Притчи приемного покоя

– А вас как зовут? – ответила вопросом на вопрос Леночка.

– Дмитрий, – представился незнакомец. – Дмитрий Рудометкин, свободный художник. Пока не очень известный, но две выставки в биографии присутствуют.

Знакомство отметили поблизости, во вьетнамском кафе «Нам-Нам», любимом заведении студентов химико-технологического университета. Под фаршированные мясом блинчики Дмитрий рассказывал о вьетнамской живописи на шелке. Леночка мало что поняла, но протащилась неимоверно – вкусная еда, симпатичный мальчик, умный разговор… Чего еще можно желать? Ну – ясно чего, только не сразу же, нужно соблюдать приличия.

Утолив голод, пошли гулять по Москве. Как-то само собой вышло так, что Леночка взяла Дмитрия, то есть теперь уже Диму, под руку и время от времени ласково к нему прижималась. Дима всякий раз приветливо улыбался ей, и эта улыбка выражала намного больше, чем можно было бы сказать словами. Шли куда глаза глядят, разговаривали обо всем сразу, то есть – ни о чем конкретно, и не заметили, как дошли до Рижского вокзала.

– А я тут недалеко живу, на Галушкина, – сказал Дима. – Хочешь посмотреть мои работы?

Разумеется, Леночка согласилась. Дима махнул рукой проезжавшему мимо такси, в котором они впервые поцеловались. Не взасос, потому что стеснялись угрюмого носатого водителя, но весьма чувственно. Леночка поняла, что одним лишь знакомством с работами дело не ограничится и порадовалась тому, что накануне вечером привела себя в полный порядок, а сегодня надела новый кружевной комплект белья. С чего вдруг, если никаких приключений не планировалось? А просто так, для поднятия настроения. Наитие какое-то нашло…

Усадив Леночку на диван и вручив ей толстенный альбом с рисунками, Дима сварил в турке кофе. К кофе был подан коньяк, причем не в бутылке, а в красивом хрустальном графине, что Леночке очень понравилось. Ей вообще нравилось все, даже небольшой бардак в квартире. Художнику, возвышенной творческой натуре, было бы как-то несообразно жить среди унылого идеального порядка, к которому Леночку с младых ногтей приучали (и таки приучили!) родители.

После третьей рюмки коньяка перешли к сладкому. Развитие событий буквально шокировало простодушную Леночку. Вместо того, чтобы овладеть ею на диване, крепком, просторном и весьма удобном для этой цели, Дима отнес ее на руках в ванную и устроил «водно-эротические», как он выразился, процедуры, во время которых Леночка дважды сумела достичь вершин наслаждения. Из ванной они переместились в спальню, к одной из стен которой был прикреплен косой деревянный крест, знакомый Леночке по фильмам определенного рода. «Распяв» ее на этой конструкции, Дима доставил ей удовольствие языком, отчего она буквально улетела на седьмое небо и долго не хотела возвращаться обратно. В ее родном поселке Шемышейка Пензенской области подобными изысками не увлекались. Боясь произвести впечатление зажатой провинциалки, Леночка старалась вести себя как можно раскованнее, если не сказать – разнузданно…

– А ты – огонь! – сказал Дима во время восстановительной паузы. – Тигрица! Пантера!

В жизни Леночка не слышала комплимента лучше. Да и вообще жизнь не баловала ее комплиментами, разве что родители называли «красавицей», но то родители, им положено. Леночке захотелось сделать Диме ответный комплимент, и она даже придумала какой, но сил не было даже на то, чтобы пошевелить языком, так что пришлось выразить свои чувства взглядом. В голове пульсировали две мысли: «так хорошо не бывает» и «вот она какая, настоящая любовь, которая на всю жизнь».

Если бы кто-то в тот сладостно-упоительный момент сказал бы Леночке, что ее Настоящая Любовь закончится через три с половиной месяца в приемном покое двадцать четвертой городской больницы, то она бы собрала в кулачок последние силы для того, чтобы плюнуть в морду этому завистливому мерзавцу.

Но никто ей ничего не сказал. Только Дима уютно сопел рядом…

Творческая личность креативит во всех ипостасях. В амурных делах свободный художник оказался тем еще выдумщиком. Леночка открыла для себя волшебный мир ролевых игр, опробовала различные радующие девайсы, примерила роль партнера (а что тут такого? любопытно же!) и познала пряную сладость садомазохических забав. Кажется все уже знакомо, все испробовано, а Дима каждый раз чем-то да удивит. Например – сунет в руки кофейную мельницу и отлюбит под это занятие до умопомрачительного умопомрачения. Не с практической целью, у него электрическая кофемолка имелась, а для того, чтобы ощутить отстраненность партнерши, занятой посторонним делом. Отстраненность Диму круто заводила, впрочем, как и многое другое.

У подружек свидания проходили скучно, однообразно. Встретятся, потусят где-нибудь – и в койку… У Димы же для каждой встречи готовился особый сценарий. То Леночка была проституткой, поджидавшей клиентов на Чистопрудном бульваре, то наивной туристкой, попавшей в руки сексуального маньяка, то властной дамой, вздумавшей совратить робкого юношу, то студенткой, сдающей зачет на дому строгому профессору… Короче говоря, не жизнь, а сплошной «Декамерон» с «Камасутрой».

Среди множества забав, в арсенале Димы была игра в веревочку. Да, в обычную бельевую веревочку с завязанными на ней узелками. После ласкового расслабляющего массажа веревочка запихивалась Диме в анус с таким расчетом, чтобы снаружи оставалось сантиметров двадцать – своеобразный «хвостик». В процессе оральных ласк, ближе к завершению, веревочка начинала медленно извлекаться, причем так, чтобы последний узелок вышел наружу на финише. Достичь подобной синхронизации в то время, когда мысли витают совсем в иных сферах, было нелегко, но Леночка быстро освоилась (любовь помогла) и уже в третий раз сделала все в лучшем виде. Сказать, что Дима был счастлив, означало не сказать ничего. Правда, в этой огромной бочке меда имелась и маленькая ложечка дегтя – любимый мужчина все никак не начинал писать Леночкин портрет, руки не доходили. «Ничего, – успокаивала себя Леночка, которой очень хотелось «висеть» в какой-нибудь галерее. – Успеется еще, ведь у нас впереди целая вечность…».

Однажды, когда закладка веревочки производилась как наказание плохого мальчишки, Леночка слегка увлеклась или, может, Дима сделал глубокий вдох не в самый удачный момент, но, так или иначе, «хвостик» проскользнул в норку следом за остальной веревочкой.

– Ёшкин пень! – заволновался Дима. – Ну как же так?! Ну сделай же что-нибудь!

Леночка попробовала ухватить веревочку двумя пальцами, но из этой затеи ничего не вышло, потому что пальцы у нее были короткими, да и веревочка ушла куда-то далеко.

– Наверное, надо в больницу, – грустно сказала Леночка.

– Какая, нахрен, больница?! – возмутился Дима. – Что я там скажу?! Ты представляешь, как это будет выглядеть?! Доктор, у меня в жопе полтора метра веревки! С узлами! Сам не знаю, как она туда попала! Небось во сне сама заползла…

– Можно сказать, что ты ее проглотил… – подумала вслух Леночка. – Типа – готовился показать фокус, а она…

– Дура безмозглая! – рявкнул Дима. – Чем чушь пороть, попробуй сделать что-нибудь! Пинцет возьми, если культяпками не получается!

Леночка понимала состояние любимого мужчины и чувствовала себя виноватой, поэтому простила ему и «дуру», и «культяпки». Мало ли чего в сердцах не ляпнешь… Как говорила Леночкина мама: «Слово не воробей – пропусти мимо ушей».

Пинцетом для бровей достать веревку было невозможно, даже пробовать нечего, а другого пинцета под рукой не имелось. «Хорошо бы какой-нибудь инструмент поудобнее…», подумала Леночка и к месту вспомнила, как ее покойная бабушка вязала половики большим крючком. А в соседнем доме находился магазин «Все для рукоделия», в котором Леночка как-то покупала колоду карт для покера на раздевание (была у них с Димой и такая забава). Немного успокоив любимого, Леночка сбегала в магазин и вернулась с большим пластмассовым крючком.

Хотелось бы, конечно, чтобы носик был покрупнее, но пришлось обходиться тем, что есть. Дима встал в коленно-локтевую позу. После расслабляющего массажа Леночка ввела в его анус крючок, щедро смазанный вазелином, и принялась им орудовать.