Страница 200 из 221
Журавли, наравне с аистами, голубями и соловьями, считались на Руси "божьими птицами".( Токарев С. А. Религиозные воззрения восточнославянских народов. М., 1957, с. 51.)
Известны "веснянки" - ритуальные песни встречи весны (с них, видимо, и начинались русалии), в которых наряду с жаворонками и лебедями были и обращения к журавлям. Песня исполнялась на гумне, где поедались специально выпеченные из теста фигурки журавлей. "В старину этот обычай исполнялся взрослыми, теперь же исключительно детьми".(Календарно-обрядовая поэзия сибиряков. Новосибирск, 1981, с. 171, 181.)
По данным орнитологов, пребывание журавлей-красавок в наших краях таково: прилет весной, в конце марта - начале апреля. Живут журавли дружными парами, и гнезда семей расположены очень далеко друг от друга на постоянных, из года в год занимаемых местах. "Сразу по прилете на места гнездовья начинается ток, так называемые "пляски", на которые собирается большое количество особей. Для "плясок" выбирается ровная сухая площадка и на ней на утренней и, в особенности, на вечерней заре собираются все гнездящиеся поблизости птицы. Собравшись, журавли образуют круг, иногда в 2 или 3 ряда, оставляя середину свободной. На середину круга выходят несколько птиц и начинают подпрыгивать, распускать крылья, вытягивать шею, наклоняться, приседать, распуская перья зоба и издавая при этом трубные звуки. Утомившиеся птицы возвращаются на свои места в кругу зрителей, а на их места, на середину круга, выходят новые и снова начинаются танцы. Затем красавки всей стаей поднимаются, описывая круги в воздухе, и улетают".(Птицы Советского Союза. М., 1951, т. II. Раздел "Журавли", автор А. М. Судиловская, с. 136.)
Ну чем не "игрища межю селы"! Слет из разных гнездовий, хоровод, танцоры и танцорки, "пение" и все это в прямой связи с солнцем, с зарей. Подобные игрища журавлей наблюдаются иногда и на протяжении лета.
Думаю, что особое отношение славян-язычников к журавлям объясняется этими интересными брачными танцами. Нельзя отрицать того, что календарная близость таких плясок к девичьим русальским пляскам должна была сблизить в сознании древних людей этих грациозных птиц с весенним русальским комплексом. Браслет Михайловского клада является не единственным примером изображения журавля в русском прикладном искусстве XII - XIII вв. Схематичные (сильно укороченные) журавли есть на колте из Терихова, где они находятся у символов плодородия(Гущин А. С. Художественное ремесло…, т. XIV, р. 3.), и на браслете из Владимира, где журавль (?) изображен около "узла живота" и созревшего плода (шишки хмеля).(Кондаков Н. П. Русские клады, т. 4.)
Но самым интересным является браслет из киевского клада 1893 г. ( Кондаков Н. П. Русские клады, рис. 88 и 120; Корзухина Г. Ф. Русские клады…, т. XXXV, рис. 1; Рыбаков Б. А. Прикладное искусство…, рис. 43, 161.) В шести крупных арках (браслет не разделен на ярусы) размещены четыре журавля и между ними два грифона. Между арками - орнаментальные узлы, которые можно истолковать как "корни, напаяемые водой". Все журавли обрамлены красивым сложным переплетением стеблей и ростков, образующих одинаковую стройную систему, в сердцевине которой знак земли, разделенный на четыре части с отходящими от него во все четыре стороны стеблями с криновидными ростками на концах. У грифонов тоже по четыре ростка, но один обращен не вверх, а вниз, к земле. Вода, земля, растительность уже, тем самым, представлены на браслете.
Динамика развития растений прослеживается и здесь: на одной створке браслета около журавлей вырастает узкий трехлистный крин, а у другой пары птиц растение дало уже пышную пятилистную форму. Однако растительного символа в виде древа с отягощенными ветвями, обозначающего созревание, здесь еще нет; следовательно, имелся в виду весенний период, завершающийся июнем, как и на браслете из стрелецкого клада 1939 г. Очевидно, время летнего солнцестояния (два солнца) было календарным пределом для браслетов с изображениями журавлей, что совпадает и со временем последних журавлиных плясок в июне (Рис. 135).
На интересующем нас браслете все журавли танцуют: одна нога журавля стоит на горизонтальном подножии арки, а другая упирается в вертикальную стойку. Птицы попарно обращены друг к другу головами. Грифоны, которые, как мы знаем еще по турьему рогу из Черной Могилы, содействовали весеннему расцвету природы, здесь вполне на месте - каждый из них обращен к одной из танцующих пар. Журавлиные пляски нередко производились по кругу; браслет, будучи надет на руку русальской плясуньи (а это зафиксировано изображениями на самих наручах), образовывал как бы журавлиный круговой хоровод.( В составе клада 1892 г. был найден железный топор (Кондаков Н. П. Русские клады, с. 140). Из 170 кладов, найденных до середины XX в., это единственный клад с такой необычной находкой. Русальский характер браслета с журавлями вполне согласуется с ритуальным значением топора: у македонских славян топор заменяет жезл предводителя русальской дружины, так и называемого "топорником" ("балтаджи"). Перед обрядовым танцем он проводит топором окружность вокруг хоровода. Сам он пляшет в середине кола. "Движением обращенного вперед топора он подает знак к началу и окончанию танца" (Белецкая Н. Н. Аграрно-магическая основа и драматизация в традиционных святочных игрищах Македонии. Ckoплje, 1968, с. 109). Автор напоминает, что "на изображении готских игр, аналогии которых с зимними русалиями показаны Веселовским, один из ряженых вооружен топором" (там же).)
Изображения журавлей есть на серебряной оправе рукояти ножа из киевского клада 1885 г. в усадьбе Есикорского, упомянутого выше в связи с пряслицем колдуньи Потворы.(Кондаков Н. П. Русские клады, с. 125-126, рис. 81. Пряслице найдено не в составе клада, а на месте клада.) На одной стороне изображены два журавля по сторонам "узла жизни" (со знаком земли), увенчанного распустившимся пятилистием. На другой стороне оправы выгравирована птица и около нее вертикальная водная плетенка, которая может означать только дождь, магически вызываемый на землю и растения. Такая полная магическая формула, изображенная на ноже с дорогой серебряной рукоятью, невольно напоминает нам описание жертвоприношений кур в "Слове Иоанна Златоуста". Сказав, что русские люди продолжают молиться не только Перуну и Хорсу, но и вилам, Макоши и берегиням, впоследствии отождествленным с русалками, автор поучения пишет:
"…а инии в Сворожича (Дажьбога?) верують и в Артемиду (Ладу), им же невегласи человечи молятся и куры им режють. О, убогая курята, оже не на честь святым предашася, ни на честь верным человеком, но на жертву идолам режются … а ипеми в водах потапляемы суть".(Гальковский Н. М. Борьба христианства…, т. II, с. 59.)
Моления в честь вил и берегинь, при которых кур или режут или топят в воде, прямо связаны с весенне-летними русалиями, с молениями о дожде. Журавли оказались вплетенными в такой комплекс: земля, распускающееся растение, небесная вода, нож, женщина-колдунья… Слово "потвора" ("потворинъ прясльнь") могло быть нарицательным, могло быть личным прозвищем киевской ведуньи-ведьмы. Близость пряслица к месту зарытия клада с жертвенным ножом вполне оправдывает Н. П. Кондакова, издавшего замечательную эпиграфическую находку вместе со всеми украшениями клада. Культ журавлей, возможно, прояснит вопрос о корнях русской сказки о Жар-Птице. Эта сказочная птица наделена многими чертами, совершенно чуждыми журавлям, но следует обратить внимание на то, что многие словесные обозначения жара, раскаленных угольев фонетически очень близки к словам, обозначающим журавлей:
"Жеравик" - омоним, обозначающий и журавля и раскаленные угли.
"Жеравь" - журавль.
"Жеравый" - горящий, жаркий, раскаленный.
"Жаравь" - журавль.
"Жарявый" - горящий, жаркий.