Чужой. Сердитый. Горячий

— Мы договорились на восемь. Максим, ты же знаешь, как я не люблю опоздания на семейный ужин, — мужчина не был зол, но в его голосе разил такой арктический холод, что я невольно ссутулилась.

Опускаю взгляд на наручные часы Максима, и вижу, что стрелки подбираются только к пяти минутам девятого. Посмотрев снова на Гордеева-старшего, я почти вздрагиваю от его пристального и несколько враждебного взгляда в мою сторону.

— Обстоятельства, — Максим не пытается завладеть хозяйским авторитетом, но опускаться до оправданий тоже не стал.

Гордеев-старший желчно усмехнулся.

Господи, они же как две капли воды…

— Я рад, что сегодня ты с нами, в нашу годовщину. Со своей новой женой, — замечание отца Максима не обошлось без ядовитой насмешки.

Не смотря то, что их связывает одна кровь, они холодны друг к другу. И… Стоп! Новая жена? Новая?!

Я шокировано вздергиваю подбородок и смотрю на Максима, который сурово сдвинул брови к переносице. Стало ясно, что мне лучше ничего не спрашивать и не вмешиваться в их разговор. Чёрт… Я не знала, что у него уже была жена.

И… Куда она пропала?

— Ярослава, наслышан о тебе, — Гордеев-старший обращает своё внимание на меня, отчего я с волнением выдыхаю. — Добро пожаловать в круг семьи Гордеевых, дитя.

Киваю на его приветствие, буквально выдавливая из себя улыбку.

— Твоя жена забыла по дороге свою вежливость? — я удивленно вскинула брови на замечание Гордеева-старшего, опешив от такой бестактности.

— Я немного растерялась, извините, Господин Гордеев. Я очень рада познакомиться с семьей моего мужа… И совсем немного волнуюсь, — натужно улыбаясь, говорю я сухие любезности.

— Твоя жена не знает моего имени, — констатирует он и я сразу же стыдливо опускаю глаза в пол. В последние несколько минут я не то, что имя его забыла, я забыла, как дышать и говорить! — Называй меня Виктор, — он показал мне свою краткую улыбку. Должно было стать легче, но меня будто ледяной водой облили, клянусь! — Мы теперь семья. Можешь называть меня папой, если хочешь, — он неожиданно поднял руку и прикоснулся к моей щеке, нежно поглаживая своим пальцем, отчего я невольно вздрогнула.

И это тоже считается нормальным?

Часть 3.1

Я ошеломленно смотрю в небесные глаза мужчины, которые меня пытливо прожигают.

Есть в нём что-то тёмное и глубокое, отчего хочется встать за спину Максима. Виктор Николаевич кажется весьма спокойным человеком, но он опасен — я это чувствую. В данной ситуации рядом с Максимом я чувствую себя в безопасности.

Виктор Николаевич перевел взгляд на своего сына, кивнув.

— Девочка хороша, — отец моего мужа выносит сомнительный вердикт.

То есть мне до сих пор не надо беспокоиться? Ладно. У каждой семьи свои странности.

— Дорогие мои, пожалуйста, присаживайтесь к столу, иначе всё остынет, — женщина притягивает наше внимание.

Мы усаживаемся за стол. Виктор Николаевич садится напротив меня со своей женой, Максим остается рядом со мной. Появляется напряженная тишина, и я непроизвольно смотрю на Максима, чего-то от него ожидая. Обычно мы не молчим за столом в нашем доме, размышляя о каких-то планах, иногда о чем-то беседуя или безудержно пререкаемся.

Тишина нагнетает обстановку.

— Вы… Извините, Госпожа Гордеева, вы словно избегаете со мной знакомства. Надеюсь, что мне кажется. Я бы хотела с вами познакомиться поближе, — внезапно для себя, и, видимо, для всех, я разогнала тяжелую тишину… Которая в следующий момент стала ещё тяжелее.

Виктор Николаевич недовольно покосился на свою женщину, в то время как она, нервно улыбнувшись, рассеянно поджала сухие тонкие губы.

— Ну, что ты, милая Ярослава, — её голос дрогнул. — После ужина мы обязательно прогуляемся по вечернему саду и поболтаем, — женщина кротко улыбнулась.

И снова тишина.

Не желая обслуживания на семейном ужине, мужчины охотно ухаживают за своими женщинами. Я недоуменно рассматриваю семейство Гордеевых, и находиться в такой обстановке оказывается невыносимо тяжело.

— Извините, у вас за ужином положено молчать? — переспросила я, не зная, что мне нужно делать.

На мои вопросы Максим реагирует спокойно и даже не пытается подсказать мне, как правильно себя вести. Он будто абстрагировался от всего, что происходит и просто забыл обо мне.

— Конечно, что нет, — опомнился муж, — на общении сказывается наше долгое расставание и знакомство. Это всё забудется после первого же бокала вина, — мой муж встал, открывая бутылку вина, разливая напиток по бокалам.

— Мой мальчик, ты так любезен! — его мама почти тает, когда Максим помимо вина наливает ей сока.

Я борюсь с желанием расшевелить Гордеевых своим болтливым языком, но вовремя заткнулась, внимательно рассматривая Виктора и Маргариту. Она не поднимает на меня взгляда, но любовно смотрит на сына, в то время как сам Гордеев-старший не сводит с меня своего надзирательского взгляда.

Я хочу, как можно быстрее сбежать из этого дома.

— Ярослава, насколько я помню из упоминания Максима, вы здесь уже не один месяц, а ты нашла пристань на работе моего сына, — начал разговор Виктор Николаевич. — Чем занимаешься? — его вопрос почти заставил меня фыркнуть.

Понятное дело, что я не работаю в его клубе шлюхой или стриптизершей!

— Ничего важного… Отчеты и тому подобное, помогаю перебирать архивы, — отчиталась я перед отцом мужа.

— Она у меня скромница. Ярослава успевает за полдня перебрать десяток отчетов и правильно их оформить по новым стандартам. Несколько дней назад она подготовила отличный договор, который оценили партнеры по поставке алкоголя из Грузии, — похвалил меня Максим.

— Надеюсь, ты проверяешь то, что она делает в твоих отчетах и договорах? Ты уже не в том возрасте, когда можешь быть доверчивым ослом, которого обхаживает женщина, — Виктор Николаевич пробуравил Максима почти с враждебной настороженностью.

Даже я зарделась такому замечанию моему мужу, который плотно сжал в руках вилку с ножом, выстрелив взглядом в ответ.

— Вы думаете, что я хочу отбить у вашего сына бизнес? Это же просто смешно. Я хочу помочь, и чтобы Максим был не так загружен на работе, — я даже слабо рассмеялась на такое глупое предположение его отца.

Сразу почувствовала, как Максим толкнул мою ногу под столом своей коленкой. Молчать? Да пожалуйста!

— Я никогда не был ослом в бизнесе, отец. Отчеты Ярославы проходят через финансового администратора и юриста, потом попадают ко мне на стол, и, естественно, я их внимательно перечитываю, — процедил Максим, разрезая мясо с неприсущей ему неаккуратностью.

Гордеев-старший и бровью не повел на его слова.

Если бы я хотела его подставить в документах и это увидел юрист, моя задница стала бы ядерно-красной, и сомневаюсь, что только задница. А такие идеи уже проскальзывали в моей голове. Чёрт, Максим очень осторожен ко всему, к чему я прикасаюсь и это может стать настоящей проблемой.

— Ты уже уничтожила часть бизнеса Максима, он потерпел глобальные убытки. Ты это считаешь смешным, Ярослава? — претензия Виктора Николаевича меня поразила.

Он говорит только со мной, игнорируя сына, и отнюдь не вежливо продолжал топтаться по мне взглядом.

Ну, знаете ли…

— В России я не занималась бизнесом Максима, и до сих пор не имею к нему отношение. Сейчас я отчасти знаю о ремонтных работах, зарплату работников и о поставках товара. Подобным раскладом я никак не перепишу на себя его бизнес, — нахмурилась я очень нечестному обвинению в мою сторону.

Разве я виновата, что Макс такой садист и я не готова была терпеть подобное отношение, когда у меня была возможность остановить его? Разве я могла поступить иначе, если он своей настойчивостью загнал меня в угол?

Я пожертвовала своей свободой, когда шла на риск, чтобы разоблачить Максима, и понесла наказание от его же рук. Как по мне, это очень честно, что он потерпел убытки.

Моя жизнь и заключение не самое дешевое приобретение Гордеева, но он наслаждается этим приобретением каждый день сполна. Мы квиты.