Страница 40 из 46
— Она очень ждет тебя, — наконец произносит ее мама, — я скажу где она.
— Лена!
— Я потом тебе все расскажу, а ты спеши, не заставляй ее еще больше ждать.
— Вы только адрес скажите.
— Я чего-то не знаю, да? — говорит ее отец, оглядывая меня с ног до головы.
— Я бы непременно рассказал, за чашечкой кофе, но сам понимаете, Аврора ждет, — смотрю на ее маму, — ждет же?
— Ждет, очень.
Она быстро черкает на листке адрес, передает мне.
— Мы еще увидимся, обязательно, простите, я должен ехать- я прощаюсь, пожимаю руку Константину, уезжаю.
Глава 27 Аврора
Я попала в рай.
Честно.
Мы, с Линой попали в рай.
Никогда не поверила бы, что на земле есть такое место, райское.
Деревня большая, но такая уютная. В начале главной улице магазинчик, с вывеской времен СССР, рядом таверна, точнее по русски — харчевня, кабачок, вы не поверите, но правда, все как в старые русские времена. Через дорогу-отель, гостиница. Тоже не новая, но рабочая. В центре улицы большая площадка, посередине фонтанчик, рабочий, кругом лавочки. Тут по вечерам собираются старики, устраивают посиделки.
Молодежь тоже выходит гулять, но по большей части на окраине. Там безлюдно и по своему романтично.
Здесь веет добром, как в старые русские времена, когда любой проходящий, например купцы, или просто проезжающие мимо, мог постучать в дверь, и ему откроют. Напоят, накормят и оставят на ночлег.
Не то, что творится у нас в городе. Незнакомых не то что воды, во двор даже не пустят.
Я помню как-то в с подругой ушли гулять. Днем, просто ходили по улицам. Захотели узнать город, в котором живем. Тогда мы ушли далеко от дома и мне захотелось в туалет. По-маленькому. Ни кустов, ни деревьев, за которыми можно было бы спрятаться и пописать. Я тогда от нетерпежки думала лопнет мочевой, и постучала в дверь, в чужую, хотела попроситься сходить в туалет. Дом был большой и частный, мне открыла женщина.
— Простите, я очень хочу в туалет, пустите?
— Еще чего! Я тебя знать не знаю и в свой двор пускать не собираюсь! — с такой злостью она это сказала, будто я ей сделала что-то непоправимое, минуем увела мужа.
— Пожалуйста, я очень хочу, — у меня от обиды и нетерпения слезы полились с глаз, подруга тянет меня за руку, чтобы мы ушли и не терпели грубиянство этой женщины, но я вцепилась в ручку двери, не хотела отпускать, просила, — можно в уличный туалет, пожалуйста?
— Ага, чтобы ты мне там закладку спрятала? — она хлопает дверью перед носом, а чувствуя как намокают мои трусики.
— Я не могу, сейчас описаюсь!
— Писай, пошли за угло, наврятли кто-нибудь увидит!
Мы так и сделали, пошли за угол, и я пописала. Хорошо, что на тот момент не было ни души на улице.
Я тот случай буду помнить всю жизнь.
Дом бабушки Нюры был недалеко от центра. И магазин и булочная в шаговой доступности. Да, кстати, тут каждое утро, молодой парень возит молоко по домам. Вы представляете? Домашнее молоко, творог, сметану, сыр и ряженку, и куриные яйца. Все очень вкусное. Мы каждое утро покупаем все свежее, знаем, что у нашего двора он будет в восемь. Ждем, с Линой каждое утро.
У многих есть хозяйство, куры, утки, гуси и коровы. Я здесь автоматически переместилась в те времена. Беззаботные, бесхлопотные.
Баба Нюра каждый день балует нас вкусняшками. Мы с Линой конечно помогаем, с удовольствием.
В обед все ложимся спать, и я, сплю, как младенец, после приема летнего душа. В каждом дворе тут летний душ. Хоть у бабушки в доме есть все условия, и туалет и ванна, которую ей сделали дети, в обед мы принимаем душ во дворе.
— Там вода нагретая солнечными лучами, — утверждает баб Нюра, — там полезно купаться, — хоть на дворе уже и сентябрь, но жара стоит неимоверная.
Я здесь себя чувствую себя свободно и легко. Душа словно радуется. Я приобрела здесь спокойствие. Бывает конечно, я от шороха дергаюсь, жду, что сейчас вдруг откуда не возьмись, тут появится Марат. Меня аж передергивает. Так страшно становится в этот момент, я боюсь, что он найдет и заберет меня обратно. Словно в рабство. Да, правда, я сейчас понимаю, что столько лет жила в рабстве у Марат. Боюсь …
Не хочу вернутся, нет, Господи. Как вспомню в каком страхе я жила, становится жутко.
Огород баб Нюры-это отдельная история. Он у нее как писанный с картинки. Даже не знаю, как описать, чтобы передать вам всю красоту.
За домом особый райский уголок. Все в траве, бабушка давно ничего не делает в огороде. Дети запретили. Умницы, я бы тоже запретила своей маме/бабушке, в таком возрасте сажать и ковыряться в грядках. Суть ни в этом сейчас.
Баб Нюра упрямая, к детям в город перебираться, не может оставить свой дом. Вот дети и устроили тут все условия для нее. Она сказала, как только станет не пригодная, так сразу переедет к ним. А пока, что, извините, я еще сама могу за собой смотреть.
За домом баб Нюры скрывается райский уголок, как я и сказала. Все кругом скрывают большие деревья, а между деревьями кустарниковые растения. Они скрывают наш огород от человеческого взгляда, даже от соседей. И мы естественно никого не видим. Будто все специально огорожено от людского взора. Весь огород, который примерно составляет шесть соток покрыт травой. Гладкой, блестящей. Дикой, но шелковой. По ней ходить приятно. Вид чудесный. Я прибираюсь сюда, отдохнуть и подумать. Пение птиц успокаивает. Я тут нахожу умиротворение. Тут есть пенек, покрытый мхом.
Я сажусь возле него, на траву. Чаще всего я вспоминаю тут Рентата. Пусто без него. В груди дыра, которую может заполнить только он.
Один раз я содрогнулась, испугалась очень сильно. От шелеста травы. Думала Марат. Боже, я его боюсь панически. Это нездоровая хрень, я понимаю, но поделать ничего не могу с собой.
Потом разглядела, а там ежик. Он ходил и принюхивался. Может это и она, искала еду своим деткам. Как только она увидела меня, спрятала свой красивый вездесущий носик, и свернулась в комочек. Я сидела неподвижно, почти не дышала, чтобы она перестала боятся и шла дальше. Я боялась, а вдруг у нее там детки голодные, а она из-за меня не может пойти домой?
Минут десять я сидела, не дышала, пока она не почувствовала безопасность и не пошла дальше, высунув свой вездесущий носик. Как же было классно следить за ней. Я уже представила мультик, картины плыли перед глазами, как она с едой возвращается к своим деткам.
Боже, я совсем выжила из ума, если в голове уже сложила мультик, только увидев ежика. Я даже понятия не имею, как они кормят своих деток, и главное чем.
Но мне безумно нравилось проводить здесь свое свободное время, пока бабушка учит Лину то вязать, то шить. Лине нравится, я и не против. Наоборот, пусть учится.
Только одно тревожило мое сердце, душу и разум. Ренат.
Он не объявился, не нашел меня.
Я понимаю, я выкинула свой телефон, но это, чтобы Марат никак не мог связаться со мной. Это не проблема, найти меня можно. Нужно просто захотеть.
Значит не нужна.
Так больно колит в груди. Стон вырывается сам по себе. Больно. Не даю себе плакать. Сдерживаюсь. В последнее время, когда плачу, голова начинает болеть, в висках. Уверяю сама себя, что и это пройдет. Впервые в своей жизни я влюбилась, в таком возрасте, и не смогла вдоволь насладиться своей любовью. Но я. я столько пережила за свою жизнь, что сейчас приобретая свободу, не умею, не могу радоваться полноценно. До конца не отпускаю ситуацию. Все может еще и из-за Рената. Нельзя вот так вот, по щелчку пальцев взять и забыть человека. С которым была счастлива. Хоть и не до конца. Все время мы были в напряжении, не могли до конца расслабится. Я чувствовала, мы ждали, что нас рано или поздно застукают. Марат или Альбина. Но слава Богу ничего подобного не случилось.
Марат наверное так зол на меня. На Рената. Выйдет и убьет нас. Обоих. Я не знаю сколько лет дают за избиение, сажают ли вообще за подобное, не интересовалась. Но по освобождению, я уверена он первым делом найдет нас и прикончит. Господи, я дура, найдет “нас”. Я где, и Ренат где. Какие “нас”? Мы даже не вместе.