Страница 7 из 8
В каждом углу залы одиноко высились подсвечники с двумя горящими черными свечами. Поэтому, несмотря на выключенное электричество, комната довольно-таки неплохо освещалась, правда, свет был бликующий, не яркий. Все присутствующие молча встали не колени вокруг пьедестала с белой совой.
Внезапно в залу медленно вошел еще один человек. В просторном шелковом белом балахоне с капюшоном, который был накинут на лицо. Судя по изящной неторопливой походке, это была женщина. Она подошла к постаменту с белой совой и царственным жестом оперлась рукой о него.
Тогда один из пятерых, судя по уверенным движениям, главный из всей стаи, поднялся с колен и, резко вскинув руки кверху, выкрикнул:
– О, белая Госпожа наша! Ты Владычица наших помыслов и желаний! Помоги нам устранить космический мусор, вставший на нашем истинном пути! Дай сил выдержать борьбу с нечистотами и грызунами человеческими! Помоги в свершении Правосудия! Мы должны следовать за тобой по пути, выбранному для нас Провидением и неотвратимостью Судьбы! Никсау3!
Бубон скандиакус4!
И остальные пятеро глухо повторили за ним: Никсау! Никсау! Никсау!
После чего главный дал остальным знак встать с колен и, взяв за руку одного из «белых балахонов», четко проговорил:
– Сегодня, соратники, мы принимаем нового члена в наш орден «Шести углов» вместо выбывшего Гексаэдрина, который геройски погиб от полицейской пули на задании.
Все одобрительно загудели.
– Итак, позвольте представить вам Гексаэдрину! Поприветствуем! – и главный магистр захлопал в ладоши.
Раздались дружные аплодисменты. Пламя свечей задвигалось, на стенах заскакали темные тени.
Представленная членам ордена Гексаэдрина тоже стала аплодировать. Правая рука ее, обнажившись до локтя, была бледна, а на запястье темным овалом виднелось огромное родимое пятно, отдаленно напоминающее яйцо….
Белая фигура, стоявшая у пьедестала столь же царственной походкой, что и при входе в залу, медленно удалилась.
Остальные пятеро задули свечи и в полной темноте вышли из залы…
В опустевшей зале осталась только большая белая сова. Она смотрела на мир своими огромными огненными глазами и, казалось, сердилась на кого-то…
Глава 7. «Слабая надежда забрезжила и… погасла»
– Может быть, второй кальянчик забацаем? – азартно спросила Воробей, разлиновывая очередную страницу в блокноте для игры в «кости», – ведь еще не поздно.
– Только сама делай, я в принципе не против, но мне лень, – ответила задумчиво Быстрова.
У нее из головы никак не выходил рассказ соседки Анны про московских «ку-клукс-клановцев».
– А вдруг эти ку-клукс-клановцы и совершили ритуальное убийство в нижней квартире? – в очередной раз пробормотала Яна.
– Слушай, Быстрова, – заворчала Олеся, – позвони своему Соловьеву и расскажи, потому что я устала слушать одно и то же про этих «клановцев».
– И ЧТО Я ЕМУ СКАЖУ? Привет, моя соседка-пенсионерка видела «ку-клукс-клановцев» в простынях?! Так что ли? Да он меня пошлет так далеко, что и не выберусь…
– Он же тебя не далее, как сегодня крепко обнимал и говорил, что ты ему очень дорога, – съязвила Олеся. – Так чего ему посылать-то тебя? Не логично, по меньшей мере, будет. Давай, давай, набери его. Только поставь на громкую связь. Я тоже хочу послушать.
После нескольких трусливых отговорок, Яна вдруг решительно схватила айфон и набрала номер Соловьева.
На этот раз трубку взяли не сразу.
Наконец, когда Яна уже решила нажать «отбой», в трубке послышался хрипловатый баритон:
– Быстрова, ты теперь не спишь вообще? Что опять случилось?
– Привет, Олег, прости, что разбудила, но мне завтра нужно с тобой встретиться.
– Опять новые идеи посетили?
– Ну, в общем да…
– Ну, что с тобой делать, подруга? Ладно, давай завтра часиков в семь вечера в том же кафе, что у твоего дома… А теперь я, пожалуй, посплю, у меня завтра с утра совещание. Надо быть в форме.
– Спасибо, Олег, – елейным голоском пролепетала Яна, – до завтра…
– Вот, разбудила человека, все ты своим «позвони, позвони», – зашипела она на Воробей, которая невозмутимо раскуривала кальян.
– Забей, – парировала та, – завтра все ему расскажешь, может, что и прояснится.
Утром Воробей благополучно отчалила «на базу», чтобы готовить еду три раза в день, мыть посуду за домочадцами, убираться в квартире, ходить по магазинам, играть на компьютере и пить кофе в уличных забегаловках, а также на регулярной основе посещать бассейн. Лимит, отпущенный ей «сыночкой» для встречи с лучшей подругой, истек, и Синдерелла-Олеся, вздохнув пару раз, вяло почапала домой.
Яна, оставшись одна, поразмыслила немного и решила еще раз опросить соседей, надеясь на то, что, может, кто-нибудь, кроме соседки Анны, тоже не спал в ту злополучную ночь и видел «ку-клукс-клановцев» в простынях.
Она ходила по квартирам и расспрашивала удивленных сверх меры соседей, что они видели в ту ночь. Большинство сообщило, что они спали, некоторые откровенно посоветовали Быстровой не лезть в чужую жизнь, а кто-то даже не открыл ей дверь.
Так ничего и не добившись, Яна вновь решила попытать счастья. Занеся руку над звонком в квартиру пенсионерки Анны, она и не рассчитывала на то, что получит еще какую-нибудь информацию. Но ошиблась…
Из квартиры, расположенной рядом с той, где жила Анна, вышел седовласый мужчина с пышными седыми усами. Слегка прихрамывая на одну ногу, мужчина неодобрительно поглядел на Яну, хмыкнул себе в усы и поинтересовался:
– Одиночество – удел слабых. Не правда ли? Вы тоже так считаете?
Не совсем поняв, что имел ввиду седовласый, Яна, на всякий случай еще раз нажав на звонок Анны, которая, судя по всему, гуляла с собакой, развернулась к нему всем корпусом и ответила вопросом на вопрос:
– Что вы, собственно говоря, имеете в виду?
– Да я про соседку нашу, с нижнего этажа, что убили…
– Вы про Нечаеву Ирину? – встрепенулась Яна.
– Ну, а про кого же? – многозначительно протянул седовласый, – вам же, разумеется, про нее хотелось бы чего-нибудь узнать?
– Ой, конечно, – затрепетала Быстрова, – расскажите, пожалуйста все, что знаете о ней.
– Ну, многого, конечно, я не знаю, – начал с достоинством сосед, – но знаю на все сто процентов, что Ирина была одиночка. Ни детей, ни мужа… Одна всю жизнь мыкалась…
Пожевав кончики усов, мужик хитро взглянул на трепетавшую от нервного возбуждения Быстрову и явно наслаждался тем, что его слушают со вниманием. Видимо, одиночество и его грызло не первый год.
Быстрова, смекнув, что мужчина с седыми усами явно нуждается в аудитории, восторженно посмотрела на него и воскликнула:
– Продолжайте, пожалуйста. Вы очень интересно рассказываете.
Седоусый подбоченился, достал из нагрудного кармана папироску, закурил, не спрашивая у Яны разрешения, явно важничая при этом, и, смакуя каждое сказанное слово, негромко продолжил:
– Ну что, значится, жила-была Ирина… одна-одинешенька. Судьба не баловала ее. Родители рано умерли, а перед этим долго болели. Ирина работала на трех работах, чтобы хватало на лекарства и сиделку… Личная жизнь тогда была ей вообще недоступна. Когда уж там… Прибегала с очередной подработки домой, валилась, даже не поужинав, на кровать и сразу засыпала.
Когда родителей не стало, Нечаева огляделась вокруг и приуныла: все ее ровесницы были давным-давно замужем, у некоторых даже внуки уже были. Подруг у Ирины не было, так, знакомые, да притом все по горло занятые домашними заботами.
По совету знакомых Ирина купила компьютер и начала поиск заветной «половинки» с клубов знакомств – замуж-то хотелось, а как найти мужа, она даже не могла себе представить. Ей ведь уже под пятьдесят было… Ну, спрашивается, и кому она нужна – ни денег, ни молодости, ни красоты… Разве что квартирка плохонькая…
3
Никсау – транскрипция перевода с русского на латынь выражения «снежная сова»
4
Бубон скандиакус – транскрипция перевода с русского на латынь выражения «белая сова»