Страница 21 из 43
– Неудивительно! – хохотнул я, и боль в ранах поутихла. – Но от взятки не отказался?
– Нет, не отказался.
– Отлично. Значит, все по-прежнему на мази?
– Я же сказал: все улажено.
– Так просвети меня, мистер Кокер.
– Забирать в устье пролива Сальса, где он впадает в южный канал главного эстуария Дузы. – (Я кивнул. Приемлемо. Хорошее место, есть где бросить якорь.) – Условный сигнал – два фонаря, один над другим, на ближней к устью отмели. Мигнешь дважды с тридцатисекундным интервалом, а когда нижний фонарь погаснет, встанешь на якорь. Понял?
– Понял. – Меня все устраивало.
– Тебе предоставят рабочие руки для погрузки с шаланд.
Я кивнул и спросил:
– Клиент в курсе, что в три часа будет стоячая вода и поэтому до трех мне надо выйти из пролива?
– Да, мистер Гарри. Я сказал ему, что погрузку надо закончить к двум ноль-ноль.
– Тогда ладно. Что насчет выгрузки?
– Выгрузка в двадцати пяти милях к востоку от мыса Растафа.
– Отлично. – Проверю местоположение по маяку на мысе. Все замечательно. Проще простого.
– Там будет ждать большое каботажное судно. Условный сигнал тот же. На мачте два фонаря. Мигнешь дважды с интервалом в тридцать секунд, и нижний фонарь погаснет, после чего можешь приступать. Тебе обеспечат безопасный подход и предоставят рабочие руки. Вот, пожалуй, и все.
– Разве что деньги…
– Ах да, деньги. – Из кармана передника он извлек конверт.
Я осмотрительно взял его двумя пальцами и бегло просмотрел калькуляции, шариковой ручкой нацарапанные на лицевой стороне.
– Половина вперед, как обычно. Остальное по факту доставки, – напомнил Кокер.
В конверте было тридцать пять сотен, минус двадцать одна – комиссионные Кокера и взятка Дейли, – то есть четырнадцать, из которых надо выскрести тысячу долларов премии для Анджело и Чабби… Итого, четыре сотенных для меня. И ни центом больше.
Я поморщился.
– Завтра ровно в девять утра буду ждать у дверей турагентства, мистер Кокер.
– Приготовлю тебе чашку кофе, мистер Гарри.
– И про остальное не забудь, – сказал я, а он, рассмеявшись, вновь склонился над мраморным столом.
Ближе к вечеру мы выдвинулись из Гранд-Харбора, и я сперва дошел до Бараньей косы – на тот случай, если на мысе Кули притаился наблюдатель с биноклем. А когда стемнело, встал на истинный курс, и мы, лавируя между островками прибрежного канала, направились к широкому приливному устью Дузы.
Луны не было, но ярко сияли звезды, и линия прибоя вспыхивала призрачно-зеленой фосфоресценцией в таявшем свете недавнего заката.
«Танцующая» летела по волнам, а я подмечал все необходимые ориентиры – излом рифа или очертания атолла в лунном свете, – и сам плеск воды служил мне лоцманом, предупреждая об отмелях и мелководьях.
Анджело и Чабби тоже поднялись на мостик и плечом к плечу стояли у релинга. Время от времени один из них бегал вниз, чтобы сварить очередную порцию могучего черного кофе, и мы, потягивая из кружек дымящийся напиток, всматривались в ночь: не промелькнет ли в мерцающих волнах прибоя бледный силуэт патрульного катера.
– Слыхал от Уолли, что вчера ночью у тебя были какие-то неприятности в форте, – нарушил молчание Чабби.
– Какие-то были, – согласился я.
– А потом Уолли пришлось везти инспектора в больницу.
– Уолли еще не выгнали со службы? – удивился я.
– Пока держится, но едва-едва. Инспектор хотел в камере его закрыть, но Уолли слишком здоровенный.
– В обед Джудит была в аэропорту, – присоединился к разговору Анджело. – Забирала посылку с учебниками. И видела, как он улетел на континент.
– Кто улетел? – спросил я.
– Инспектор Дейли, полуденным рейсом.
– Что ж ты до сих пор молчал?
– Подумал, что это не важно, Гарри.
– Ну да, – согласился я. – Наверное, так и есть.
Дейли мог отправиться на континент по десятку причин, не имеющих никакого отношения к моему сегодняшнему делу, но мне все равно стало тревожно. Не люблю, когда во время рискованного предприятия в подлеске рыщут подобные звери.
– Жаль, Гарри, что мы сегодня без ствола, – скорбно повторил Чабби. Я ничего ему не ответил, но про себя пожалел о том же.
Воды прилива сгладили привычную суматоху волн у входа в южный канал эстуария, и я пробирался в темноте, словно слепец. Рыбаки местных племен утыкали оба заиленных берега стоячими вершами, и благодаря им я наконец-то понял, куда двигаться.
Убедившись, что мы оказались у правильного входа, я вырубил оба двигателя, и теперь «Танцующая» бесшумно дрейфовала, несомая водами прилива. Мы с предельной сосредоточенностью выслушивали в темноте звук двигателя патрульного катера, но слышали только кваканье лягушек и всплески игравшей на мелководье кефали.
Беззвучно, словно привидение, «Танцующая» вошла в канал, с обеих сторон нас прикрывали черные мангровые заросли, а в насыщенном влагой воздухе повисло тухлое зловоние илистых болот.
Крапинки звездного света плясали на взволнованной поверхности канала, а однажды в темноте блеснули весла, и мимо нас скользнул похожий на крокодила длинный и узкий челн: из устья возвращались двое рыбаков. Они на мгновение остановились, окинули нас изучающим взглядом и, не крикнув приветственных слов, опять налегли на весла и стремительно скрылись во мраке.
– Плохо, – сказал Анджело.
– Прежде чем они расскажут про нас кому-то, кого стоит опасаться, мы уже будем потягивать лагер в «Лорде Нельсоне».
Я знал, что у здешних хватает собственных секретов, да и в целом рыбаки – люди не из болтливых, поэтому встреча с ними меня не обеспокоила.
Глянув вперед, я увидел, что мы приближаемся к первой излучине, и течение начало сносить «Танцующую» к противоположному берегу. Я нажал на пусковые кнопки, двигатели с урчанием ожили, и я вернул катер на глубину.
Мы пробирались по извилистому каналу, пока наконец не очутились на широком тихом плесе, где мангровые заросли на илистых берегах сменились приятной глазу твердой землей.
В миле от нас я разглядел устье притока Сальса – черневший в берегу проем за линией высоких пушистоглавых камышей, а дальше, один над другим, желтели сдвоенные сигнальные фонари.
– Говорил же тебе, Чабби, – плевое дело.
– Дома скажешь, – проворчал наш неисправимый оптимист.
– Ладно, Анджело, ступай на бак. Дам знак, когда бросить якорь.
Мы ползли по каналу, и, когда я фиксировал штурвал, а потом доставал из ящика ручной прожектор, в голове у меня вертелась считалка:
«На диване ехал слон, кто не верит – выйди вон!»
Мне думалось о сотнях толстокожих серых исполинов, умерщвленных ради бивней, – и по спине скользнул ледяной сквознячок вины, ведь я тоже был соучастником этой бойни. Но я выбросил эти мысли из головы, поднял прожектор, направил его на желтые фонари и дал условленный сигнал.
Повторил его трижды, но лишь когда поравнялся с фонарями, нижний внезапно погас.
– Бросай, Анджело, – негромко скомандовал я и вырубил моторы.
Якорь булькнул в воду, и цепь оглушительно загремела в окружавшем нас безмолвии. Оказавшись на привязи, «Танцующая» резко остановилась и развернулась к выходу из канала.
Чабби ушел доставать грузовые сети, но я задержался у релинга, вглядываясь в сигнальные фонари. Тишина была абсолютной, разве что на камышовых берегах Сальсы звучно поквакивали болотные лягушки.
В этой тиши я скорее ощутил подошвами, нежели услышал, биение, подобное биению великаньего сердца.
Пульсацию судового дизеля «эллисон» ни с чем не спутаешь. Я знал, что раньше на патрульном катере Зинбаллы стояли «роллс-ройсы» времен Второй мировой, но позже их заменили на «эллисоны», и ощущаемый мною звук вне всякого сомнения принадлежал эллисоновскому двигателю, стоявшему на нейтрали.
– Анджело! – Я старался говорить потише, но таким тоном, чтобы Анджело проникся напряженностью ситуации. – Бога ради, отцепляй якорь, и как можно быстрее!