Страница 39 из 80
— Мне! — сбоку из-за Эриса вышел парень. Совсем молодой, лет семнадцать, самое большее двадцать — типичный маменькин сынок. Симпатичный, красивый, но не броской мужской красотой. Мужчина-мальчик, вот как его можно назвать. Глаз у Грогана был наметанным — годы работы телохранителем не прошли даром.
Одет парень скромно, но очень добротно, и можно сказать дорого. Деньги у него водились, точно. Еще — он смотрел так, будто привык к тому, что к его слову всегда прислушиваются, и по первому приказу бегут исполнять. И для этого ему не приходится прилагать никакого усилия, все происходит само собой.
А еще — парень он явно умный и довольно-таки ехидный, вон как осмотрел Грогана с ног до головы и улыбнулся уголком рта, будто увидев пьяницу, устроившегося делать по-большому посреди базарной площади. Взгляд слегка брезгливый и…жалеющий.
— Чего выставился⁈ — вдруг рассердился Гроган — Ну да, с похмелья! Еле стою на ногах! И что теперь⁈ Имею право!
— Имеешь — кивнул парень и как-то несмело, неуверенно протянул руку — Возьми меня за руку.
— Что⁈ — Гроган недоуменно посмотрел на парня — Зачем?
— Возьми, пожалуйста… — голос парнишки был спокоен, доброжелателен, и Гроган не чувствовал в нем угрозы. А потому протянул руку.
Темнота. Голоса. Что это было? Он спал? Упал в обморок?
— Как себя чувствуешь?
Это Эрис — смотрит, а лицо такое серьезное, озабоченное.
— Что со мной? — Гроган встает с лежанки, и к своему удивлению не ощущает той слабости, что была раньше. Наоборот — тело поет, а голова такая ясная, какой она не была уже давно, очень давно.
— Мы поздоровались с тобой…Роб взял тебя за руку…а ты — рраз! И упал! Отнесли тебя сюда, и вот — полежал и очнулся. Это ты нам скажи — что с тобой?
— С похмелья, наверное — признался Гроган, помедлив секунд десять — Ослабел. Пил какую-то дрянь, по-моему настой на грибах, и почти ничего не ел. Мне бы похмелиться, и буду…
Гроган вдруг понял, что насчет «буду» это он погорячился. Он уже! Ему хорошо! Но привычка требовала:
— Выпить есть?
— Есть! — охотно откликнулся Эрис — На-ка вот тебе, старобельское, крепкое! Специально для тебя прихватил бутылочку. Держи!
Гроган схватил протянутую ему бутылку темного-зеленого стекла, огляделся, отыскивая инструмент, которым можно сбить с пробки сургуч (настоящее вино!), встал и снял со стены один из мечей — свой меч. Одним движением сбил сургуч, ударом широкой ладони по донышку выбил пробку, выдвинувшуюся не меньше чем наполовину, положил меч на лежанку (бросить на пол не смог — меч, это святое), достал пробку с легким хлопком, и запрокинув бутылку присосался к горлышку. Хорошо! Ах, как хорошо!
Должно было быть хорошо. Но получилось обратное — только лишь вино потекло в глотку, Грогана так затошнило, так скрутило, что все содержимое желудка фонтаном вылилось на пол. Гости едва успели отскочить.
— Ээээыххх….ааауууааа….эээыыххх…
Гроган хрипел, захлебывался едкой жидкостью, хлынувшей из желудка, сгибался пополам, а потом упал на колени, опершись руками об пол, и застыл так, время от времени дергаясь и судорожно выблевывая то, что еще осталось в желудке. А там уже практически ничего не осталось.
Он не видел, как гости переглянулись, и парнишка удовлетворенно кивнул встревоженному Эрису. Мол, все в порядке, так и надо!
Позывы к рвоте исчезли примерно минут через десять, и этого времени Грогану хватило для того, чтобы отдать все свои силы. Его трясло, и он не мог стоять на ногах.
— Давай его на постель — приказал молодяк, и тут же сделал жест рукой, мол, остановись, и с легкой улыбкой спросил Грогана — Может еще хлебнешь?
— Хлебну — кивнул Гроган — Что-то не в то горло пошло. Там в бутылке есть еще? Не вылилось?
— Есть. Тебе хватит — с непонятной интонацией сказал парень — Хлебни как следует, закрепи результат.
К чему это было сказано про результат — Гроган не понял, да и не хотел понимать. Он знал одно: рядом стоит бутылка, в ней хорошее вино, его надо допить.
И снова его рвало, только еще хуже, чем прежде. Желудок наизнанку, а жидкости в нем никакой — вино даже не успело опуститься в живот, как полетело назад, на пол.
Но Гроган не сдавался. Четырежды он попробовал пить, и только когда в отхаркиваемой слюне появилась кровь, а он не мог даже сидеть — оставил свои попытки и погрузился в нечто среднее между беспамятством и бодрствованием.
— Мастер, может хватит с него? — взмолился Эрис — Жалко же!
— Жалко? — хмыкнул парень, и глаза его вдруг сделались желто-зелеными, с длинными вертикальными зрачками — Ничуть не жалко! Терпеть не могу этих слабаков, которые вместо того, чтобы жить, чтобы бороться, уходят в винный угар! Ты-то не запил, не бросил семью, работал и работаешь, как лошадь! С рассвета и до заката! А этот чего тут себя убивает⁈
— У него вся семья погибла, Мастер — вздохнул Эрис — От болезни. Что-то вроде Черной Смерти. Он очень любил и жену, и маленькую дочку. У него жена была молодая, намного, очень много лет моложе. Из хорошей семьи. Он телохранителем у них был, так она в него влюбилась и ушла с ним. Его убить хотели, так он всех положил. И жену обучил на мечах драться — вместе дрались. Дочку родили, маленькая совсем была. И вот…где-то заразу подцепила его жена. И умерла. Он тоже хотел умереть, но сам не может, вот и убивал себя вином. Дурак, конечно, но я его люблю. Мы с ним вместе выросли. Он всегда был сильнее, быстрее, защищал меня, заботился обо мне. Потом наши дороги разошлись. И вот к чему пришло. Помогите ему, Мастер! Пожалуйста!
— Уже помог — проворчал парень, и вздохнул — Теперь он не сможет пить вино, не сможет принимать наркотики. Правда про наркотики — это не точно. Нечем проверить. А с вином все хорошо вышло. Пусть пока полежит, сейчас я его воскрешу. А ты уверен, что он настоящий мастер?
— Ооо! Еще какой — улыбнулся Эрис — Я же вам сказал, что его приходили убивать. Так вот он вышел, и двадцать человек уложил. Об этом до сих пор наемники рассказывают, если попросить. Весь город гудел! Всех убил! Вертелся между ними, как ласточка между комарами, и — Щелк! Щелк! Щелк! Поубивал. Меч видите? Это его меч. А второй — меч жены. Это все, что осталось у него от прошлого. Остальное пропил. У него ведь и школа своя была — обучал телохранителей. И ее продал. Как только жив до сих пор — столько вина выпил.