поэтому я слушаю каждое слово с упоением и слезами на глазах.

И вот, радостный момент обмена кольцами, толпа гостей спешит поздравить молодых, среди них и я. Быстро поздравив ребят, я ушла с пирса на берег к своей команде, чтобы обсудить кое — какие моменты.

Я стояла на берегу и ненавязчиво искала глазами Никиту, который был затерян в толпе.

Через мгновение, толпа расступилась, и я увидела его, поздравляющего своего лучшего друга. Никита сказал, что — то и быстро посмотрел на берег, мазнув по мне взглядом, а затем снова повернулся к другу.

Он меня не узнал.

Секунда, вторая, Никита снова поворачивается ко мне как в замедленной съемке, и, не сказав ни слова Семену, с которым говорил до этого, уходит.

Он идет ко мне, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

И вот мы стоим напротив и смотрим друг другу в глаза.

— Красивее тебя нет на целом свете…, — шепчет он, боясь прикоснуться.

Я чувствую, как на моем лице расплывается глупая улыбка и отвечаю:

— Ты тоже ничего.

— Можно я тебя поцелую? Плевать на всех, а родители поймут, мы им объясним все, — взмолился Никита.

— Не стоит, Никит, — мягко улыбнулась я и целомудренно обняла парня, и прошептала на ухо. — Но я могу сделать это.

— Ты режешь меня без ножа, — прошептал он мне в ответ, запуская волну мурашек.

— Сегодня, ты не первый, кто сказал мне, что я жестокая, — сказала я и отстранилась.

— Я серьезно, Лер. Ты стоишь передо мной и мне нельзя поцеловать тебя, прикоснуться к тебе. Это сводит меня с ума.

— Подожди до вечера, пускай это будет для тебя небольшим испытанием, — шутливо сказала я и провела пальцем по плечу парня.

— Хватит с меня испытаний, — тихо сказал он сам себе.

— Прости? — не поняла я.

— Потом. Все потом, — отмахнулся он, возвращая себе шутливый тон. — Лер, обещай, что не будешь сегодня танцевать ни с кем, кроме меня?

— Конечно, — серьезно ответила я.

Глава 33

И понеслась. Каждое мероприятие ты готовишь неделями, а все проходит по ощущениям, будто бы за час. Тосты, танцы, конкурсы и так по кругу.

С Никитой мы должны были сидеть за одним столом, рассчитанным на восемь человек, и находиться друг напротив друга.

Так вышло. Рассадка была напечатана заранее, и переделывать ее уже не было возможности. Но Никиту это абсолютно не устраивало, поэтому мой сосед поменялся местом с моим парнем и отправился к двум очаровательным и явно одиноким подругам невесты.

А Никита сел рядом со мной. Такой расклад устроил всех.

Кроме девчонок, которые потеряли из своей компании Ника. Не могу их винить, мой парень — красавчик. Умный и хорошо воспитанный. Но он мой, так что, девочки, адьё.

Весь вечер Никита ухаживал за мной и танцевал все танцы.

Параллельно я бегала к Маше, чтобы, о чем — то попросить. Совмещать работу и отдых — это что — то нереальное, поэтому к десяти вечера я выдохлась. Мне нужен был перерыв от людей и музыки. Хотела позвать с собой Никиту, но нигде его не нашла.

Был на этой базе уголок. Он находился в самом конце, был не освещен и практически не просматривался со стороны шатра. Меж высоких деревьев кто — то соорудил импровизированную лавочку и поставил железную банку. Эдакая курилка с видом на ночной пруд.

Я села на эту лавочку, оперлась спиной о ствол дерева, скинула с ног босоножки и закурила. Не помню, когда я делала это в последний раз — наверное, две недели назад, перед приездом Никиты из Барселоны.

Мне нужен был отдых, я нуждалась в отпуске. Прикрыла глаза, фантазируя, как мы отправимся с Никитой отдыхать. На море. Сто лет не была на море. С того раза, как работала с Верой на побережье…

— Не помешаю? — спросили из — за спины.

Я резко дернулась, но сдержала визг.

— Марина! Черт! — выдохнула я, хватаясь за бешено стучащее сердце.

— Так меня тоже называют, — пожала плечами мама Карины и села рядом со мной на лавочку. — Угостишь?

Я протянула ей пачку.

— Чего тут одна киснешь? — спросила она и слегка толкнула меня своим плечом, выдыхая дым.

— Смешно, да? — усмехнулась я. — Мне скоро тридцать. Я уже давно живу отдельно от родителей, работаю, сама себе машины покупаю, а курить при родителях не могу. Узнают — прибьют.

— Пф, конечно, прибьют, — кивнула Марина, подтверждая мои слова.

— Ты Карине не запрещаешь ничего.

— Чтобы что — то запрещать, нужно подавать хороший пример. А какой с меня пример? Сама пью, курю, матерюсь, — голос Марины начал садиться. — Иногда мне кажется, что она меня стесняется. Но я ее не виню, самой иногда тошно от себя.

Солнце давно село за горизонт, выпуская в ночь неизменную хозяйку — луну. Вокруг было очень темно, но мне не нужен был свет, чтобы понять, что женщина рядом со мной вот-вот заплачет.

Потушила свою и ее сигарету и притянула Марину к себе.

— Знаешь, что я подумала, когда впервые увидела Карину?

— Что? — Марина хлюпнула носом.

— Я подумала — как хорошо, что она такая…немного сумасшедшая, резкая, веселая. Искренняя. Мы — я, Семён, Карина. Все мы — отражение своих родителей. И я полюбила ее. И тебя…, — сделала небольшую паузу, — твоего мужа нет, прости… не могу полюбить чужого мужчину…

Марина засмеялась сквозь слезы и сказала:

— Еще бы ты влюбилась в него, я меня удар поставлен, имей ввиду.

— Любви ребенка к матери всё равно как ты выглядишь. Ей все равно, как ты одеваешься, сколько зарабатываешь, как разговариваешь. Ей вообще плевать на все. Она просто есть. Карина не стесняется тебя. Ты бы это поняла, если бы увидела, какими глазами она смотрит тебе в спину. Думаю, она видит в тебе сильную и властную женщину, которой чужды теплые эмоции.

— О чем ты? — уже заметно успокоившись, спросила Марина и отодвинулась от меня, заглядывая в лицо.

— Я о том, что сейчас самое время подойти к ней и сказать, что ты счастлива за нее. Что ты ее любишь и навсегда останешься ее мамой. Что твой дом — всегда будет ее домом. И что как бы страшно ей не было, ты всегда будешь рядом.

Марина схватила меня, крепко прижала к себе и прошептала на ухо “спасибо”.

Мы посидели еще пару минут, пока Марина вытирала слезы, а после она сказала:

— Вы с Никитой замечательная пара.

Я уставилась на нее шокировано.

— Ой, брось, — махнула она рукой. — Только идиот ничего не понял.

— М — да, — вздохнула я.

— А почему ты не хотела говорить родителям о нем? Я видела его взгляд и поверь мне, мужчина ТАК смотрит на женщину только в одном случае — когда заявляет на нее свои права.

— Понимаешь…, — замялась я. — Он одноклассник Семёна и младше меня на три года. Для меня это не проблема. Больше не проблема. Я люблю его. Но как отнесутся к этому родители? Семён?

— Да какая вообще разница? — всплеснула руками женщина. — Что нам осталось этой жизни? Лет тридцать?

— Эй! Я младше тебя на пятнадцать лет! — воскликнула я, а сама улыбнулась.

— Неважно. Бери от жизни все, пока есть такая возможность. Как онколог тебе говорю.

— Ну ты даешь!

— Это не я даю, а жизнь, — Марина пожала плечами и встала, собираясь уходить. — О, кажется, смена караула намечается.

Я оглянулась и увидела, как из темноты к нам движется силуэт.

— Не помешаю вам, девушки? — спросил Никита.

— Девушки! — воскликнула Марина и обратилась ко мне. — Ты это слышала? Он уже мне нравится. Я удаляюсь, ребятки, — развернулась и ушла.

Я поднялась навстречу Никите и обняла его за шею.