Страница 45 из 78
- А вместо этого ты всюду таскался за ней, выдавая себя за ее мужа, - обиженно надула губки Марин.
- Не-а, вся ее родня знала, что у нас временные отношения, и что идти с ней под ручку в ихний ЗАГС я не намерен.
- Но ты у нее жил! - воскликнула Марин с досадой.
- Конечно. Что же я за кретин был бы отказываться от удачи, которая сама приплыла мне в руки. Конечно, признаюсь: я намеревался устроиться жить в общежитии, а к ней только приходить и иногда оставаться ночевать, чтобы все видели, кто я и что с ней. И в общежитие собирался ее приводить, чтобы в тамошней компании ее показать. Короче, потешил бы свое самолюбие всласть.
- Но ты этого не сделал! - то ли с одобрением, то ли наоборот заметил отец.
- Не смог, папа! И без того я чувствовал себя последним подонком, когда вспоминал, что собираюсь ее бросить, чуть она забеременеет. К тому же мне было у нее слишком хорошо. Черезвычайно приятно было приходить в ее дом как в свой и видеть, что одна из этих недоступных для простых смертных особ без памяти в тебя втюрилась. Приятно было принимать уважение ее друзей и иметь в их глазах вес, а не быть пустым местом.
- Я всегда говорил, что они против нас слабаки, - сказал Тони. - Тоже мне, хозяева! Закрути роман с ихней девкой - они перед тобой на цыпочках пойдут, чтобы ты их шалаву не бросил.
- Ты что! - засмеялся Сол. - Они все люди очень высокой чести! Папа, ты не думай, у них очень строгие обычаи. Бумажка для них лишь пустая формальность, там все друг другу верят на слово. Видят, что мы с Мирой живем - значит, муж и жена.
- Вот-вот, я же говорю: они все бесстыжие, - проворчал отец.
- Но они со своими женщинами живут всю жизнь с одной, а не меняют их между собой, как это делают некоторые наши мужчины!
- Конечно. Зачем им менять между собой своих женщин, если можно гулять с нашими.
И отец сурово взглянул на Марин.
- Папа, но наши девочки сами в том виноваты!
- Ложь!
- Мне ли этого не знать? Да они вьются вокруг парней из клана как мухи, в очередь выстраиваются и хороводы водят. Бери любую на выбор, хочешь меняй каждую ночь, хочешь - заводи гарем.
И Сол тоже в свою очередь посмотрел на сестру. Та зло прищурилась и промолчала. Но оба: и отец, и мать заметили, куда он метнул взгляд.
- Не все ведь такие, сынок! - проговорила мать с укоризной. - Разве ты забыл?
- Я ничего не забыл, и не будем об этом. Только мужчины клана на наших скромных девочек не кидаются, ими не интересуются и в упор их не замечают. Нужно быть очень настырной и назойливой, чтобы попасть им на зуб.
- Ну уж! - буркнула Марин.
- Обожаемая сестренка! - У клана есть свои девочки, и я тебя уверяю, любая из них даст тебе сто очков вперед по всем статьям.
- Ну уж! - повторила Марин и прикусила губу.
- Знаешь, чем они отличаются от вас? Они никогда, ни при каких обстоятельствах не вешаются на шею мужчине, даже если умирают от любви к нему.
- Как твоя Мирочка.
- Угу. С тех пор, как я написал ей: "Прощай", я ее возле себя не видел.
- Значит, она мало тебя любила! - прошипела Марин, в бешенстве комкая платок.
- Ты так думаешь, сестричка? - насмешливо осклабился Сол, вспомнив про нервы Вита и про сомнительное удовольствие знать за своей спиной нож. - Ну, мне пора. Помчусь наперехват своей нелюбящей супруги, пока ее не увели у меня из-под носа.
- Этот человек... Он приходил... Тебя теперь убьют? - мать с усилием приподняла веки, и тревожные зрачки ее забегали по лицу сына, стараясь уловить, угрожает ли ему опасность. Сол взглянул на нее, и душа его преисполнилась нежности: мать одна из всей семьи сумела заметить, какого напряжения потребовалось от него, чтобы с видимой легкостью переступить грань, отделяющую низы от тех, кто стоит наверху.
Потому что одно дело изображать своего там, где тебя не знают, и совсем другое - обращаясь к человеку, которому о тебе известно все. Ведь парень, присланный по шкуру Сола, во-первых, являлся исполнителем, а во-вторых, был из тех двоих, кто во время оно отвозил его сначала на Первую, а затем на Вторую Полосу.
Сол сегодня кинул жребий: если бы Фоты дали ему свою фамилию для того, чтобы посмеяться над мальчишкой из рабочей силы, они бы никогда не допустили даже слабой попытки с его стороны претендовать на равенство. Но они не только допустили - они проглотили, не поперхнувшись, и даже Бинкины уши восприняли как должное.
Сол встал на колени и, обняв мать, склонил голову ей на грудь.
- Какая ты у меня умница! - произнес он с нежной гордостью и обернулся к отцу.
- Папа, береги маму, она у нас редкостная женщина. А за меня не беспокойтесь, родные. Здешние не станут из-за моей скромной персоны ссориться с семейством Максимовых.
- Конечно. Ведь ты теперь - один из них, важная птица! - скривился Тони.
- Да, я теперь - человек клана, - согласился Сол, еще немного подумав. - Поэтому прошу не распространяться, что я жив. Иначе я никогда больше не смогу здесь появиться.
- Зачем же тебе до нас опускаться, господин правитель? - с горечью сказал отец, разом постарев.
- Хотя бы для того, папа, чтобы познакомить вас с вашей младшей невесткой, - улыбнулся Сол, вставая с колен.
- Если твоя краля тебе еще не изменила, - ехидно прошипела Марин.