Попал

Походили с пацанами вокруг пепелища, посмотрели, разговоры послушали. Правда, весть о том, что Зыряна бог наказал, еще не дошла сюда, но ничего домой придут там бабы им уши промоют. А насчет следов, если они и были то, после этого стада слонопотамов, о них уже можно не беспокоиться. А вот пованивает на пожарище горелым мясом изрядно. Вон мужики вытянули из под обломков сильно обгоревший труп. Похоже последний. Я сунулся поближе и, сдерживая рвотные позывы, попытался что нибудь разглядеть, но меня обругали и отодвинули, чтобы не мешался, а обгорелый и скрюченный труп отнесли к другим и накрыли какой-то дерюжкой.

Я подошел к друзьям:

— Ну чё пацаны! Посмотрели? Может домой пойдем, а то стемнеет скоро, а нам еще вон сколько топать.

— Не! Посмотрим еще. — Сказал Антоха. Платошка лишь молча кивнул.

— Ну как знаете. Архипка ты со мной или остаешся.

— Пойдем. — Сквозь стиснутые зубы сказал тот и повернувшись зашагал по дороге. Я пристроился рядом. Пацаны догнали нас минуты через три.

— Насмотрелись уже? Быстро что-то. — Подколол я друзей. Те опрадываться не стали. Им было явно не по себе. Полдороги прошли молча. Потом Платошка с Антохой немного оттаяли и стали делиться впечатлениями. Я особо их не слушал лишь время от времени отвечал на явные вопросы. Архипка глядя под ноги молча шагал чуть впереди, не обращая на нас никакого внимания. Пацаны пытавшиеся поначалу втянуть его в разговор и не получив ответа, отстали от него. Дойдя до села, разбежались по домам, договорившись встретится утром.

На следющий день игрушки делать не стали. Потренировались немного и я решил задействовать парней в деле заготовки дров. Архипка, Антоха и Платошка подменяя друг друга пилили, а я в одно рыло колол чурки. Ударно поработав часа три, быстренько сложили наколотые дрова в поленницу и я отправил работников на выходные, выдав им по честно заработанной десятке. Пацаны радостно ускакали по домам, а мы с Архипкой подкрепившись пошли немного передохнуть и поговорить.

— Чё теперь делать будем? — Архипка все таки не совсем отошел от вчерашнего.

— Ты это о чем, Архипка? — Как можно равнодушнее спросил я.

— Сам знаешь о чем?

— Пока ничего не будем делать. Нам с тобой никто ничего предьявить не сможет. Если и были какие либо следы, то после дождя и пожара ничего не осталось. Дед сегодня приедет, с ним еще посоветуемся. Думаю в Барнаул нам надо ехать. На главного варнака, что этих жлобов прислал, поглядеть. Ну это как дед решит.

— Ты чё Немтырь ничего не боишся что ли?

— Боюсь Архипка. Знаешь как я перепугался, когда этот Хрипатый на меня кинулся. Думал, что все конец, задавит меня этот облом. Спас ты меня Архипка. Молодец! Не побоялся пальнуть.

— Да я и не помню ничего толком. Все как будто в тумане. Очнулся, а он лежит уже.

— Да плюнь ты на это. Если бы мы их не постреляли, нам бы очень худо пришлось.

— Да понимаю я всё!

— А раз понимаешь, тогда и не периживай. Слушай, кажется, тятя приехал. Пошли посмотрим, может привез чего.

Дед увидев нас, сразу нагрузил работой.

— Коня распрягите и обиходьте. Воды пока не давайте пусть остынет.

После чего пошел навстречу вышедшей на крыльцо тетке Степаниде, подхватил выбежавшего из дома Егорку, подбросил вверх, радостно взвизгнувшего мальца, поставил его на крыльцо и вынув из кармана жестяную, ярко раскрашенную коробочку вручил ее в подставленные ручонки.

— Держи конфетки. — Затем поднялся на крыльцо, легонько тронул за плечо радостную женщину и сказал:

— Устал. И есть хочется. Стеша собери, что нибудь.

— Все уже на столе. Руки мой и садись. Ребята уже пообедали, а я тебя дожидаюсь.

Провозившись с лошадьми полчаса, зашли в хату. Дед с теткой Степанидой уже отобедали и пили чай. Вернее дед не спеша прихлебывал из блюдца, а тетка Степанида рассказывала ему о происшествии. Когда мы вошли, дед внимательно посмотрел на нас:

— Коня обиходили? Мешок из телеги почему не принесли? Тащите его сюда.

Мы снова выскочили из хаты, вытащили из телеги довольно тяжелый мешок. Когда пыхтя, заволокли его в дом, услышали последнюю дедовскую фразу:

— Господь-бог говоришь наказал Савку? А еще кого там нашли кроме Зырянова да Пахома? — Перекрестясь спросил дед.

— Бабы говорят еще каких-то пришлых вытащили. Обгорели как головешки. Авдотья Хрунова сказывает, что варнаки это. Видила мол как какой-то мужик позавчера к Савке приходил, мол поехали они с тем мужиком по темну куда-то на зыряновской двуколке. А вчера утром пустую двуколку возле села нашли. Видно лошадь сама к дому пришла. А на полпути к заимке пролетка пустая с лошадью отыскалась. У нас в селе такой нет ни у кого. Бают на ней те варнаки к Зырянову на заимку приехали.

— Ладно. Схожу попозже к Акиму. Ему по должности положено все знать про то что на селе делается. Распрошу его, а то бабы много чё наговорят. А вы мешок-то тащите сюда. — Увидев нас с Архипкой, добавил он.

Развязав мешок и покопавшись в нем, он извлек небольшой картуз и надел его на голову крутящемуся рядом Егорке.

— Держи оголец!

Егорка, сняв с головы картуз стал его с восхищением разглядывать. Дед полюбовавшись на радостного мальца, достал из мешка свернутый разноцветный платок и подал его порозовевшей женщине. Та осторожно взяла подарок развернула и издала не то вздох не то взвизг. В платок были завернуты бусы и похоже из янтаря. Я с удивлением глянул на эту хмурую в обычной обстановке женщину. И как будто впервые увидел ее. А ведь она красивая. Красивая какой-то суровой северной красотой. Валькирия! Точно! Валькирия! Вот блин! Не даром дед на нее запал.

«Валькирия», захватив подарки, уплыла в другую комнату, где было не слишком большое зеркало. Дед проводил ее взглядом и, вытащив из похудевшего мешка два свертка, отложил их в сторону, а мешок подал нам со словами:

— Это вам. Окромя пороха, дроби и пистонов.

Архипка, приняв мешок, стал вытаскивать из него коробки с патронами к револьверам и винчестеру. Так вот почему мешок такой тяжеленный. Я, глядя на довольного Архипку, сказал вполглоса:

— Тятя поговорить надо.

Дед остро взглянул на меня:

— Идите к себе, летна боль. Подойду попозже — поговорим.

Мы покидали назад вытащенные патроны, схватили мешок и свалили в прохоровскую хату. Нет дед всетаки монстр! Лучшего подарка нам с Архипкой и придумать было нельзя. Судя по весу патронов там достаточно. Теперь потренеруемся.

Любопытный Егорка сначала увязался за нами, но потом, заскучав, умчался к дружкам хвастать конфетами и картузом. Мы занялись патронами и чисткой оружия.

Дед пришел к нам часа через два. Сел на лавку и понаблюдав, спросил:

— Ну! Что вы тут натворили?

— Тятя, это мы с Архипкой Зыряна с варнаками и Пахомом постреляли.

Дед зыркнул на нас из под бровей, выматерился и сказал:

— Рассказывай! Летна боль!

Я подробно ничего не упуская доложил о нашей очередной эпопее и о том геморрое с Голованом, который, по моему мнению, нам светит. Дед хмуро слушал, лишь изредка взглядывая на Архипку, словно требуя подтверждения словам. Архипка молча кивал. Рассказав все я замолк. Дед тоже молчал, замерев и глядя куда-то в угол, видимо осмысливая сказанное. Наконец он очнулся, перевел на меня тяжелый взгляд и выдал:

— Эх летна боль! Чёж молонья тебя тогда не прибила. Это ж скоко забот и суеты теперь.

— Я что-ли этих папуасов на нас наслал. Это у тебя С Зыряном какие-то давние терки, вот и огребаемся звездюлями. — Разозлился я.

Дед остро блеснул взглядом из под бровей и неожиданно ухмыльнулся:

— Не петушись! Ишь расходился, летна боль. Думать будем.

На следующий день дед собрал «совет в Филях». К нам в бывшую прохоровскую хату пришли Кузьма с Иваном и Митькой. Когда расселись по лавкам, дед, огледев всех из под густых бровей, кивнул мне:

— Рассказывай.

— Чего рассказывать?

— Все рассказывай. Про варнаков, что нас с тобой чуть не побили. Про нынешние дела. И что по твоему нам надо делать.