Страница 38 из 78
(Из зала раздались звуки рыданий).
- Но вы не смогли?
- Это было невозможно. Таких, как она, не забывают.
- И что вы сделали?
- Я к ней вернулся, и она меня простила.
- Но развод со своей второй женой вы не взяли?
- Нет, Зара его не требовала. Она жалела эту женщину, только вот та не пожалела ее.
- Вы никому не сказали, кто такая Зара. Почему?
- Поползли бы слухи, будто я ищу привилегий. Понимаете, я - потомственный рабочий, у нас династия. Я слесарь-инструментальщик очень высокой квалификации. Все бы сразу заговорили, будто мне дают лучшую работу, потому что я заискиваю перед правителями. Я этого не хотел.
- И поэтому Зара приехала к вам под вашей фамилией?
- Не только поэтому. Как я уже сказал, наш брак с ней был вполне официальным, и после развода Зара не стала брать назад свою прежнюю фамилию. Она посчитала, что "Бонева" звучит не хуже, чем "Максимова".
- А что вы сказали своей второй жене?
- Я сказал ей, что у Зары на меня те же права, что и у нее, и что ее дети - это мои дети.
- Может, вы ее обижали?
- Нет, не обижал. Я старался делить свое время между ними поровну и никогда не хвалил одну с целью унизить другую.
- Но, наверное, вы стали приносить домой меньше монов?
- Я приносил домой полностью всю зарплату, которую получал на заводе.
- Это было много?
- У меня десятый разряд. Мне поручали вещи особой сложности.
- А Зара? Она не протестовала, что вы приходите к ней с пустыми руками?
- Нет, наоборот. Она говорила, что не торгует своей любовью.
- Вас это устраивало?
- Нет, я хотел делить свою зарплату пополам. Только Зара не брала такие моны, она говорила, что законная жена не должна быть ущемлена из-за того, что я завел кого-то на стороне.
- Но вы ведь ели у нее пищу, которую она готовила?
- Да, и это было нехорошо, пока я не нашел дополнительного заработка. Как я уже сказал, я могу сделать все, что угодно, да и на заводе мне иногда поручали работу на дом, когда заказ был срочным. Зара и этого бы не брала, но я сказал ей, что не хочу, чтобы мои дети были одеты хуже других, и она согласилась.
- Суммы были очень велики?
- Нет, не слишком. В среднем раза в четыре меньше, чем имела та, но Зара смеялась и говорила, что это только справедливо.
- Ваша супруга по закону знала об этих заработках?
- Да, естественно, ведь кое-что я делал при ней. Ее бесило, что она не может наложить лапу и на эти моны. Ей всегда всего было мало.
- Вы и раньше брали работу на дом?
- Естественно, нет. Я ведь не ломовая лошадь, чтобы вкалывать без продыху. Если бы Зары не было, я жил бы так, как живут другие: ходил бы по пивнушкам, время от времени ударялся бы в загул. Она имела бы меньше, факт.
- А как вы собираетесь распределять свой бюджет теперь?
- Свой заработок я буду приносить Заре, а эта будет иметь только алименты, какие полагаются на детей. Квитанции я буду собирать и хранить - на всякий случай.
- Вы собираетесь уехать из Рудного?
- Нет, подать на развод. Теперь у меня не будет двух жен, будет только одна - Зара.
(Снова рыдания в зале.)
- Вы видели, какой она стала?
- Да, видел.
- Прежним ее лицо уже не будет никогда.
- Мне это безразлично. Я любил ее не за лицо, а за душу. Душа Зары по-прежнему прекрасна.
(Рыдания в зале.)
Сол вздрогнул, услышав последние слова Морея: нет, не существовало ни одного мужчины в мире, которому было бы безразлично, каково лицо у его жены! Морей, конечно же, солгал, да и в остальном вовсе не резал правду-матку. Это наивные клансмены могли верить каждому его слову, а Солу понятно было не только то, что Морей счел нужным сказать, но и то, о чем он умолчал.
А умолчал он о многом! Сол даже усмехнулся в душе: надо же, сколько парней, оказывается, мечтает проделать с девочкой правителей то же самое, что их парни проделывают с нашими! И нужно быть последним идиотом, чтобы проглотить, будто Морей из одной жалости не захотел развестись со своей женой из рабочей силы. Как пить дать, Зару он мечтал держать именно на роли любовницы, а не жены, это ему льстило. И ведь добился-таки своего, побежала за ним Зарочка, никуда не делась. А теперь он стоит и хвастает на всю страну своей победой, да еще выглядит героем. Как же, он будет жить с той, которую любит - с тем, что от нее осталось...
Подумав так, Сол вздохнул: его Мира за ним не побежала и уже не побежит никогда. Потому что не того он, Сол, от нее добивался, не любви ее он искал, а ее позора. И, между прочим, тоже мог бы без всякого труда иметь искомое. Ничто ведь не мешает ему, как и Морею, выйти из клана, чтобы затем поступить так, как подобает свободному от предрассудков человеку.