Страница 72 из 77
— Без паники! — рявкнул я, и сам понимая, что с таким противником мы справится тем более не в состоянии. Ни победить, ни убежать. В этот раз крейсера имперского флота шли ровным строем, маневрируя и меняя направление в плоскости, но соблюдая общую дистанцию. Но за ними шли целые эскадры перехватчиков и легких корветов-штурмовиков. И если маршевая скорость крейсеров редко превышала сотню километров в час, то легкие суда легко возьмут нас в клещи.
— По российским судам мы стрелять не станем! — донесся до меня крик Ольги.
— Как будто я этого требую. — поморщился я, понимая всю безвыходность своего положения. — Слушайте мой приказ. Уходим в глухую оборону. Стрелять только по судам черного флота или по тем, кто откроет по нам огонь первым. Николай, открой канал для общего вещания.
— Канал для открытого вещания установлен. — почти сразу отчитался первый пилот. Я взял в руки микрофон, и несколько секунд собирался с мыслями.
— Говорит фрегат Гнев империи, флагман эскадры князей Суворовых и Вяземских. Всем приближающимся судам. Мы, верноподданные государства Российского, принесшие ему и лишь ему присягу верности, требуем соблюдения военно-воздушного устава и всех сопутствующих соглашений. Не нападайте, и мы не станем стрелять первыми. — закончил я, отпустив кнопку на микрофоне.
— Получаю входящий сигнал. Один, два, три сигнала! — не отвлекаясь от приборов крикнул Николай.
— Выводи на боковые экраны. — кивнул я.
— Говорит флагман российского императорского флота, линкор Перт Великий. — на одном из экранов появилось изображение адьютанта в черной с золотом форме, а за ним легко угадывался мостик, по центру которого, словно на троне, восседал сам император. — Немедленно сложите оружие, и мы обещаем, что вас будет ждать справедливый и милосердный суд.
— Для суда, надо в начале его взять. — донеслось со второго экрана. Канал был открытый и присоединиться к нему могли все. — Говорит адмирал объединенной флотилии Уральской республики, князь Ляпинский. Фрегат Гнев империи и весь его экипаж, включая его капитана, княжича Александра Суворова, находится под нашей защитой.
— Подтверждаю. Покуда иное не сказано и не сделано, Суворовы служат в первую очередь в интересах всей Российской империи. — сказал второй присоединившийся, в котором я с облегчением узнал Мирослава. — Кроме того, хочу заметить, что с приходом в азиатский регион флотилии Александра, Закаспийская губерния почти бескровно вернулась в состав империи. О чем у меня есть верительные грамоты. Империя превыше всего!
— Хватит болтовни! — рявкнул император. — Сдавайтесь, и ваши подчиненные получат прощение, а вас, справедливый и скорый суд.
— Боюсь вас прерывать, господа. Но мы еще не закончили. — заметил я, до прибытия эскадры Ляпицого было чуть больше пяти минут. До подхода кораблей императора — десять, а фрегаты черного флота уже приближались.
— Верно. В начале покончить с врагами. — удовлетворенно кивнул Мирослав. — Передать пакет шифрования. Перехватчики, полный вперед! Врубить форсаж.
— Поддерживаю. — кивнул князь Лугуй, и в следующую секунду экраны генералов погасли. Остался адъютант императора, но тут уже я отдал приказ прервать связь, переключившись на шифрованный канал.
— Наша тактика не изменилась, держимся перед Черепахой. — сказал я, меняя конструкты. — Батареи, стрельба только залпами. По моей команде. Бронебойный товсь! Принять целеуказание! Пли!
Щиты на мгновение исчезли, и десятки снарядов, застрявших в конструкте, посыпались вниз стальным градом. А в следующую секунду все орудия окутались дымом и пламенем. Подошедший слишком близко фрегат противника попытался вильнуть, уходя от огня, но его буквально снесло шквалом.
Корветы княжны Вяземской вцепились во второго противника, словно стая волков в разбушевавшегося медведя-шатуна, и вскоре повреждения бежавшего с поля боя судна оказались критическими. Оставляя за собой черный след корабль противника рухнул вниз, закручиваясь в смертельной спирали.
Ожесточенный бой, в котором у нас изначально не было ни единого шанса, превращался в избиение противника. Стоило штурмовым корветам объединенной эскадры достигнуть нашей позиции, как у врагов не осталось и шанса, а прибывшие чуть позже крейсера и тяжелые артиллерийские фрегаты лишь закончили очевидный разгром.
Сотни обугленных остовов кораблей чернели посреди пустыни, а от пожарищ небо заволокло непроглядной тучей, из которой шел дождь из сгоревших хлопьев и пепла. Но ничего еще было не кончено. Друг на против друга замерли две флотилии. Три десятка кораблей объединенного флота Суворовых-Лугуй, с двумя тяжелыми крейсерами и десятком фрегатов, с одной стороны. И армия его императорского величества с другой.
Линкор Петр Великий, навел свое орудие, способное пробить любые щиты и броню, на флагман, крейсер Мирослава Суворова, но так и замер, за секунду до выстрела. А судьба многих тысяч людей решалась в центре, где два практически безоружных шлюпа зависли, соединившись бортами.
— Сдавайтесь. У вас нет ни шанса. — сказал Петр, в чьих силах не сомневался ни один из присутствующих. Пусть у нас не было возможности обсудить произошедшее, но сейчас на платформе стояло два старших князя, государь и я. Понимающий что влезать в этот диалог со стороны силы у меня нет права и возможности.
— Государь, мы служим отечеству и лишь ему. И пусть наши действия могут выглядеть сомнительно с вашей точки зрения, но каждое из них было на благо империи. — держа спину идеально прямой и не опуская взгляда сказал Мирослав.
— А ты, предатель, тоже будешь говорить о том, что выполняешь свой долг? — насмешливо спросил Петр, повернувшись к князю Ляпинскому.
— Я приносил присягу, и исполняю ее до конца. — просто ответил Лугуй. — Решение столичных дворянских собраний и прочей шушеры нас не касаются.
— Вот значит как? Учить меня вздумали, что по чести а что нет? — рявкнул Петр. — Если бы не ваши игры, сколько жизней бы удалось сохранить? Сколько ваших товарищей не сгинули бы напрасно? О этом вы подумали? У империи может быть лишь один государь, иначе она ослабнет и распадется! И расплачиваться за это будете не вы, и даже не я. А ваши внуки и правнуки, которых сделают такими же рабами, как посланных на другой конец света африканцев.
— Государь, мы все понимаем. Но не станешь же ты отнимать у боевых офицеров то, что для них является важнее жизни — их Честь и достоинство. — покачав головой сказал Мирослав. — Вы и без нас, ваше величество, знаете, чем это обернется.