Страница 23 из 78
— Нет, — Алла помотала головой. — Ей постоянно кто-то названивает, как она вернулась. По межгороду несколько раз звонили. Телефон из коридора в комнату к себе забирала все время и секретничала. И парни еще постоянно. То один, вертлявый такой, пижон в клетчатом пиджаке, то второй... — она взяла свою чашку с чаем и сделала глоток. — Второй не показывался, не надо на меня глазами зыркать вот так. Слышала только, что голос мужской.
— И вы ее совсем не искали? — спросил я. И сразу пожалел, что спросил. Глупый вопрос какой-то от человека, который тоже забил на пропавшую внезапно подругу.
— Ты из меня тут чудовище не лепи, — сказала Алла уже совсем другим тоном. — Я ей и так помогаю, сколько могу. Жить к себе пустила, на работу помогла устроиться. Одеваю-обуваю, будто должна. И ни одного спасибо от Аньки ни разу не услышала. Одно только фырканье и упреки. Она, значит, королевишна, а я — позор семьи. И что-то ей не позорно при этом колбаску каждое утро на хлебушек класть и джинсы американские на попу натягивать. Так что, если найдешь Аньку, передай ей, пусть ищет другое жилье. Надоела она мне, сил нет. И это... знаешь еще что... Ты же все равно поедешь в Закорск, так ведь?
— Думаю, да, — задумчиво сказал я и кивнул. — Завтра выходной, вот и съезжу.
— Тогда я родителям посылочку собру, раз такая оказия! — Алла вскочила, торопливо утопала из кухни и принялась чем-то шуршать.
Я вышел из подъезда, поднял воротник и направился к остановке. По дороге оглянулся и нашел в бесконечном множестве светящихся окон бывшее свое. Желтые шторы подсвечены только с одного угла — у маленького меня над тахтой светилось маленькое бра. Окна кухни и второй комнаты были темными. Значит маленький я лежу, закутавшись в одеяло, и читаю книжку. А когда придут родители, скорее всего буду спать, уткнувшись в страницы. Мама на цыпочках подойдет к кровати, вытащить открытый томик у меня из-под щеки, закроет и положит на стол. А утром я буду возмущаться, что она опять забыла положить закладку, и теперь придется долго искать то место, где я остановился.
Я улыбнулся и пошел дальше. На пустыре вокруг ветер гонял крохотные снежные смерчики. Кроме меня прохожих не было. Только снежные «чертики», медовый свет фонарей и тьма. Там впереди, за Закорским трактом, еще не было других домов. Только овраги, куда мы по ранней весне лазали за пушистенькими ветками вербы, и стена леса вдалеке. Сейчас ничего этого не было видно. Только непроглядная тьма за дорогой. Через лет двадцать там вырастут настоящие бетонные джунгли, торговые центры из стекла и бетона, а сейчас...
Мне стало тоскливо. Наверное, я могу собой гордиться. Вмешался в ход истории, спас от смерти любимую, хоть и непутевую бабушку. И она теперь снова Наталья Ивановна. Жан выздоровеет, поедет к ней. И потом она снова будет его покрывать, когда ему вдруг вздумается прогулять школу. Он будет помогать ей возить тяжелые тачки с грязной посудой, играть с пациентами в шахматы и подслушивать разговоры в закутке между вторым и третьим этажом, где больные тайно себе устроили курилку, а врачи старательно делали вид, что не знали.
Все хорошо, ведь так?
Вот только... где теперь Елизавета Андреевна? Еще она непутевая неприкаянная душа, которую застрелили в девяносто восьмом на крыльце больницы шинников? Исчезла в небытие в тот момент, когда я вложил ей в руки перстенек с изумрудом?
Ветер швырнул снежную пыль мне в лицо. Я наклонил голову и зашагал быстрее.
Черт, ну почему этот пустырь всегда кажется таким бесконечным?!
Как будто уже целую вечность бреду тут один, сражаясь с ветром и бураном.
Один...
Что бы там ни произошло с Елизаветой, но здесь ее больше нет. Нет больше человека, которому я могу честно рассказать, кто я такой на самом деле. Для остальных я Иван Мельников. Даже для Веника, который зовет меня Жаном. Даже для Феликса и Ирины, которые слышали, что я там бормотал под гипнозом. Даже если я там и проболтался о чем-то, то они явно отнесли это к каким-то болезненным фантазиям ударенного мозга Ивана. Потому что правда... она... ну, в нее довольно сложно поверить.
Но ведь получается, что если случится что-то... эдакое... Кто-то сунет Ивану Мельникову в руки какой-то особенный предмет или скажет какие-то особенные слова, его разум тут же проснется и выкинет наглого квартиранта, в смысле меня, из своей головы. Так?
И что тогда со мной будет? Куда я денусь? Перемещусь в еще какое-нибудь тело или растворюсь в небытие? Рассыплюсь в пыль, как эти вот снежные вихри, которыми ветер играет, как хочет...
На тракте показались фары автобуса. Я припустил бегом, чтобы успеть. Иначе рискую окочуриться тут, пока буду следующий ждать. По выходным да еще и вечером автобусы не так уж и часто ходят. Как хотелось бы...
Запрыгнул на ступеньку, дверь захлопнулась сразу же за моей спиной, прищемив подол пальто. И водила сразу рванул с места. Я ухватился за поручень, чтобы удержать равновесие.
Перевел дух. Выдохнул. Сбросил в кассу пятачок, плюхнулся на свободное сиденье рядом с женщиной в бордовом пальто с воротником из чернобурки с лапками и натянутом на уши вязаном берете. На коленях она бережно держала авоську с зеленым ананасом и связкой зеленых же бананов. А что было в моей авоське, я даже и не знал. Алла завернула свою передачку в пять слоев газеты. Наощупь, вроде консервные банки.
Я остановился рядом с дверью своей квартиры и прислушался. Изнутри хор нетрезвых женских голосов выводил кто в лес, кто по дрова застольный хит про спустившегося с горочки милого в гимнастерке. О как... Похоже, у кого-то гости.
Я сунул ключ в замочную скважину, открыл дверь и попытался проскользнуть в свою комнату незамеченным.
Но мне это не удалось. На скрип открывшейся двери из кухни вывалилось женское трио. В центре — хозяйка Дарья, а по бокам две незнакомые женщины. Типаж «тетки на корпоративе». Волосы завиты, глаза накрашены жуткими голубыми тенями, платья с блестками.
— Вот он, девочки! — заявила хозяйка квартиры взмахнув рукой жестом конферансье. — Лизка, что я тебе говорила? Настоящий красавец, ты глянь! И серьезный такой, не то что этот твой москвич!
— Добрый вечер, дамы, — я расплылся в приветливой улыбке.
— Иван! — Дарья высвободилась из объятий своих подруг и приобняла меня. — Ты должен с нами выпить! И закусить!
— Ммм, от таких предложений не отказываются! — я подмигнул и попытался освободиться. — Дааарья Ивановна, ну дайте я хоть пальто сниму.
— Пальто — это ерунда и пережиток капитализма! — заявила другая женщина. — Сначала по рюмочке, пальто потом!
— Лизка, ты как всегда зришь в корень! — хозяйка со значением подняла палец.