Билет в никуда

Потихоньку народ потянулся к Дворцу фестивалей. Парадная лестница, устланная красным ковром, принимала цвет мирового кино. Несмотря на солнечный день, горело столько прожекторов и фонарей, что звезды, восходящие по лестнице, казалось, возносились на волнах колеблющегося света.

Веня стоял слишком далеко, чтобы увидеть, как из очередного «роллс-ройса» вылез невысокий полный мужчина в безукоризненно сидящем смокинге и поочередно помог выйти двум дамам, приехавшим с ним. Это был не кто иной, как Доменик Порте в компании Галины и Инессы. Дамы выглядели превосходно. Инесса была в черном длинном платье-балдахоне, скрывающем недостатки ее фигуры и подчеркивающем красивую линию груди, подхваченной выше талии золотой тесьмой. На Галине, казавшейся почти высокой из-за огромных каблуков, очаровательно смотрелось невесомое бледно-розовое платье, облегающее почти девичью фигуру. Огромные очки в розовой оправе придавали ей сходство с какой-то кинозвездой, а балетная выправка и походка вывернутых крупных ног не оставляли сомнений в принадлежности к бродвейским мюзиклам.

Доменик скромно следовал за дамами, стараясь не очень попадать в кино– и фотообъективы.

Этого Веня не видел. Он был потрясен происходящим и воспринимал все как несбыточный сон. Один из тех, что снились ему на нарах. Вернул его к действительности Курганов, раздраженно сунувший букет со словами:

– С меня хватит! Рука задеревенела. А еще стрелять!

– Как-то неуместно это звучит среди праздника, – заметил Веня, принимая букет.

Курганов уже собирался уйти, как вдруг у входа на лестницу разразился скандал. Толпа совсем обезумела. Фоторепортеры забыли о удаляющихся знаменитостях и развернулись к месту события. Там какая-то женщина, затянутая в золотое короткое платье, ругалась с охранниками и полицейскими. Кричала, размахивая сумочкой, и требовала, чтобы ее пропустили. Но безуспешно, хотя многие из толпы в знак поддержки аплодировали ей.

Курганов стоял как вкопанный и не мог отвести глаз от этой немолодой, но очень холеной, статной женщины. Где-то он видел ее лицо с глубоко посаженными колючими глазами, видел эти резкие жесты, которыми она поправляла высокую прическу, видел тонкие губы, обнажавшие сразу все зубы…

– Так это же Тереза Островски! Бывшая наша порнозвезда, – воскликнул подошедший Шлоссер. – Она у меня на кассетах есть. Старенькая какая стала! Уж пятьдесят точно есть.

Курганов вспомнил. Конечно! Это она! Сколько раз он прокручивал ее фильмы, сходя с ума от ее грациозности и отстраненности, с которыми она выполняла положенные манипуляции.

– Она сейчас – редактор порножурнала, – продолжал рассказывать Шлоссер, но Курганов его уже не слышал. Он стал пробираться к разбушевавшейся порнозвезде. Ту уже оттеснили от лестницы, и фоторепортеры, засняв пик скандала, забыли о ней.

– Мадам, позвольте вам помочь, – протянув ей руку, предложил Курганов.

– У вас есть приглашение? – экзальтированно спросила она.

– Я не интересуюсь кино. Но хотел бы с вами переговорить.

– О чем? – не поняла порнодива.

– Я – русский бизнесмен, хотел бы вложить деньги в создание ваших фильмов.

– Почему? – спросила она, смотря поверх Курганова в поисках человека, способного пригласить ее на открытие.

– Потому что влюблен в вас, – не соображая, что он несет, ответил Александр.

– О, да ты милашка! Мне деньги всегда нужны. – Быстро открыла сумочку, достала визитку, бросила оценивающий взгляд на Курганова и карандашом для бровей размашисто написала телефон. – Возьми, я остановилась в «Хилтоне». Звони с одиннадцати до двенадцати, разумеется, дня. Ночами не бываю в номере.

И, увидев кого-то, устремилась снова к лестнице, забыв о Курганове. Он посмотрел на ее тонкие загорелые ноги и понял, что это – единственная женщина на свете, которую он хочет.

В зале было душновато, несмотря на то, что работали мощные кондиционеры. Церемония открытия навевала торжественную скуку, и самым большим развлечением для большинства дам являлось разглядывание нарядов. Инесса косилась на сидящего рядом Доменика. Она и не мечтала, что когда-нибудь пройдет по этой чуть ли не самой знаменитой лестнице в Европе. «Интересно, что он нашел в Галине?» – не без зависти подумала она. Для объективности отметила, что Доменик далек от идеала мужской красоты и в постели скорее всего напоминает прокисшее желе. Наверняка обожает всяческие извращения. Это ее немного успокоило.

На сцене тем временем представляли членов жюри…

Инесса проскучала до самого конца в отличие от Галины, забывшей о существовании Доменика, во все глаза разглядывавшей кинозвезд и аплодировавшей при каждом удобном случае.

Доменик, судя по всему, был чрезвычайно доволен, сидя между двумя русскими дамами. После окончания церемонии открытия устроители пригласили участников и гостей на коктейль. Там-то, в огромном зале, заставленном вдоль стен длинными столами, Покрытыми розовыми скатертями со всевозможными напитками, Инесса и встретила популярного телеведущего, приехавшего в Канны готовить сюжет. Он был сравнительно молод, но манерой держаться и говорить напоминал всезнающего уставшего мэтра. Однако к Инессе буквально прикипел. С ходу признался, что много о ней слышал. Предложил поучаствовать в передаче, от чего она наотрез отказалась. А потом стал прозрачно намекать, что ему нужны деньги для оплаты эфирного времени. Инесса делала вид, будто не понимает. С радостью послала бы его к черту, но Галина всецело завладела Домеником, а оставаться одной в таком пышном обществе Инесса не хотела. Как ни странно, но нынешняя тусовка почти ничем не отличалась от московских, разве что изысканностью обслуживания.

– В чем, в чем, а в этом мы преуспели, – сказала она кисло улыбавшемуся телевизионному мэтру.

Тот в ответ кивнул не столько головой, сколько длинными волосами и предложил выйти на воздух и заглянуть в работающий прямо на пляже пресс-клуб. Инессе эта мысль пришлась по душе, и она окликнула Галину, которая повернулась к ней с томной негой во взоре, увеличенной розовыми очками.

– Что-о?

– Мы идем в пресс-клуб на берегу моря.

– А кто это с тобой? – не преминула спросить Галина и вдруг сама узнала телеведущего. – О, какие люди! Доменик, познакомься, это наша телезвезда.

Доменик улыбнулся одними губами, потому что глаза его погрустнели окончательно.

– Вам, наверное, здесь скучно? – кокетливо поддела его Инесса.

– Да, не выношу скопления народа в тесном помещении.

– Разве здесь тесно? – удивилась Инесса.

– По-моему, да, – скромно ответил тот.

– Тогда идите с нами на море! – сказала Галина.

– Сейчас придем, – ответила за него Инесса и потащила Доменика пить шампанское.

Как только Инесса под руку с мэтром вышла из Дворца фестивалей, ее тотчас заприметил Шлоссер, возвышавшийся на целую голову над толпой зевак.

– Спокойно, ребята, только что вышла с русским телевизионщиком. Блондинка в черном платье, с тремя каратами в каждом ухе. Я иду за машиной. Буду медленно проезжать по набережной. Каждые десять минут притормаживать у спуска в пресс-клуб.

– Логично, – одобрил Веня и подтолкнул Курганова.

Расставшись со Шлоссером, они пропустили вперед эту парочку и пристроились сзади. Веня держал перед собой букет красных маков с пистолетом внутри. Благодаря этому-то букету он и миновал кордон полицейских. А Курганова не пропустили. Поскольку не говорил по-французски, просить было бесполезно. Он прошелся по набережной, спустился на пляж по другой лестнице и попал на территорию пресс-клуба сквозь дырку в соломенной циновке, служившей загородкой.

Теперь все зависело от Вени. Но он медлил. Ждал, когда телевизионщик отвалит. Курганов уже хотел вмешаться и отвлечь его, чтобы дать простор Вениамину. В этот момент появились Галина и Доменик. Немного постояли вместе, а потом отошли к стойке. Телевизионщик увидел кого-то из своих и оставил Инессу одну. И вот Веня решился. Стремительно подошел к Инессе и сунул ей букет почти в лицо так, чтобы она заметила дуло пистолета.