Страница 12 из 194
Выкопав все детали водолазного костюма, Брава оценил их состояние и ремонтопригодность. После того, как ему удалось, с подсказками Амяза, вернуть к жизни двигатель «Ежа», он почувствовал в себе силы и теперь его распирало от желания попробовать что-то восстановить самостоятельно.
— Берем! Тут, конечно, придется повозится, но, думаю, получится!
— Ты уверен? — осторожно поинтересовался Слободан.
— Да. Устройство несложное, да и чем нам еще все это время заниматься?
— Ладно… Сколько с нас?
Муг почесал в затылке. Оценка стоимости для него было проблемой, так как в цифрах он разбирался слабо.
— Мильен!
— Дорого!
— За шесть брали!
— Когда? Когда он был новый и рабочий?
— Ну да. А теперь всего мильен!
— За что мильен? — услышав из сверху сунулся Бьернсон, — Эй, утырок! Тут твой уголек хуеет. За этот хлам миллион требует.
— Миллион! — Куба, уже изрядно нализавшийся, от таких цифр слегка офигел, — Где?
— В пизде. Сколько вон та куча говна стоит?
— А! Вы про ебынь водолазную? — он переглянулся с Мугом, — Ну так то ебынь, но ебынь редкая… Но можем поторговаться!
— Слышь, ты… Ебало охуевшее. Я сейчас с тобой так поторгуюсь, что ты мне еще должен останешься… — достав из кармана пачку исладоров Бьернсон отсчитал половину, — На пятьдесят и это еще с учетом того, что вы нам эту хрень на борт донесете.
— Продано! Муг — пакуй: у нас доставка! Учись, еблан, пока я жив, как торговаться надо!
Увязав все в обрывок рыболовной сети, они подхватили снаряжение и помпу и, буквально бегом, пока покупатели не передумали, потащили все к «Ежу». Где их ждал шок… Глядя на вымытую палубу, они оба разулись и ступая на цыпочках прошли в машинное.
— Эх ебать! — сгрузив помпу, Куба провел рукой по двигателю, который был чище чем их обеденный стол, — А че это у вас тут так…
— Как и должно быть на нормальном корабле! — гордо приосанился Брава, чувствуя собственное превосходство над парой раздолбаев, — Это называется «порядок»!
— И давно это с вами?
— Вы просто, чуханы, на настоящих кораблях не были, — пояснил Бьернсон, — Считайте, что вам крупно повезло, что Капитан ваш срач не видит. Он бы вас разъебал за это так, что вы до конца жизни пуганные ходили.
— Так я же капитан…
— Говно ты, а не капитан, если честно… А я учился у настоящего. Который на морских богов хуй кладет. И знает как всё быть должно. Вон парни соврать не дадут. Да Слободан?
— Да. Я у них на борту, правда, пробыл недолго, но оценить успел.
— И что? — неверяще прищурился Куба, — Реально на богов клал? Даже на Попобаву?
— Это еще что за хуйня?
— Штука такая — по ночам мужиков насилует. А если утром всем не расскажешь — снова выебет.
— Ха! Да он когда на Доминисе в баню зашел и полотенце снял, там все девки потекли, а мужики вспотели. Он эту Попобаву-бы сам выеб так, что она на хую порвалась.
— Не выеб бы. Попобава страшная!
— Хуйня эта ваша Попобава. Нас церковники на абордаж пытались взять! С колдунами своими и прочим! Сам знаешь — они всяких «Попобав» гоняют, как пидора по бане. А от нас еле ноги унесли! Мы только вдвоем с Троллем человек двадцать порубали! А Капитан «виктора»… Не — «Ликтора» прикончил. И еще хер знает сколько народу. Правда они старпома нашего уволкли, но того красть себе дороже. В Порто был случай…
— Пиздишь!
— Я!? Да вот! — Бьернсон содрал майку показывая шрамы, — И остальные тоже там были! Парни — подтвердите!
Остальные покивали, а Брава достал орденский кинжал, который оставил в качестве трофея, и предъявил как доказательство.
— Ебать вы жёсткие… — Куба осмотрел клинок и уважительно покачал головой, — Надо вас на «шестичасовую» позвать. Мабыть и Гюнтера заебашите.
— Че за «шестичасовая»?
Шестичасовая драка была традицией в заведении Мамы Нуи. Поскольку сидевшие без дела моряки были склонны напиваться, а напившись — драться, и сделать что-то с этим возможностей никто не видел, то решено было хотя бы упорядочить. Каждые выходные, после шести часов, в кабаке убирали мебель, ножи, бутылки и начиналась большая драка. Любому, кто находился на первом этаже, можно было бить морду не опасаясь последствий. Второй этаж и галерея были отведены для зрителей и тех кто чувствовал, что ему уже хватит.
На крыльце выясняли отношения хотевшие набить рожу вполне конкретную. Первое время, после введения данной системы многие относились к идее скептически, но потом вошли во вкус.
Во первых — это было удобно. Те кто хотел почесать кулаки, знали куда и когда идти. Те кто не хотел неприятностей, знали когда и где быть не стоит.
Во вторых, это придавало мордобою легкий оттенок благородства. Не просто рихтуем друг-другу рожи по пьяни, а по обоюдному согласию и каким-никаким правилам.
Ну и в третьих — данное действо рассматривалось многими как зачаток традиции. Причем не абы какой, а «нашей», создаваемой кулаками парней, которые штормуют в Котеане прямо здесь и сейчас.
Данная идея показалась Бьернсону и Троллю очень интересной. До того они в кабак не ходили, предпочитая выпивать у Семеныча, и очень обиделись, что им до сих пор не рассказали про такое развлечение. Так что, вечером выходного дня, уже в половину шестого, они разогревались у стойки в предвкушении.
— А вона и Гюнтер… — Куба ткнул пальцем в здорового форбуржца входящего в заведение.
— Уделаем…
— Ты погоди выебываться… С ним его парни.
Следом в кабак завалилось еще несколько здоровяков. Но Гюнтер был крупным даже на их фоне. В форбуржцах было много северной крови, так что по размерам он не уступал ни Бьернсону, ни Троллю. Увидев их, Гюнтер подошел и сквозь зубы цыкнул Кубе: «Съебись», после чего сел на его место и заказал выпивку.
— Вы, значит, новенькие?
— Допустим. А ты кто? — Бьернсон посмотрел на две стилизованные под молнии руны на его предплечье, — Электрик местный?
Тролль, хохотнув, поднял вверх пару пальцев.
— Второго разряда? Неплохо…
— А ты веселый… Драться будешь?
— Сперва не хотел — местную мелочь месить немного чести. Но тебе ебало распинать можно.
— Ну тогда не уходи далеко. Сейчас время пробьет и начнем… Мне тоже этих лупасить надоело… Прозит!
Звякнув стаканами они принялись ждать. Наконец, большие старые часы за стойкой пробили шесть. Катнув Маме Нуи стаканы, Бьернсон с Гюнтером встали и, отшвырнув сделанные из бочонков табуреты, демонстративно размялись. Остальные ждали. Это была не дуэль — просто никто не решался соваться между двумя готовящимися столкнуться гигантами. Гюнтер явно был опытнее. Ринувшись в атаку первым, он успел пару раз крепко сунуть Бьернсону в челюсть, однако того тоже кое чему научили. Пнув его ногой под колено, он с размаху пробил в солнечное сплетение и, когда Гюнтер согнулся, поддел коленом опрокидывая на пол.
— Сука… А ты хорош…
— Учили больно… Вставай давай, а то уснешь…
Гюнтер поднялся постанывая, хитро усмехнулся и, резко нырнув, вперед попытался опрокинуть Бьернсона, но тот двинул ему локтем по спине и, швырнув в сторону, наподдал ногой. Пришедшие с Гюнтером парни, видя, что он проигрывает, кинулись на подмогу. Это послужило сигналом. Тролль, тоже стоявший в стороне, влетел в них раскидав как кегли. Падая они снесли других участников «шестичасовой» и те приняли это на свой счет. Потасовка перестала быть уделом двоих, превратившись в свалку. В самый разгар двери распахнулись и на пороге с криком: «Да ебаться в пассатижи! Опять все пропустил!», появился Семеныч. Кто-то из зрителей скинул ему бутылку. Раскрутив содержимое, Семеныч влил её в себя, вытер рот тыльной стороной ладони, и с криком: «Эх держите меня семеро!!!» зарядил в ухо первому попавшемуся. Наблюдавшие за этим с галереи Слободан и Брава переглянулись.
— Пиздец какой-то. Похоже им действительно нравится…
— Видимо мы чего-то не понимаем… — философски пожал плечами Брава, — Хотя… А что тут еще делать?
— И правда…