Страница 5 из 15
Она его прибьет за такие шутки. А вот в кабинет девчонка за ним не попрется. И уже там, в кабинете, он врачу придумает, как все объяснить.
— Тут живая очередь? Ты занял? — Сразу принялась суетиться Наташка.
Чувство вины за травму Переростка заставляло ее двигаться в намеченную сторону его спасения семимильными шагами.
— Пока ещё живая… — Флегматично ответил вместо Андрюхи сидящий напротив дедок, — Ну, а там, как получится.
Причем дедка резкая смена специальности доктора, походу, не смутила, поэтому он остался на месте. Как позже выяснилось, был дедушка глуховат на одно ухо. Соответственно, с Наташкиной стороны слышал хорошо, а с Андрюхиной — почти никак.
Бо́льшая часть очереди, ставшая свидетелем разговора, переместилась в другой конец коридора, к тому кабинету, который называла Наташка. Девчонка ведь пришла из регистратуры! Регистратура, конечно, обитель зла, но там все всё знают. Не верить регистратуре ни в коем случае нельзя.
При этом, в образовавшейся суете, народ упустил главное — где должен быть какой врач. Андрюха ухитрился сбить с толку всех. До начала приема оставалось минут пять, и там, и там , поэтому пока ещё ни у кого не возникло причин сомневаться в Андрюхиных словах. Тем более, когда он выглядит, как приличный, честный человек.
А те, кто изначально ждали хирурга, наоборот, пришли к кабинету, где сидел Андрюха.
Переехавшая от настоящего кабинета хирурга очередь, принялась бурно выяснять новую нумерацию и кто за кем теперь должен идти. Те, что раньше числились в "хвосте", прибежали быстрее "головы", а поэтому искренне считали, они стоят в начале. Самым активным оказался здоровенный мужик, с красным лицом, весом, перевалившим за сотню килограмм, и полным отсутствием совести. Эти три фактора повлияли на весь расклад, соответственно, он как-то внезапно оказался первым.
Наташка пыталась спорить, что они с Переростком вообще-то по острой боли. И на минуточку, сидели тут, перед кабинетом. Андрюха заявил, мол, боль не очень острая, поэтому он вполне не против идти, когда пропустят. Это был хитрый, продуманный ход. Братец тянул время, дабы я наверняка оказался вне зоны доступа для девчонки. Стратег, ешкин кот.
Ну, а потом начался прием. Терапевт, совсем молодая женщина, только недавно приехавшая в Воробьевку по распределению, к местному населению ещё не привыкла. Оно казалось ей диким и немного пугающим своей душевной простотой.
Первым в кабинет зашёл тот самый мужик с красным лицом. На вопрос врача, что у него болит или беспокоит, он принялся стягивать штаны.
— Ой, доктор. Болит. Так болит, мочи нет. Горит все. Я и травы прикладывал, и мазал бабкиной мазью, ни черта не выходит. А живу-то один. Куда денешься? Хоть бы баба была какая, завалящая, так оно все полегче. А тут и обратиться не к кому.
Молодая терапевт, открыв рот, в ступоре наблюдала, как перед ней совершенно посторонний человек, хоть и пациент, просто в наглую, откровенно, не стесняясь, собирается вывалить свое достоинство. Не с проста же он остался в одних трусах. Да ещё описывает, как у него там все сложно.
— Вы, гражданин … Вы чего? Немедленно наденьте штаны! Это что же...
Мужик прибалдел. Его несколько дней назад в бедро ударил рогами родной козел. Не иначе взбесился, сволочь. Бедолага терпел, сколько терпелось. Пытался лечить народными средствами. Мужик, естественно. О нем речь. А теперь врач отказывается помогать пострадавшему. А как же клятва Гиппократа? А как же врачебные долг и совесть.
— Доктор, да вы посмотрите! Посмотрите, что у меня есть! Вы ж гляньте! Как можно отказывать человеку, не посмотрев даже!
С этими словами, мужик, уже спустивший штаны до колена, начал семенить в сторону стола, за которым сидела терапевт. Та в свою очередь поняла, нормальных слов этот сумасшедший не понимает, а даже наоборот — настойчиво хочет ей показать какую-то страсть. Что может показать мужик, если он — в трусах? Тут высшего образования не требуется. Итак все ясно.
Будь врач постарше, поопытнее, может, сразу бы ситуация разъяснилась. Но девчонка, не так давно закончившая институт, к деревне относилась предвзято, а потому с перепугу решила, все, сейчас что-то будет. Она предприняла единственный, верный по ее разумению, шаг. Вскочила на ноги и бросилась прочь из кабинета.
Когда оказалась в коридоре, первым, на кого упал ее взгляд, был Переросток. Молодой, симпатичный и вроде адекватный. Если с двумя пунктами поспорить сложно, то последний, лично у меня, вызывает сомнения. Но юная докторица об этом не знала.
Братец, в свою очередь, симпатичную особу в белом халате заметил ещё в тот момент, когда она вошла в кабинет. И тут вдруг распахивается дверь и появляется она. Фея Гиппократа. Глаза полные слез, щеки горят румянцем, грудь вздымается и дышит бурно. Встретившись глазами с Андрюхой, доктор подумала, это тот герой, который спасет ее от сумасшедшего извращенца.
А несчастный мужик вообще не мог понять, что за хрень происходит. Он, как был, без штанов, поскакал следом за доктором, попутно эти штаны придерживая. Всякое про городских говорят, но разве ж можно так относиться к пациентам? Ясное дело, высказался в ее адрес не совсем культурно. Громко и при свидетелях.
— Помогите кто-нибудь. — Несчастным голосом попросила фея в белом халате…
— Так это тебе мужик навялял? — Дед Мотя, не выдержав, прервал рассказ Переростка.
— Если бы… — Братец тяжело вздохнул. — Дед. Я то не знал, в чем дело. Думал, и правда до́кторицу… того…ну, Вы поняли. Пытался красномордого образумить. А тут, как раз, бабуля вернулась. Ее с головокружением и бессонницей хирург отправил обратно. Сказал, чтоб ерундой не маялась, шла к терапевту. Ну, та и пришла. Заодно начала возмущаться, мол, гад я и сволочь. Над пожилым человеком поиздевался. Дед здоровым ухом это услышал. А тут я ещё с мужиком вроде сцепился. Он же с бадиком был. Дед. Ну, вот этим бадиком по ноге мне и прилетело. Прямо чуть ниже колена. Не знаю, на кой черт деду врач. Такой шустрый оказался…
Короче, когда пришла Наташка, мы только перестали гоготать. Андрюха не смеялся. Он на нас обиделся.
Просто ещё была часть рассказа, в которой девчонка, свято верившая, что у Переростка по ее вине проблемы с ногами, в изумлении наблюдала, как этот болящий вскочил с места и бросился защищать доктора. А потом ещё уворачивался от дедовской палки.
Я представлял реакцию Наташки и ржал, как конь. Да и Матвей Егорыч тоже.
— Нет трико…— Грустно сообщила девчонка.
— Ну, вот видишь. Я же говорил. Все. Поехали домой, нам ещё на станцию нужно заехать.