Билет в никуда

Александр Курганов развил кипучую энергию и с утра до ночи пропадал в магазине, наблюдая за перестройкой помещения. Он, как настоящий прораб, вникал во все тонкости, высчитывал каждый освобождающийся квадратный метр площади, настаивая, чтобы салон был как можно просторнее. На длинном канцелярском, перемазанном краской столе валялась кипа каталогов с офисной мебелью и вариантами дизайна. От угрюмой апатии Курганова не осталось и следа. Он почувствовал вкус к жизни. Самое страшное осталось позади. Цунами выслушал их рассказ вполуха, лаская руками принесенные фалары, которые погрузили его в воспоминания молодости и на некоторое время размягчили закованное в обручи воли сердце. Веня и Курганов долго спорили – надо или не надо говорить Цунами о том, что коллекционеру было произнесено его имя. И пришли к выводу, что лучше ничего не утаивать. Эта информация заставила Цунами оторваться от созерцания фаларов. Он окатил приятелей мертвенным взглядом стеклянных зрачков. Тут впервые с ужасом они увидели этот ничего не выражающий взгляд, как будто сами заглянули в бесцветную стеклянную бездну. Его оказалось достаточно, чтобы оценить всю глупость содеянного.

Ни один человек не сталкивался с этим взглядом дважды. Он являлся приговором, не подлежащим обжалованию.

Но, должно быть, слишком давно Цунами мечтал о встрече с фаларами, поэтому, ничего не сказав, опустил глаза, отложил драгоценные диски и протянул Вениамину карточку с названием столичного банка.

– Езжайте туда, там получите ссуду на вашу затею. Помещение вам определено на Садовом кольце, сбоку от кинотеатра «Форум». Увидите заколоченное здание. Возле него сегодня в шесть вечера вас будет ждать человек со всеми документами. С завтрашнего дня можете начинать ремонт.

Веня и Курганов переглянулись, словно ожидая друг от друга подсказки, какими словами лучше благодарить Цунами. Но Цунами, не поднимая головы, сам пришел им на помощь.

– Нечего благодарить за работу. Идите. Мне вы больше не интересны.

Понурив головы, они вышли и только на улице позволили себе вздохнуть полной грудью.

– Кажется, пронесло… – выдохнул Веня.

– Проскочили, – буркнул Курганов, понимая, что был на волосок от гибели.

Сейчас, с головой погрузившись в ремонт, он несколько оправился от взгляда Цунами, постоянно убеждая себя, что больше им встречаться не придется. С криминалом было завязано навсегда, по крайней мере Курганов был в этом категорически уверен. Веня не возвращался к разговорам о коллекционере. Крутился по Москве в поисках фирм—поставщиков компьютеров. Вместе они встречались лишь поздно вечером, когда рабочие уже уходили. Пили чай с бутербродами и строили планы. В банке им выдали льготный долговременный кредит. Вениамин первым делом купил машину – подержанную «БМВ-318» белого цвета. Он уже успел прописаться в двухкомнатной квартире, оставленной ему родителями. Курганов жил на диванчике, прямо в магазине. С отцом больше не общался и домой возвращаться не собирался.

– Как тебе фасад? – поинтересовался он.

– Класс! – по достоинству оценил Веня. – И клево, что внутри уже чисто.

– Да, заставил их все тут разобрать. Ни на кого положиться нельзя, – принялся жаловаться Курганов. – Такие деньги платим, и все равно – нужен глаз да глаз. Ты бы подождал с компьютерами.

– Невозможно. Завтра завезу восемьдесят штук. В основном «Ноутбуки». Ими сейчас торговать выгоднее. В совке появился вкус к портативным компьютерам. Правда, меня уговорили взять несколько айбиэмовских. Дорогие, сволочи. Но мы их запарим в одну расчетную фирму. Так что скоро купишь себе, Курган, хату и займешься снова ремонтом. Мысли о собственной квартире были для Курганова слаще и соблазнительнее, чем мечты о самых прекрасных женщинах.

Веня выпил полстакана коньяку и закурил сигару.

– Смотри, нарвешься на ментов, – предупредил Курганов.

– Тот в ответ капризно собрал свои пухлые губы в бутон и надменно заявил:

– Жить следует с шиком. Остановит, дам сотенную и дальше. Я ведь даже права не купил. Чего зря деньги тратить?

Посидев еще немного и с наслаждением обсудив скорое открытие магазина, Веня уехал, предупредив, что машина с техникой прибудет в десять утра. Курганов долго еще слонялся по залитому светом помещению, представляя себе, как все будет здорово. Потом, не раздеваясь, завалился на кушетку, стоящую в подсобной комнате.

Утром пришла машина, и двое парней принялись за активную разгрузку. Они ставили компьютеры в коробках на стеллажи, не обращая внимания на рабочих, которые заканчивали покраску водоэмульсионкой подсобных помещений.

Из-за суеты, царящей в магазине, Курганов поначалу не сообразил, что происходит нечто невообразимое. Несколько молодых ребят в кожаных черных куртках залезли в кузов и принялись сбрасывать коробки с компьютерами прямо на тротуар. Первыми возмутились представители фирмы и тут же схлопотали по физиономии, да так, что попадали на асфальт рядом с коробками.

В бешенстве Курганов выскочил из магазина. Кто-то схватил его сзади и заломил за спину руки.

– Не нарывайся, – предупредил его второй. – Это вам за то, чтобы не лезли, куда не следует.

Ребята в куртках, полностью «разгрузив» машину, достали пневматические стальные дубинки и принялись громить технику, уже расставленную на стеллажах. У Курганова на глазах они превратили в груду металла всю партию товара. После этого принялись варварски уничтожать магазин.

Зазвенели зеркальные окна витрин. Внутри вспыхнул пожар, языки пламени мгновенно распространились по лужам разлитого парнями бензина.

Через несколько минут все было закончено. Курганова для острастки ударили разок по затылку. Он потерял сознание. Парни беспрепятственно сели в поджидавший джип «ниссан-патрол» и на глазах ошарашенных рабочих исчезли. А спустя минут сорок появились пожарные и милиция.

Александр Сергеевич Манукалов по природе своей был «жаворонком». Просыпался в пять часов утра и уже не мог заснуть. Эти ранние утренние часы использовал для спорта. В его домашнем кабинете, кроме письменного стола и книжных шкафов за ним, стояли различные тренажеры, а на полу – толстый, плетенный из веревок ковер.

Первым делом он, независимо от времени года, открывал настежь окна и начинал зарядку под тихий, но энергичный голос инструктора, записанный на магнитофон. Потом ложился спиной на тренажер и принимался качать мышцы. Для своего возраста он находился в прекрасной спортивной форме. О нем с уверенностью можно было сказать – мужчина в расцвете сил. Роста был среднего, немного не дотянул до метра восьмидесяти. С узкими крепкими бедрами, мощным торсом и широкой грудной клеткой. Облик несколько портила наметившаяся плешь, отчетливо проглядывавшая через поредевшие жесткие черные волосы. Поэтому Александру Сергеевичу приходилось несколько задирать голову, что многими расценивалось как проявление заносчивости. Но открытый, ясный взгляд всегда внимательных глаз скрашивал это впечатление. К тому же внешность Манукалова частенько вводила в заблуждение людей, уверявших себя, что где-то они его уже видели. Секрет был прост – Александр Сергеевич походил на многочисленные портреты целеустремленных комсомольцев, еще недавно глядевших на город с плакатов наглядной партийной агитации.

Карьера Манукалова началась после августовского путча; Он был одним из немногих офицеров КГБ, бросившихся на защиту Белого дома. Помогло то, что он находился на больничном. Первым его заметил приближенный к Ельцину полковник, и, неожиданно для себя, Манукалов оказался с автоматом в руках в самом главном кабинете. Отступать было поздно, и поэтому по-русски решил положиться на авось – куда кривая вывезет. Кривая вывезла наверх. Теперь Александр Сергеевич являлся одним из самых ярых приверженцев демократии и мучился единственным глобальным вопросом – что с ним будет, когда вся эта демократия рухнет.

С Инессой они жили двенадцать лет. Особых радостей семейная жизнь не приносила. Сказывалась нелюбовь к нему Инессы. Поэтому до сих пор, несмотря на его уговоры, она не родила. Александр Сергеевич, сухой и сдержанный в общении с людьми, не мог совладать со своими чувствами к жене. И продолжал любить ее, уже потеряв надежду на взаимность. У Инессы был тяжелый, вздорный характер. В последнее время еще и пристрастилась к рулетке. В Москве Манукалов запретил ей появляться в казино. Так она стала летать в Монте-Карло и Баден-Баден. Манукалову пришлось отступить после выдвинутого женой аргумента – если нельзя играть, тогда она заведет любовника. А этого Александр Сергеевич боялся больше всего на свете. Даже держал специального человека, который отслеживал зарубежные вояжи жены и детально докладывал ему о каждом ее шаге.