Страница 28 из 75
Вот взять пример с Матвеем - как он с ним промахнулся. Задружиться с человеком - это ни у одной мавки не получалось, ни одна так не влипала. Все они поступали как положено, держались от людей подальше. В него же словно осиный рой вселился, когда он услышал музыку: вылез из своей березы не в срок, и уже не смог остановиться.
Или в тот последний раз, когда они с Матвеем были в роще. Парню исполнилось в тот год 17 лет, и он должен был за день до Ивана Купалы прийти туда и исполнить обряд. Сначала все шло правильно. Руслан напросился сопроводить своего друга на вершину холма совместно с бабой Клавой, которая делала это не впервой, и весь ритуал знала наизусть.
Она не предполагала, естественно, что заснет в избенке бывшей сельской колдуньи, и в этот раз наверх подниматься не будет. И тем более даже предположить не могла, что это будет как-то связано с тем, что парней было двое, и один из них шел с другим не без причины. Однако получилось именно так, потому что Руслан (тогда он уже был Русланом целых два года) захотел лично убедиться, что с его другом все будет в порядке.
Ну и вообще ему было любопытно, потому что в детстве мать всегда уводила его на этот день с холма, а в предыдущие 5 лет ритуал не проводился. Сделать что-то не правильно он не боялся: Олеся сказала, что главное подняться в рощу и возложить руки на каменный алтарь, а дальше все само собой пойдет. И что парень, участник ритуала, ничего о том, что с ним было, кроме возложения рук, помнить не будет.
Вот именно это: запомнил или не запомнил, Руслан и решил проверить на обратном пути от рощи.
- Расскажи, для чего ты туда ходил, - попросил он Матвея, когда они уже достаточно спустились вниз по тропинке и остановились возле родника.
- Ты же там был со мной и все видел? - удивился Матвей.
- Я хочу узнать, что ты чувствовал.
Они взялись за руки - и это было, конечно же, ошибкой. Но Руслан об этом тогда не подозревал. Он не знал, что по его желанию и от его слов, произнесенных вслух, воспоминания у Матвея начнут просыпаться и разматываться одно за другим, словно петли из клубочка. Однако именно так и получилось.
- Ну, мы подошли к камню, и ты мне сказал положить на него руки. Я положил, а потом откуда-то взялся очень старый старик в коричневом плаще с клюкой и велел мне поклониться березе в центре поляны. Я поклонился... Слышу, он сказал: "Девы-русалки лесные, выходите! Жениха встречайте!" И я увидел реально красивых девчонок.
- Сколько из было?
- Трое. Старик велел мне подойти к любой из них, обнять ее и поцеловать. Я подошел к той, что была посередине... А дальше... мы с ней... Ну, ты же сам все видел.
Руслан кивнул.
- Я это делал первый раз в жизни, но мне понравилось... А потом она куда-то делась, и меня обняла другая. И мы с ней тоже... И мне это понравилось еще больше. А когда она потом исчезла, и ко мне подошла третья, то я понял, что готов заниматься этим сколько угодно, и ничего другого мне в жизни не нужно... А дальше вмешался ты.
- И что я сказал?
- Ты сказал: "Хватит! Разве вы не видите, что он уже едва на ногах стоит? Я не хочу, чтобы вы выпили его досуха!" Но тот старик сказал, что ты можешь поделиться со мной энергией, и тогда я выдержу... А потом появилась твоя мама, она взяла мои ладони в свои, и я почувствовал, как все мое тело наполняется силой. Это было супер! Но старик сказал, что она влила в меня лишнего и велел мне подойти обратно к камню, чтобы отдать то, что я взял. Ну, я, само собой, послушался, старик велел мне все забыть, и мы с тобой ушли.
Парни разомкнули руки и некоторое время стояли, ошеломленно глядя друг на друга.
"Что же теперь делать? Что делать? Как все исправить?" - крутилось в голове у Руслана.
- Оба-на! - воскликнул, наконец, Матвей, прервав молчание. - Ты ведь один из них, да? Ты - мавка! Как я сразу не догадался!
- Мавок-парней не бывает, - возразил Руслан. - Я шаман. Будущий шаман, то есть. Посредник между миром мавок и людьми. Чтобы все было по правилам, и никто никому не нанес вреда. Но ты ничего не должен был запомнить, чтобы легенды и дальше оставались только легендами... Хочешь, я сотру тебе память?
- Не хочу! - возразил Матвей. - Это было - зашибись! Во что превратится моя жизнь, если я стану забывать все суперское, что в ней происходит? Ты даже не представляешь, как здоровски мне было!
- Угу. А потом ты вякнешь о том кому-нибудь, и тебя запрут в психушку. А мне срок пришьют за то, что я накачал тебя галлюциногенами. Или еще хуже: ты улучшишь момент, чтобы туда побежать, когда все нормальные люди спать будут, и останешься навечно под папоротником лежать. Думаешь, мало там в земле дурней лежит, кого мавки к себе заманили?
- Откуда ты знаешь?
- Леший поведал.
- Ты хочешь сказать, что там, на этом холме, когда-то кладбище было?
- Угу. Начало этой истории уходит во времена, когда только-только люди на этой Земле появились. Холм тогда был сильно пониже, и туда, на эту поляну, приносили мертвых. А потом первый народ исчез, и на смену ему пришел другой. Они поставили идолов и на том плоском камне, что мы алтарем зовем, приносили своим идолам жертвы. Кровавые жертвы. Человеческие.
- Но сейчас ведь не приносят?
- Нет. Потому что однажды случилась война, и этих людей кого перебили, кого в плен угнали. Идолы постояли немного и рассыпались в прах, только камень остался. А их последняя жертва, девушка, истекая кровью, к березе подползла, и умерла возле ее подножия. Приняв ее последнее дыханье и ощутив последнее биение ее сердца, покрыла береза ее тело своими корнями, и так появилась первая мавка.
- Красивая легенда, - засмеялся Матвей. - Получается, что эта девчонка так парней ненавидела, что заманивала их в рощу и там убивала?
- Нет, конечно. Они сами ее искать начинали, потому что сила в ней таилась от земли, от воды и воздуха. Но она же нежить была, и детьми ее были не человеческие существа, а березовая поросль, вбиравшая в себя останки тех, кого приносили до нее в жертву на алтаре - таких же красивых девушек, что и она.