Страница 38 из 43
Я начал снова, но не договорил: умолк и воззрился на нее.
– Ну а теперь-то что? – Мое поведение и веселило ее, и выводило из себя. – Гарри, я с вами с ума сойду.
– Колокол! – Я схватил вилку. – Помните, я рассказывал про колокол? Тот, что Джимми поднял у Артиллерийского рифа?
– Да, конечно.
– А на нем – изъеденная песком надпись?
– Так, давайте дальше.
Вместо грифеля у меня была вилка, а вместо грифельной доски – кусок масла, и я нацарапал на нем «В Я З» – те самые впечатанные в бронзу литеры. Изменил «В» на «Я» и показал:
– Вот оно. Поначалу было непонятно, но теперь… – И я стремительно дописал недостающие буквы: «УТРЕННЯЯ ЗАРЯ».
Она смотрела на надпись и медленно кивала, ведь теперь деталь головоломки встала на свое место.
– Надо побольше узнать про эту «Утреннюю зарю».
– Каким образом?
– Самым простым. Нам известно, что корабль принадлежал Ост-Индской компании. Должны сохраниться записи – например, в Регистре Ллойда. Или в Министерстве торговли.
Она взяла у меня письмо, перечитала, передала обратно и скроила гримасу:
– В багаже доблестного полковника, наверное, были только старые рубахи да нестираные носки.
– Носки мне лишними не будут, – заметил я.
Шерри собрала вещи, и я с облегчением увидел, что она наделена редким даром путешествовать налегке. Пока она ходила договариваться с фермером-арендатором, чтобы тот в ее отсутствие присмотрел за домом, я отнес сумки в «крайслер». Уходя, она лишь замкнула кухонную дверь, после чего села на переднее сиденье и сказала:
– Странное чувство. Словно отправляюсь в долгое путешествие.
– Есть у меня кое-какие планы… – Я сопроводил это уведомление косым плотоядным взглядом.
– Сперва мне показалось, что вы положительный, – посетовала она, – но когда начинаете так себя вести…
– Сексуально, скажите? – согласился я, и «крайслер» покатил в горку.
На пальцах Шерри вздулись безобразные виноградины белых волдырей. Врач – его я нашел в Хейвордс-Хит – удалил жидкость и перебинтовал руку.
– Теперь еще хуже, – пробурчала она, бледная от боли, а потом умолкла. По пути на север я соблюдал режим тишины, пока мы не оказались в пригороде Лондона, а там предложил:
– Надо бы найти место для ночевки. Поудобнее и где-нибудь в центре.
Она с недоумением взглянула на меня:
– Удобнее всего – и дешевле – будет, наверное, снять где-нибудь номер на двоих, вы не находите?
В животе у меня зашевелилось что-то теплое и очень приятное.
– Странно, что вы об этом заговорили. Я намеревался предложить то же самое.
– Знаю! – рассмеялась она впервые за два часа. – Решила вам подсобить. – И, все еще смеясь, покачала головой. – Я остановлюсь у дяди. Он живет в Пимлико, у него в квартире есть свободная комната, а за углом – небольшой паб-отель. Чистенький, и публика вполне приличная – вы, наверное, видали и похуже.
– Я без ума от ваших шуток, – проворчал я.
Остался ждать в машине, а она позвонила дяде из телефонной будки, вернулась на пассажирское сиденье и сообщила:
– Все в порядке. Он дома.
Квартира была на первом этаже, на тихой улочке неподалеку от набережной. Я достал из багажника сумку, а Шерри подошла к двери и позвонила в звонок.
Дверь открыл невысокий сухопарый мужчина лет шестидесяти, в серой кофте с заплатками на локтях и теплых тапочках-бабушах, но домашнее одеяние плохо сочеталось с аккуратно подстриженными волосами серо-стального цвета и не менее аккуратными жесткими усиками. Кожа чистая, щеки румяные, но выправка военная, а в глазах хищный блеск. Дядюшка не лыком шит, настороженно подумал я, а Шерри посторонилась и представила нас друг другу:
– Это мой дядя, Дэн Уилер. А это Гарри Флетчер.
– Тот юноша, о котором ты рассказывала, – коротко кивнул он. Рука у него была сухая и костлявая, а взгляд обжигал, словно крапива. – Проходите. Давайте, оба.
– Я вас не потревожу, сэр. – Ясное дело, я назвал его «сэр»: отзвук давешней военной подготовки. – Хочу сам подобрать себе жилье.
Дядя с племянницей переглянулись, и мне показалось, что Шерри едва заметно покачала головой, но я все же заглянул в квартиру – вернее сказать, в монастырскую келью, обставленную и выдержанную в аскетичных, экономных, исключительно мужских тонах. Вид комнаты подтвердил первое впечатление, и мне захотелось как можно чаще видеться с Шерри, но иметь как можно меньше дел с ее дядюшкой.
– Через час заберу вас пообедать, – сказал я.
Дождавшись ее согласия, я вернулся в «крайслер». Паб-отель, который рекомендовала мне Шерри, оказался сетевым «Виндзор армс»; и когда я, по ее совету, упомянул имя Дэна Уилера, меня препроводили в тихую заднюю комнату с прекрасным видом на небо и крыши, утыканные телевизионными антеннами. Не раздеваясь, я улегся на кровать и стал ждать, пока пройдет следующий час, размышляя о семействе и родне Нортов. В одном я был уверен: Шерри Норт не ускользнет от меня под покровом ночной темноты. Я собирался держать ее под неусыпным присмотром, но все же многое в ней по-прежнему сбивало меня с толку. Я подозревал, что она далеко не так проста, как можно подумать, глянув на ее прелестное безмятежное лицо. Любопытно будет узнать, какая она на самом деле. Отодвинув эту мысль на задворки сознания, я сел и потянулся к телефону. За следующие двадцать минут сделал три звонка: в Регистр Ллойда на Фенчерч-стрит, в Национальный морской музей в Гринвиче, а последний – в Индийский архив на Блэкфрайерс-роуд. «Крайслер» я оставил на частной парковке за паб-отелем – от машины в Лондоне больше вреда, чем пользы, – а до квартиры дяди Дэна прогулялся пешком. Дверь открыла сама Шерри, уже готовая выдвигаться. Мне определенно была по душе ее пунктуальность.
– По-моему, дядя Дэн вам не понравился, – бросилась она в бой за обеденным столом, но я увернулся:
– Позвонил в пару мест. Нам надо на Блэкфрайерс-роуд, это в Вестминстере. Там Индийский архив. Поедем туда сразу после обеда.
– Он очень славный. Вы непременно подружились бы.
– Знаете что, дорогая моя? Чей это дядя? Ваш? Вот и оставьте его себе.
– Но почему, Гарри? Мне интересно.
– Чем он на жизнь зарабатывает? Армия? ВМФ?
– Как вы догадались? – изумилась она.
– Я таких за милю вижу.
– Служил в армии, но ушел в отставку… Погодите, какая разница?
– Что хотите попробовать? – Я помахал перед нею листком с меню. – Если ростбиф, то я возьму утку.
Клюнув на приманку, она сосредоточила свое внимание на еде.
Индийский архив помещался в одной из современных прямоугольных конструкций из зеленоватого стекла и небесно-голубых стальных панелей.
Мы с Шерри вооружились гостевыми пропусками, расписались в журнале и первым делом отправились в каталог, а оттуда – в морской отдел архива, где председательствовала опрятно одетая, но угрюмая дама: седеющие волосы и очки в стальной оправе.
Я протянул ей листок с запросом на папку с материалами по судну «Утренняя заря», принадлежавшему досточтимой компании, и дама затерялась среди высоких, до потолка, металлических стеллажей, переполненных всевозможными документами.
Двадцатью минутами позже она вернулась, выложила на стойку пухлое досье и велела расписаться, указав на колонку в журнале с желтой обложкой из твердого картона.
– Занятно, – хмыкнула она. – Эту папку уже брали меньше года назад.
Я взглянул на имя в последней строке журнала: Д. А. Норт. Идем по пятам за Джимми, подумал я, когда ставил под его именем свое: Ричард Смит.
– Можете расположиться вон там, молодые люди. – Она показала в другой конец зала. – И постарайтесь, пожалуйста, не испортить документы.
Мы с Шерри плечом к плечу уселись за стол, и я развязал тесемки досье.
«Утренняя заря» оказалась фрегатом типа «Блэкуолл»: в начале девятнадцатого века такие строили на судоверфи «Блэкуолл-ярд», и все они имели колоссальное сходство с военными фрегатами того периода.